Паола Бондзи: Да здравствует жизнь!
Паола Бондзи ослепла 50 лет назад. Но когда подросли ее дети, она основала в Милане Центр поддержки жизни Манджагалли, который занимается противоабортным консультированием. За 32 года работы этот Центр помог появиться на свет почти 20 тыс. малышам. В конце января 2017 года Паола и ее сотрудницы приехали в Москву, чтобы поделиться опытом своей работы с коллегами — участниками XXV Международных Рождественских образовательных чтений. После своего доклада она подробно рассказала о деятельности Центра Манджагалли корреспонденту «Благовест-инфо».
— Паола, вы сказали, что расцениваете свою работу в области противодействия абортам как религиозное призвание. Как обнаружилось это призвание?
— О, это очень личная история. 50 лет назад у меня родилась дочь. Когда ей было 4,5 месяца, я стала терять зрение. Окулист велел мне прекратить грудное вскармливание – это была трагедия, малышка ничего другого не хотела! Врачи запретили мне иметь детей, а через несколько месяцев я узнала, что беременна. Эту беременность я вынашивала очень трудно: было много лекарств, постоянные опасения, меня все успокаивали, а мне становилось все хуже… Когда подошло время, родился прекрасный мальчик – 4,5 кг, настоящий богатырь! Я была очень счастлива. Но я поняла тогда, насколько одиноко чувствуют себя будущие матери, особенно в трудной ситуации – их никто не слушает. Я тогда обещала себе, что буду помогать беременным женщинам, когда мои дети подрастут. Так я и сделала. И поняла при этом важную вещь: даже отрицательный опыт Бог может превратить в мотив для того, чтобы делать что-то хорошее. Это делает меня счастливой!
— Вы начали с того, что пришли со своей идеей в одну из крупнейших миланских больниц с родильным отделением. Как вас встретили? Как все начиналось?
— Начиналось все очень трудно, никто меня там не ждал. Более того – в администрации больницы были, в основном, коммунисты, и они все вопросы решали голосованием. Обсуждали мой вопрос, и я ждала, что они откажут. Но странное дело – почему-то единогласно все одобрили. Видимо, они сами этого не ожидали и постановили переголосовать через месяц – и снова положительный результат! А руководитель госпиталя тогда сказал, я запомнила: «Я верю в жизнь, хоть я и социалист». Конечно, его коммунистическое руководство потом пожурило, но мы вошли в этот роддом на полных правах. С тех пор работаем там 32 года. Атмосфера в больнице заметно изменилась: вначале больница хотела выгнать нас, а теперь наоборот, мы работаем совместно.
— Вы сказали, что главная ваша терапевтическая стратегия в работе с «кризисными» беременными женщинами – «слушать». Эта стратегия определилась с самого начала? В чем она заключается?
— Да, мы начали так работать сразу. С тех пор, как в 1988 г. в Италии был принят закон, разрешающий аборты до 13 недели «по серьезным причинам», в нашей больнице ежедневно в среднем делают по 10 абортов, в 6-7 случаях речь идет об очень бедных женщинах. Они ждут своей очереди и плачут, всегда плачут. А я говорю: «Слушай свои слезы…» Бывает, что некоторые из них решают рожать.
Понимаете, речь не идет о том, чтобы просто слушать житейскую историю. Слушать – это искусство. Это особое слушание – не только ушами, но и сердцем, оно затрагивает эмоции, дает возможность женщине осознать свои ресурсы и самой найти ответ. Важно понять, что скрывается за словами. Как правило, это травмы, страдание.
— Каким образом удается пробудить внутренние ресурсы женщины?
— Вспоминаю одну из многих историй: эта женщина была абсолютно настроена на аборт, целый час она твердила только одно: «Нет, я не хочу ребенка». Я встала, пожала ей руку, сказала: «Ну что же, это ваш выбор. Но если вы передумаете – вы знаете, что мы тут». Мы попрощались, а на пороге (а на пороге обычно говорятся самые важные вещи) она вдруг обернулась и сказала: «Наверное, вы никогда не видели таких упрямых, как я?» — «Нет, ну почему же, бывали всякие…» Потом оказалось, что она попросила направление к психологу и, не говоря ничего о своей беременности, пришла к нему с запросом: «А я вообще нормальная?» К счастью, она сохранила ребенка. Но дальше была длительная терапия, в ходе которой она очищалась от последствий травмы пережитого в детстве сексуального насилия – она осознала, что все время вытесняла эту проблему. И она пришла к пониманию, что она не виновата в том, что не хотела ребенка, она боялась, что не сможет его защитить. Сейчас у нее двое детей, слава Богу!
— Вы – глубоко верующая католичка. Вы прибегаете к религиозной аргументации в беседах с беременными, которые не исключают для себя аборт?
– В том кабинете, где я консультирую, висит очень дорогая для меня фотография: я рядом с Папой Иоанном II, он меня приобнял и ласково прикоснулся к моей щеке. Я потом говорила, что больше никогда не буду мыть эту щеку – к ней прикоснулся святой! (Смеется). Я-то эту фотографию не вижу, я слепа, но женщины, которые приходят, ее видят, и я не скрываю, что эта встреча – большая честь для меня. Но я не говорю с ними о религии. Если только они меня спрашивают, я, конечно, отвечаю, что я верующая, церковная, но я поддерживаю жизнь не только поэтому, а потому, что она безусловна. Как я уже говорила, жизнь для меня не имеет прилагательных – она не католическая, не мусульманская, не какая-то еще, а просто – жизнь, и ее надо защищать.
Куколка 12-недельного эмбриона в руке Паолы, подарена ей коллегой из г. Шахты
— А как Церковь помогает вашему Центру?
— Церковь нас любит, уважает, но – не помогает никак. Мне очень жаль! Несколько месяцев назад я была на службе в нашем кафедральном соборе, служил кардинал Анджело Скола. После службы он сам подошел ко мне и пожал руку. Я спросила: «Вы меня знаете?» Он ответил: «Еще бы Вас не знать!» – и на этом все…
— Как вы помогаете женщинам, находящимся в трудной житейской ситуации, если они решаются рожать?
— Наши отношения с такими женщинами продолжаются, пока малышу не исполнится год. Во-первых, до родов каждая из них приходит ежемесячно на психологические беседы, а после родов – на беседы о воспитании, это обязательно. Еще мы учим делать грудничкам массаж, организовываем группы мам с малышами для наблюдением за их развитием, консультируем по поводу семейных отношений. Во-вторых, мы помогаем деньгами, одеждой и памперсами для детей. Есть такие волонтеры, которые «прикреплены» к какой-то маме с малышом, и они привозят раз месяц продукты или по интернету заказывают для них продукты и все необходимое, даже если живут не в Милане. Бывает, что женщинам негде жить, тогда мы арендуем квартиры и устраиваем там приюты. Если женщина до родов работала, например, сиделкой и заработанные деньги пересылала на родину, мы можем после родов взять на себя эту денежную проблему и отсылать ее родным какую-то сумму. Когда малышу исполняется год, женщина, как правило, уже может сама определиться, но каждая знает, что если она будет нуждаться, мы поможем, мы их не бросаем.
— Это же огромные деньги! Из чего складывается ваш бюджет?
— Еще бы! У нас под опекой примерно 2500 женщин, на некоторых из них приходится тратить 5-6 тыс. евро в месяц. Еще у нас 40 сотрудников Центра получают зарплату. Наш средний годовой бюджет 1 млн. 600 тыс. евро. Треть этой суммы нам дает государство – региональный бюджет Ломбардии, а остальные две трети мы должны найти сами. И это самая большая проблема в моей жизни! Я готова даже клоуном работать и ходить вверх ногами, чтобы собрать эти деньги! Все остальное я уже прошла… Знаете, мне иногда так стыдно: женщина очень нуждается, а я могу платить ей только 200 евро в месяц до исполнения малышу года. Но даже получая такую малую сумму, женщины благодарят и плачут, воспринимая это как подарок, как жест любви.
— Сейчас, в связи с наплывом мигрантов в Италии, что изменилось в вашей работе? Приходится ли вам консультировать мусульманок?
— Не могу сказать, что что-то принципиально изменилось. Мигранты всегда были, с 90-х гг. к нам приезжало много женщин из разных стран. Что касается мусульманок, то раньше нам не приходилось с ними общаться в нашей консультации, они не делали аборты. А сейчас, бывает, приходят. У нас была одна молодая женщина из Марокко, ходила вся в черном. Мы много разговаривали с ней, и в конце концов выяснилось, что главная ее проблема – ей очень не хватает мамы, она боится рожать без мамы. Но если она поедет к семье в Марокко, то уже не сможет вернуться в Италию. И тогда я сказала: «А итальянская мама тебя устроила бы?» – «Это вы, что ли?» Она улыбнулась, обняла меня… Малыш родился. Сейчас она работает у нас уборщицей и называет меня мамой, готовит для меня кус-кус, приглашает в Марокко. А дети наших подопечных женщин меня зовут бабушкой, и когда в школе им задают писать письмо дедушкам и бабушкам, они пишут мне.
— У вас почти 20 тысяч внуков!
— Да, я бабушка с большой буквы!
— Что бы Вы хотели пожелать вашим коллегам в России, где только начинается работа по противоабортному консультированию?
— Первое мое пожелание – быть с вами. Если бы было можно, я хотела бы создать в России Центр помощи жизни. Уверена, что нас с российскими коллегами объединяет общее понимание: сначала мы видим женщину в джинсах, обычную с виду, потом она же – с животиком, а потом мы держим на руках новорожденного – это же чудо! Я всегда трогаю мизинчик – это нечто микроскопическое и абсолютно совершенное! Это дает нам чувство солидарности между нами. Содействовать рождению детей значит не дать жизни прекратиться. Да здравствует жизнь!
Беседовала Юлия Зайцева
Перевод Джованны Парравичини
