Отец Сергей Гоман, SDB, миссионер из Сьерра-Леоне: «Трудно работать не там, где много проблем, а там, где теряешь веру…» (+ФОТО)

Мы уже рассказывали о священнике-салезианце Сергее Гомане, трудящемся в далекой африканской стране Сьерра-Леоне. В последний приезд отца Сергея в Москву наш внештатный корреспондент Ольга Дубягина взяла у него интервью:

Отец Сергей, Африканский континент для нас, европейцев, это что-то экзотическое. И первое, что приходит на ум – львы, сафари. А какая она Африка, для вас?

— Сафари, это для туристов, а львов и обезьян можно встретить лишь в зоопарке или джунглях, куда еще добраться нужно. И люди ходят все одетые, как правило, в second hand, а не как показывают по Discovery или National geography, в национальную одежду или вовсе без нее. Я лично за свои почти 19 лет миссионерской деятельности – а работал я в пяти странах – лишь однажды был в племени, где на людях было минимальное количество одежды, и это было в далеком-далеком селении. В городах и прилегающих к ним деревнях все ходят одетые. Но не в национальную одежду, а в обычную – «европейскую». Национальная одежда, по местным меркам, стоит очень дорого – от 40 до 80 долларов за платье, в то время как на 2 доллара можно купить много одежды second hand.

Помню, когда я только приехал в Африку, я, честно говоря, испытал эмоциональный шок, но в хорошем смысле. (Улыбается) Всё было так необычно для меня, европейца: другая культура, другая природа, другой мир… Первое впечатление: жара, отсутствие воды. Например, у нас на миссии было 5 тысяч литров воды на неделю на шестерых, и при экономном расходовании этого нам хватало максимум на пять дней. Есть сезон дождей, который длится почти полгода, но этой водой нельзя мыться, мыло просто не смывается. Плохие дороги, в некоторых местах, особенно в сельской местности в сезон дождей, их полное отсутствие; дети, играющие тем, что в нашем понятии сложно назвать игрушкой, например, в машинки, сделанные из консервных банок с колесами из пробок от колы. И очень добрый, открытый на всё новое народ.

Отец, Вы заговорили о людях, и первые возникшие ассоциации связаны с героями романа Жюля Верна, которые, оказавшись на Африканском континенте, стали свидетелями работорговли, непосильного детского труда. А  как обстоят дела сейчас?

— Нет, ничего общего с романом здесь не встретишь. Африка очень изменилась. Это прекрасный континент, здесь живут очень добрые и доверчивые люди, открытыми всему новому. Конечно, как и в любом обществе, есть негативные стороны, но это скорее исключение, чем правило. Рабства нет, хотя детям приходится работать, особенно тем, кто живет в деревнях. Это вопрос выживания всей семьи, можно сказать, что это особенность культуры. Да, некоторым из них приходится торговать на рынке или выполнять другую работу, чтобы заработать себе на обед. Кто-то бежит из семьи ввиду домашнего насилия, кого-то выдают замуж в возрасте 12-13 лет, но, опять-таки говорю, это не правило, а исключение из него. Сейчас государство очень строго наказывает тех, кто виновен в насилии над детьми или берет в жены малолетних. Мы – салезианцы – работаем в Сьерра-Леоне именно с такими детьми и подростками и вообще со всеми, кто оказался в беде.

Отец Сергей, Вы служите в Сьерра-Леоне, а чем Вы там занимаетесь?

— Да, я работаю на миссии во Фритауне, в Сьерра-Леоне. Это небольшая страна с 6-миллионным населением, в которой мы, салезианцы, имеем три общины. Первая такая община в Лунги: это самая «старая» салезианская община, ей около 35-ти лет. Здесь много католиков, а салезианцы занимаются дошкольным и школьным образованием. Наши детские сады и начальную и среднюю школы посещают дети жителей близлежащих районов, также здесь работает Молодежный центр и Дом престарелых. Вторая община находится в Бо, это «новая» миссия и ее деятельность связана с евангелизацией. И третья миссия, в которой я работаю, расположена во Фритауне – столице Сьерра-Леоне. Мы – салезианцы, я и еще четверо моих собратьев – работаем с детьми и подростками, оказавшимися по тем или иным причинам в трудной жизненной ситуации. Мы ведем семь программ, и это не говоря о работе в церкви и Молодежном центре. В нашем приходе шесть христианских общин и все они собираются вместе на воскресной Мессе, в другие дни мы каждое утро служим Святые Мессы, на которые приходят люди, живущие вблизи прихода, а те, кто живет на значительном удалении от прихода, собираются по домам. Жизнь нашего прихода ничем не отличается от жизни любого другого: богослужения, уделение Таинств, двухлетняя катехизация, для тех, кто желал бы стать католиком, подготовка детей к Миропомазанию и прочее. Кроме того, в приходе есть детский сад на 450 человек, а также Молодежный центр: в него, как правило, приходят участники наших программ в возрасте от 10 до 25 лет. Каждый день Центр посещают примерно 70 – 80 человек. В Центре ведется внеклассное образование, во многом оно носит превентивный характер, чтобы наши воспитанники вновь не оказались «на улице», не стали сами жертвами или не совершили преступлений. Например, в нашем Центре мы ежедневно один раз в день кормим наших подопечных, чтобы они, с одной стороны, могли быть освобождены от необходимости зарабатывать себе на обед, а с другой – имели возможность подготовить уроки или просто поиграть. Но не хлебом единым жив человек, поэтому мы развиваем наших воспитанников и духовно – проводим духовные упражнения, а, скажем, в мае и октябре все вместе читаем Розарий, а в ноябре молимся за усопших. Наши воспитанники в среднем три раза в год участвуют в различных социальных программах, таких как уборка улиц, помощь престарелым, и это – не говоря о том, что у нас проводятся различные спортивные соревнования.

Вы упоминали о программах, которые ведете во Фритауне, расскажите о них чуть подробнее.

— В настоящее время во Фритауне мы – салезианцы – работаем по семи программам. Первая такая программа – «Дети улиц» – направлена на работу с детьми, которые по тем или иным причинам оказались на улице: сбежали из дома из-за насилия (к сожалению, имеются случаи, когда детей бьют или насилуют), или же в поисках «лучшей жизни» устремляются из деревни в город из-за трудной, далеко не детской работы на полях, а в итоге тоже оказываются на улице. Но есть и такие, которых можно просто назвать «бегунами»: у них благополучные семьи, но им кажется, что где-то можно жить лучше, чем дома; вот они и бегут, скажем, из деревни в город, и таким образом оказываются «на улице». Наша деятельность направлена на помощь детям, неважно по какой причине оказавшимся «на улице». Наша задача – помочь им вернуться в семью, в общество, дать возможность получить образование. С детьми работают врачи, психологи, педагоги.

Другая программа – «Социализация молодых проституток (12 – 16 лет)». Программа рассчитана на тех, кто желал бы уйти «с улицы» и начать «новую жизнь». В ее рамках мы оказываем медицинскую, психологическую помощь, а тем, кто желает, помогаем получить образование и профессию, например, парикмахера, пекаря, мыловара и даже электрика. У нас две девочки освоили эту специальность. Мы также помогаем в трудоустройстве. Делаем всё возможное, чтобы девочки могли уйти «с улицы», начать новую жизнь. К сожалению, не все такие девочки этого хотят, примерно 20% желают изменить свою жизнь, им мы и помогаем. Хотя не отказываем в помощи, в том числе медицинской и психологической, тем, кто остаётся «на улице». Это так называемая «мобильная помощь», о ней я расскажу чуть позже.

Третья программа – это помощь жертвам изнасилований и растления, «раннего замужества» (малолетние девочки в возрасте 12 – 14 лет насильно выдаются замуж), а также детям из деревень, которых забирают в город их дальние родственники под тем предлогом, что они смогут обучаться в школе, на самом же деле большую часть времени они проводят за очень тяжелой работой. Мы, помогая таким детям, оказываем им и медицинскую, и психологическую помощь, проводим реабилитацию, ищем родственников ребенка, которые готовы его принять. При этом мы делаем всё возможное, чтобы виновные понесли заслуженное наказание. Таким образом мы добиваемся, с одной стороны, справедливости и защиты для ребенка, ставшего жертвой преступления, а с другой – это превентивная мера для тех, кто еще не совершил преступление, но уже готов к нему. В этом случае страх наказания является сдерживающим фактором.

Четвертая программа (она действует во Фритауне) – это «горячая» телефонная линия «323 Free Line» и психологическая помощь по телефону «Don Bosco line». Телефоны работают круглосуточно, здесь не бывает выходных и праздничных дней (отец Сергей улыбается).

Пятая программа – это та самая программа, о которой я упомянул выше: «мобильная помощь бездомным».  Это автобус, курсирующий по улицам пять дней в неделю (кроме выходных). Мы оказываем медицинскую и психологическую помощь (в первую очередь тем, кто в этом остро нуждается), раздаем еду и медикаменты, предметы первой необходимости и одежду.

Шестая программа – помощь заключенным: мы работаем с теми, кто находится в местах лишения свободы, выбираем самых слабых, кормим их, учим читать и писать; для наиболее «продвинутых» у нас есть программа компьютерного обучения. Для ее реализации мы располагаем 15-ю компьютерами. В рамках этой программы идет постоянная ротация, то есть, как только человек окрепнет, на его место приходит другой, так что мы стараемся оказывать помощь наибольшему числу людей.

Седьмая программа – «Общественный дом ‘Последний шанс’». Эта программа для тех, кто был участником программы «Дети улиц», но по каким-то причинам вновь вернулся к прежнему образу жизни. Мы не сбросаем этих людей, мы даем им еще один шанс наладить свою жизнь.

Все наши программы связаны между собой, как и с другой нашей деятельностью, и могу сказать, что они достаточно эффективны: не более 5 – 7 % из тех, с кем мы работаем, вновь возвращаются к прежней жизни.

Отец Сергей, складывается такое впечатление, что государство не имеет специальных приютов, куда можно было бы направлять детей и подростков, оказавшихся в сложной жизненной ситуации. Это действительно так?

— Да, государственных приютов нет. Может быть, и существуют один или два, но я лично таких не знаю. Поэтому мы на миссии и взяли на себя эту работу. Но хочу еще раз подчеркнуть, что мы – не приют: у нас ребенок живет не более года, за это время мы стараемся вернуть его в семью, не в ту, в которой он пострадал, а к его другим родным и близким. Иногда это семьи друзей их семей, например, так было после эпидемии Эболы, когда вымирали целые семьи, и оставались дети-сироты. Их брали к себе друзья их родителей.

Можно сказать, что Сьерра-Леоне – это благодатное место для деятельности салезианцев?

— Да, Вы правы, оно не только благодатное, но и благодарное: мы имеем школы и детские сады, Молодежный центр. Мы видим результаты наших усилий, видим, как меняются наши подопечные. В рамках работы с молодежью мы организуем летние лагеря, проводим праздники для детей, в среднем семь раз в год. В их число обязательно входят Рождественские и Новогодние праздники, торжества Святых, в особенности же праздники Дона Боско и Доминика Савио. Это всё праздники с подарками, театральными представлениями и спортивными состязаниями.

Кто может приходить в ваш Центр? И есть ли какие–либо ограничения?

— Нет, мы принимаем абсолютно всех, мы не делаем различий по гендерному или религиозному признаку. В Сьерра-Леоне проживает множество племен, это страна, где примерно 65% населения – мусульмане, 30 процентов – христиане, остальные же – представители этнических верований. Мы никого не принуждаем становиться христианином, и двери нашей миссии и церкви открыты для всех.

Были ли в вашей миссионерской практике случаи, когда люди переходили в христианство из других религиозных конфессий, распространенных в Сьерра-Леоне?

— Да были такие случае, например, в этом году я крестил пять человек, представителей других религиозных верований. Не так давно один мальчик из мусульманской семьи, который поначалу стал ходить в наш ораторий, стал активным помощником в Центре, а потом и в церкви, попросил о Крещении. Он прошел двухлетнюю катехизацию и теперь он – католик, причем его родители не препятствовали этому.

Скажите, а родители этого мальчика, не собираются сами сменить конфессию?

— Нет. Мама, пожалуй, может, а вот отец вряд ли это сделает. Дело в том, что в Сьерра-Леоне, особенно в сельской местности, положение мужчины в обществе часто определяется его вероисповеданием, которое дает ему право занимать определенные посты в своем селении, общине. От этого зависит и материальный достаток его семьи. Поэтому отец, даже если бы и хотел, не может пойти вслед за сыном: он отвечает за материальный достаток семьи. Женщинам в этом плане проще, по крайней мере я не слышал о том, что смена женщиной религиозной принадлежности как-то отражалась на ее положении в обществе, тем более в селениях, где практикуется матриархат.

Вы провдите большую работа по катехизации, в том числе среди молодежи. Как много из тех, кто ее прошел, остается в Церкви?

— Работу мы ведем большую. Для примера: только у нас каждый год Крещение принимают 30 – 40 человек, но остаются в Церкви примерно процентов 60. Во многом это связано с миграцией населения: люди вынуждены покидать родные места в поисках работы. К сожалению, вопрос трудоустройства стоит очень остро.

А есть ли среди ваших подопечных те, кто хотел бы стать священником или монахом?

— Да, Самуэль, один из моих «ораторцев», тех, кто когда-то пришел в наш молодежный Центр, был рукоположен в диаконы, и готовится стать священником.

И последний вопрос: какое место в жизни жителей Сьерра-Леоне занимает вера вообще, насколько они открыты восприятию Евангелия?

— О, это очень открытые и очень верующие люди. Местный житель может ничего не знать о Христе или иметь очень скудное представление Боге, но на вопрос, как у тебя дела, всегда ответит: «Слава Богу, что я еще живу». В подсознании у этих людей уже заложено доверие к Господу. Они с радостью принимают Евангелие, их сердца открыты любви к ближнему и Богу.

Отец Сергей, что бы Вы хотели сказать в заключение нашей беседы?

— Наверное, я хотел бы добавить несколько слов. Африканский континент – это прекрасное место, где живут хорошие и добрые люди, но, как и в любой другой точке мира, здесь есть и свои проблемы, которые, впрочем, не страшнее, чем на любом другом континенте. И, работая в Сьерра-Леоне, я и мои собратья – салезианцы – стараемся помочь в решении этих проблем. И даже если я говорю о каких-то, может быть, сложных ситуациях, о нелегких судьбах наших подопечных, это отнюдь не означает, что здесь, в Африке вообще, и в Сьерра-Леоне в частности, всё плохо. Просто мы работаем там и с теми, кто нуждается в помощи: именно для них и созданы наши программы. И еще хочу добавить, что трудно работать не там, где много проблем, а там где можно потерять веру. А здесь, в Африке, я ее укрепил. Пусть Бог нам помогает, а вы молитесь о нас.

Фото предоставлены священником Сергеем Гоманом: