О созерцании Бога в тайне Христа

admin skg Сентябрь 01, 2017

Созерцание Бога в тайне Христа представляет собой не только свершение человеческого существования, но и его начало. «По своей первой природе человек был сотворён способным к покою созерцания, и поэтому (…) Бог поселил его в саду Едемском», – констатирует святой Бонавентура в своём «Путеводителе души к Богу». Не случайно Адам, изображённый Микеланджело на одной из центральных композиций на своде Сикстинской капеллы, ожидает от своего Создателя живительного контакта в то время, как смотрит Ему в глаза.

Следует однако отметить, что это человек до грехопадения; после у него уже не будет такого мужества. Святой Бонавентура пишет: «Человек, обратившись от истинного света к преходящему благу, по своей вине исказил самого себя и весь род свой из-за первородного греха, что создало двойственную человеческую природу, то есть невежество души и вожделение тела. Таким образом, ослеплённый, с искажённой природой человек останется во тьме и не увидит небесного света, если благодать и праведность не придут на помощь против вожделения, а знание и мудрость против невежества» (Бонавентура, «Путеводитель души к Богу»). И в самом деле, когда во время прохлады дня грешник Адам слышит шаги Бога в саду, он вместе с Евой бежит «от лица Господа Бога между деревьями рая» (Бытие 3, 8). Только после искупления он будет надеяться снова увидеть лицом к лицу Творца.

Это стремление является следствием благодарности, которое вызывает в человеческом существе спасение, как утверждает святой Пётр Хризолог в одной из своих проповедей в почти платоновском стиле: «Любовь порождает желание, увеличивает пыл, а пыл склонен к недосказанности», — говорит он и объясняет в одной из своих проповедей: «Любовь не может жить, не видя того, кого любит; поэтому все святые очень мало ценили то, что они достигли, если не достигали лицезрения Бога» (Проповеди, 147).

Это страстное желание удовлетворяется во Христе, как Сам Господь подтверждает, говоря: «Видевший Меня видел Отца» (Иоанн 14, 9). То есть тот, кто смотрит с верой на Христа, видит Бога, и святой Бонавентура также описывает ту радость, которая из неё следует, характеризуя Спасителя как «путь и дверь», «лестницу и судно», а также сень над ковчегом Завета и «тайну, скрывавшуюся от вечности». Наконец, святой францисканец уточняет конкретные условия, необходимые для «перехода» от одного простого лицезрения человека-Иисуса к созерцанию Распятого в Нём лика Бога:

«Для того, чтобы этот переход был совершенен, необходимо оставить действия разума, преобразить и перенести в Бога высший порыв души. Но это — мистический и тайный дар, о котором ‘никто не знает, кроме того, кто его получает’; и его не получает никто, если не возжелает; и не возжелает, если не воспламенит его до мозга костей пламя Святого Духа, ниспосланного Христом на землю. Об этом же говорит и апостол, утверждая, что эта мистическая мудрость открывается Святым Духом», пишет в своём «Путеводителе души к Богу» святой Бонавентура (глава 7).

Теперь Дух Святой, принесённый на землю Христом, ведёт к обращению, а затем к освящению. Григорий Нисский утверждает: «Бог (…) открывает Себя созерцанию тех, кто очистил свои сердца». Но, как говорит евангелист Иоанн, «Бога не видел никто никогда» (Ин 1, 18). Подтверждает же это и высокий разумением Павел, говоря: «Никто из человеков Его не видел и видеть не может» (1-е Послание к Тимофею 6, 16). Святой Григорий Нисский сравнивает препятствие грешникам видеть Бога со скалой, на которую невозможного подняться: «Это гладкий и несекомый камень, не показывающий на себе никакого следа восхождения мыслей; о Нем и Моисей также утвердил, что намеревающемуся преподать учение о Боге Он недоступен; потому что разумение наше никак не может приблизиться к Нему, по причине решительного отрицания всякой возможности постигнуть Его. Ибо Моисей говорит: невозможно, чтобы узрел кто лице Господа, и жив был» (Исх.33:20).

Отметим, что Адам Микеланджело практически иллюстрирует эту концепцию: первый человек видит Бога, но рискует соскользнуть с наклонной плоскости, на которую он опирается непрочно, поддерживая себя согнутой в колене левой ногой и правым локтем. Святой Григорий Нисский делает вывод, размышляя о спасённом во Христе человеке: «Видеть Бога есть вечная жизнь, а сии столпы веры: Иоанн, Павел и Моисей признают сие невозможным! Видишь ли кружение, которым увлекается душа в глубину усматриваемого в слове? Если Бог — жизнь, кто не видит Его, тот не зрит и жизни».

«Видеть Бога есть жизнь вечная». Таким образом, созерцательницей в самом строгом смысле этого слова является Пресвятая Дева Мария, чистая сердцем от самого Своего зачатия, которая видела Бога в Себе именно как жизнь. Итальянский живописец начала шестнадцатого века, представитель флорентийской школы Пьеро ди Козимо, на картине «Непорочное Зачатие», хранящейся ныне во флорентийской галерее Уффици, изображает Пресвятую Богородицу в этих точных терминах. На его полотне она — созерцательница, Которая с воодушевлённой молитвой зачинает Того, Кто есть Жизнь, — Христа.

То, что речь идёт о зачатии Христа, не вызывает сомнений, потому что иконографическая формула, которую художники обычно использовали для этого момента — сцены Благовещения — действительно представляет собой самую настоящую «скульптурную» группу, расположенную у подножия пьедестала, на котором стоит Пресвятая Дева Мария. Кроме того, на полу перед пьедесталом лежит раскрытая книга. В этом видна аллегория на Слово, Которое становится плотью во чреве Марии и к Которому художник к тому же привлекает внимание зрителя, расположив правую руку Богородицы на животе. Но Пьеро ди Козимо прежде всего фокусирует внимание на мистическом ликовании, с которым Пресвятая Дева Мария принимает Святого Духа, превращая тем самым историческое событие в духовное, как это обычно делали Отцы Церкви.

Хранить истину Христа в уме, чтобы затем зачать Спасителя в сердце: вот характеристика созерцательной молитвы. Говоря о такого рода опыте, святитель Иоанн Златоуст в одном из своих Слов о молитве учит, что «молитва, беседа с Богом представляет собой наивысшее благо. Ибо она — источник общения с Богом и единения с Ним. Подобно тому, как телесные очи, взирая на свет, просвещаются, так и душа, устремленная к Богу, просвещается Его невыразимым светом. Речь идет, очевидно, не о молитве, которую совершают просто по привычке, но о такой молитве, которая проистекает из глубины сердца. Она не ограничивается определённым часом, но длится неустанно, как днем, так и ночью. (…) Молитва — это свет души, истинное познание Бога, посредница между Богом и людьми. Охваченная молитвой душа человека возносится на вершины небес и объемлет Бога в невыразимом объятии. В жажде небесного молока, она взывает со слезами, как младенец просит молока у своей матери. Выражает она свои глубокие желания, а получает дары, превосходящие всякую видимую реальность. Молитва, могущественная посланница пред Богом, радует человеческую душу, утоляет её тревогу. Не воображай, однако, что говоря о молитве, я говорю о словах, — отмечает святой Иоанн Златоуст. — Молитва — это порыв к Богу, неизречённая любовь, которая не происходит от людей, и о которой апостол говорит: ‘Мы не знаем, о чём молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными’ (Рим 8,26). Если Господь удостоит кого-либо дара такой молитвы, тот будет обладать сокровищем и пищею небесной, насыщающей душу. Тот, кто её вкусит, воспылает, как пламенем, вечным желанием Бога, охватившим его сердце».

О. Тимоти Вердон