В Музее истории ГУЛАГа впервые появилась постоянная экспозиция

admin skg Январь 18, 2019

В конце 2018 года в московском Музее истории ГУЛАГа открылась новая экспозиция «ГУЛАГ в судьбах людей и истории страны». Открытие выставки было приурочено ко дню 70-летия Всеобщей декларации прав человека. В ней от громких сюжетов массовых репрессий перешли к частным историям отдельных жертв.

Логика экспозиции следует практике, предложенной еще в начале 1990-х обществом «Мемориал» в акции «Возвращение имен». В День памяти жертв политических репрессий, 29 октября, люди приходят к установленному на Лубянке Соловецкому камню и читают имена погибших в ГУЛАГе. Не знаменитых — рядовых, всех подряд. Вот и тут от глобальных сюжетов, таких как показательные процессы в Политехническом музее, или уничтожение «лженаук», или «дело врачей» (ему раньше была посвящена постоянная музейная выставка), перешли к частностям.

Голоса и предметы

Фрагмент экспозиции. Фото: Музей истории ГУЛАГа

«Это фотография мамы, из архива ФСБ. По запросу музейного сотрудника нам ее прислали, и я впервые увидела, какой она была». Или: «Мой папа был замучен в лагере. А у меня детей нет. Было так страшно, что я не готова была выпускать нового человека в эту жизнь». Это реплики из рассказов детей репрессированных. Некоторые из них, пройдя через детские дома для потомков врагов народа, дожив до распада империи и дождавшись создания музея, пришли на нынешнее открытие, чтобы рассказать.

Экспозиция отчасти и состоит из таких рассказов. В «окнах» мы видим предметы, сохранившиеся от исчезнувших людей, в наушниках слышим рассказы о них, прочитанные Лией Ахеджаковой, Юлией Пересильд, Чулпан Хаматовой. От имени автора, Александра Солженицына, чье 100-летие только что отметили, выступает Евгений Миронов. Как только вы берете в руки наушники, галерея портретов над «окном» оживает.

Подобных музеев, посвященных трагедиям, в мире много, а в России почти нет. Созданный в 2001 году Музей истории ГУЛАГа — первый. Отчасти эту функцию выполняет — по своей тематике — Еврейский музей и центр толерантности, самый высокотехнологичный в столице, но по уровню архитектурной мысли и по цельности художественной концепции Музей истории ГУЛАГа даст фору и ему.

Змей-лабиринт

Портрет репрессированной. Фрагмент экспозиции. Фото: Музей истории ГУЛАГа

Открывшийся для посещения в 2004-м, он находился тогда на Петровке. Прохожие, спускавшиеся по Столешникову, упирались в арку с вывеской «Музей ГУЛАГа». По новому адресу (1-й Самотечный переулок, дом 9, строение 1) музей открылся в 2015-м. Старая, XIX века, кирпичная архитектура была с трех сторон обнесена медными листами. Бюро Kontora — архитекторы Игорь Апарин и Дмитрий Барьюдин, работавшие с музеем с самого начала и придумавшие его сегодняшний облик, — впервые в России применили здесь финскую технологию покрытия здания оксидированной медью, которая, как и ожидалось, за три года потемнела. Теперь это не сверкающий, а мрачный, почти черный фасад.

За фасадом — лабиринт, придуманный не только для увеличения площади выставочной поверхности (помимо открытого хранения на первом этаже, экспозиция ограничена вторым и третьим этажами, изначально объединенными), но и как концептуальный жест, воплощение Уробороса из греческого мифа — змея, кусающего себя за хвост. Здесь, правда, змей до хвоста не добрался, конструкция не закольцована, но из темного «подземелья» получился выход наружу, через зал, в котором мы просто слышим имена жертв, как в Детском мемориале иерусалимского Музея Катастрофы (Яд ва-Шем), к последней антресоли, где документы и видео, можно что-то прочесть и узнать, где скрытая в течение десятилетий информация выходит на свет.

Двери как символ

Фрагмент постоянной экспозиции. Фото: Музей истории ГУЛАГа

Здесь собрано множество документов, подтверждающих крамольную мысль, что репрессии не случились, а именно что были запланированы, — например, заверенные подписями руководства страны планы по арестам и доарестам (характерное понятие в лагерной терминологии). Те, кто придет в музей — а школьные экскурсии распланированы на ближайшие месяцы, — увидят цифры со многими нулями (исчерпывающая — 20 млн, прошедших через ГУЛАГ), оценят плановую экономику, основанную на постоянно возобновляемой даровой рабочей силе, интерактивную карту лагерей (только в Москве их было больше десятка), попадут в виртуальную реальность фильма о Бутугычаге — лагере на урановом руднике, от которого остались какие-то постройки и рельсы, по которым слепые лошади возили вагонетки с рудой. Инфографика откроет, что оставались политические сидельцы и в 1960 году, а пик арестов и расстрелов, пришедшийся на 1952–1953-й, был еще масштабнее Большого террора 1937–1938 годов.

И все равно, не цифры производят самое ошеломляющее впечатление. Даже не предметы, вывезенные из экспедиций музея на Колыму и в Сибирь, хотя деревянная бирка с именем Александра Ивановича Гука, из тех, что цепляли к ноге умершего в каторжном бараке, — это сильно. Но места в музее мало — и потому мало рассказанных историй. И вещей мало: люди исчезали вместе со всем, что их окружало. Бараков, заваленных очками или обувью, как в Освенциме, вызывающих сильнейшее эмоциональное потрясение, нет. Недостачу восполняет единственная, но очень мощная тотальная инсталляция, направленная на создание страшной атмосферы. Она отвечает и за аутентичность, и за современное искусство. Это зал дверей — первый и самый сильный из 13 залов лабиринта.

Коридоры из дверей, не только железных, заплатанных, изрезанных окошками и засовами, вывезенных из тюрем и лагерей, но и вполне благополучных нарядных деревянных дверей, изъятых из цивильных зданий, о которых прохожий никогда бы не подумал, что построены они зеками, как управление треста «Мосодежда» на Ленинском проспекте — его строил в том числе Солженицын. Есть здесь дверь деревянного дома из села Пихтовка в Сибири, где жила сосланная Анастасия Цветаева, и дверь «расстрельного дома» в Москве (Никольская улица, 23), где в 1934–1955 годах располагалась Военная коллегия Верховного суда СССР, а в подвале расстреливали. Этот дом, кстати, был многократно обещан музею для устройства в нем экспозиции — с тех пор и собственник сменился, и планами владельца открыть в здании парфюмерный бутик успели все повозмущаться.

Теперь появилась робкая надежда, что бутика все-таки не будет. Музею, как известно, очень благоволит мэр столицы Сергей Собянин — возможно, дело в том, что родом он из тех мест, где ГУЛАГ вызывает иные ассоциации, чем у многих москвичей.

Директор Музея истории ГУЛАГа Роман Романов, входящий в состав Совета по правам человека при президенте РФ, сообщил, что борьба за дом продолжается. Это здание в сотне метров от Красной площади идеально подходит для расширения музея. Место, на которое можно наткнуться случайно, не собираясь идти в музей, где рассказывают о страшном, и не специально, а вдруг обнаружить то, о чем раньше не подозревал. Место, где было бы логично развернуть экспозицию, посвященную не жертвам, а палачам. Это то, чего открывшемуся музею очень недостает.