Верить ли сегодня в индульгенции?

Сегодня «индульгенция» зачастую является словом-пугалом. Из популярных изданий можно узнать, что «из-за индульгенций» началась Реформация, что индульгенции – это выдумка папства, и что за них нужно платить деньги. И это не удивительно, ведь даже редко какой католик может вразумительно ответить на вопрос о том, что такое индульгенции, чему они служат и каковы возможности их получения.

Само слово «индульгенция» происходит от латинского indulgentia, означающее «доброжелательность, дарование милости, милость, прощение». Однокоренное с ним слово indultor переводится на русский как «тот, кто прощает, поддерживает». В Катехизисе Католической Церкви говорится: «Индульгенция – это отпущение перед Богом временной кары за грехи, вина которых уже изглажена; отпущение получает христианин, имеющий надлежащее расположение, при определенных обстоятельствах через действие Церкви, которая как распределительница плодов искупления раздает удовлетворения из сокровищницы заслуг Христа и святых и правомочно наделяет ими» (ККЦ 1471). Индульгенции имеют непосредственное отношение к осуществлению «власти ключей», доверенной Господом Своей Церкви (ср. Мф 16, 19; Мф 18, 18). Они основаны на Священном Писании, говорящем о спасении путем совершения добрых дел, и на участии в общении святых, одним из аспектов которого является общность духовных благ (сокровищница Церкви). Из нее, а также из заслуг Христа, молитв и добрых дел Пресвятой Девы Марии и всех святых Церковь может черпать умилостивление. Это общение и способно помочь человеку после получения прощения принести соответствующее удовлетворение и получить исцеление. Поэтому Церковь открывает перед грешником свою сокровищницу для отпущения временной кары.

Поскольку индульгенции появились в контексте покаянных практик и до сих пор с ними связаны, то следует начать с краткого обзора истории Таинства Покаяния.

Развитие церковных покаянных практик

Древняя Церковь как «община святых» требовала от христиан огромного нравственного усилия. Ввиду ожидавшегося скорого Второго пришествия необходимо было сохранять себя в святости и без порока. В этом причина большой суровости в отношении к грешникам. Во II веке из общины верующих исключались христиане за грехи идолопоклонничества и отступничества от веры, за убийство и разврат. Эти грехи получили название главных, или смертных грехов (peccata capitalia, mortalia). Впавший в эти грехи христианин умирал для Бога и Церкви. Правда, за исключением некоторых епископов-ригористов, Церковь уже тогда допускала возможность покаяния. Виноватые в тяжелых преступлениях верующие приговаривались епископом к запрету посещений церковных собраний. Прощение грехов в данном случае могло быть даровано «через многотрудное крещение, вторую доску после кораблекрушения», то есть через покаяние. Покаянные действия состояли в умерщвлениях плоти (постах, ночных бодрствованиях), в молитвах и испрашивании у верующих молитв за себя.

Время покаяния могло быть сокращено на основании так называемых libelli pacis (своего рода верительных грамот), выдававшихся исповедниками кающимся в подтверждение восстановления их христианского состояния. Это была своего рода indulgentia, а такой исповедник выступал в данном случае как indultor, хотя эти термины в то время не использовались. Но именно эта доброжелательность и милость по отношению к грешнику (indulgentia) явилась «праосновой» позднейших индульгенций.

В III веке перед Церковью возникла угроза превратиться в гетто «совершенных», которые не общаются с грешниками и отступниками. Осознав эту угрозу, Церковь стала смягчать покаянные практики. Всем христианам, ради слабости отпавшим от веры, была открыта возможность снова вернуться в Церковь, при соблюдении покаянной дисциплины. Церковь стала допускать возможность одноразового покаяния после крещения. Поэтому многие люди откладывали это покаяние (а часто и крещение) до момента смерти.

В V веке вместо публичного покаяния стала входить практика частного исповедания грехов перед пресвитером. В VI–VIII веках миссионеры, работавшие в Британии, принесли на континент практику повторяемой исповеди, издавна существовавшую в кельтских и англо-саксонских церквях. Выслушав такую исповедь, священник налагал соответствующую епитимию. В зависимости от совершенного греха была предусмотрена особая покаянная практика. Специальные пенитенциарные книги содержали тарифные сопоставления молитв, постов или милостыней за отдельные грехи (например, день поста можно было заменить милостыней или 50 псалмами). При таком отношении к грехам возникала опасность, что в центре внимания будут не нравственное сознание и личная вина кающегося грешника, но только само действие, требующее исправления. Деперсонализация вины часто заходила так далеко, что некоторые пенитенциарные книги предусматривали даже оплату грешником своего «избавителя». Случалось так (в том числе и на Руси), что состоятельный грешник в качестве покаяния давал деньги на строительство церкви или монастыря, где монахи должны были молиться и поститься за него.

Возникновение индульгенций

В Х веке распространился обычай отпущения грехов сразу же после исповеди, до совершения покаянных практик, которые все более и более сокращались. Порядок Таинства Покаяния (исповедь, покаянные практики, то есть епитимия, и прощение грехов) «перевернулся». Индульгенции стали играть роль, подобную той, какую играли в древней Церкви libelli pacis, выдававшиеся исповедниками кающимся. Впервые индульгенции появились в XI веке и были крайне редки. Индульгенции выражали утвержденные церковным правом прощения временных наказаний. Индульгенция на 100 дней означала, что Церковь освобождала кающегося от временного наказания, для изглаживания которого прежде необходимо было 100 дней покаянных практик, либо – как стали выражаться позднее – «сокращала пребывание в чистилище» на столько же дней. Как видим, эта вторая формулировка, которая прижилась в сознании католиков, несколько затмевает первоначальный смысл индульгенций.

Многими практика индульгенций воспринималась критически, и следует признать, что часто такая критика была справедливой, ибо не всегда практика индульгенций шла в паре с покаянием и обращением грешников. Наиболее известными являются факты «покупки» индульгенций во времена крестовых походов. Тем не менее, начиная с XIII века, многие католические богословы занимались обоснованием практики индульгенций. Все они подчеркивали необходимость искреннего раскаяния как условия получения индульгенций. Положительное и авторитетное изложение учения об индульгенциях дал святой Фома Аквинский. Связав полноту власти прощения грехов Христом, апостолами и Папой, он ссылался на непогрешимость соборной Церкви в этом вопросе. Он также принял и развил учение о духовной сокровищнице Церкви. Тем не менее, верный духу своего времени, он истолковывал индульгенции в юридических категориях и даже пренебрег первоначальной связью индульгенций с исповедью.

Несмотря на расхожее мнение, «отец Реформации» доктор Мартин Лютер был против не индульгенций, но лишь против злоупотреблений, с ними связанных. В знаменитых «95 тезисах» он, в частности, писал: «Бог никому не прощает грехов, если при этом не приведет кающегося к смирению перед священником, как своим заместителем» (7), и далее: «Всех христиан следует поучать, что Папа вовсе не считает, будто бы покупка индульгенции может быть поставлена наравне с делами милосердия» (42), а также: «Следует научать христиан, что, давая индульгенции, Папа нуждается и требует от нас благочестивых молитв более, нежели денег, поступающих к нему» (48).

Современное католическое учение об индульгенциях не отступает от пояснений, данных Тридентским Собором (1545–1563), который подчеркнул их существование и напомнил о необходимости их связи с исповедью. В период с XVI века до наших дней Папы упорядочили практику предоставления индульгенций, установив их количество и подлинность.

Догматическая конституция о Церкви Lumen gentium Второго Ватиканского собора вновь напомнила о существовании общения благ (LG 49). Папа Павел VI в Indulgentiarum doctina (1967) упростил практику индульгенции, отменив сроки индульгенций, и с того времени существуют только два их вида: полная и частичная.

Индульгенции посвящены 9 и 10 параграфы буллы Иоанна Павла ІІ Incarnationis mysterium («О провозглашении Великого Юбилея 2000 года», 1998). «Индульгенция являет полноту милосердия Отца, который являет всем Свою любовь, проявляющуюся прежде всего в прощении грехов», – говорит Святейший Отец. Он вновь напоминает о «сокровищнице Церкви», «которая состоит из добрых дел святых. Молиться с намерением получить индульгенцию – значит войти в это духовное общение и таким образом полностью открыть себя для других». В преддверии Великого Юбилея Папа Иоанн Павел ІІ постановил, «что во время всего юбилея все верующие, должным образом подготовленные, могут обильно использовать дар индульгенций».

Кто же может получить индульгенцию? Должно быть выполнено несколько условий. Это должен быть крещеный, не отлученный и находящийся в состоянии освящающей благодати, по крайней мере, на момент завершения действия, связанного с индульгенцией. Кроме того, индульгенция может быть получена только за себя или за усопшего.

К условиям полной индульгенции относятся отсутствие склонности к любому греху; исполнение действия, связанного с индульгенцией: исповедь, причастие и молитва в намерениях Святейшего Отца. Требуется, чтобы все эти три действия были совершены в один день. Индульгенция может быть получена только один раз в день.

При невозможности исполнения хотя бы одного из этих условий индульгенция будет частичной.

Все практики получения индульгенции (например, стояния и размышления Крестного пути) должны быть утверждены Церковью.

И в заключение. Желая получить индульгенцию, каждый обязан помнить, что ни дорогостоящее паломничество в Рим или Святую Землю, ни иные практики, связанные с индульгенциями, не будут иметь смысла, пользы и действия, если, приступая к ним, мы закроем свои сердца перед Божией благодатью. Мы подлинно станем участниками индульгенций лишь тогда, когда предварительно приготовим себя на принятие Божией благодати сокрушением сердца, подлинным желанием преобразить свою жизнь, совлечься «ветхого человека» и облечься в «человека нового» (ср. ККЦ 1473).

Источник: Рускатолик.рф