О сложной связи между пророчеством и Церковью

Тема безопасности для лиц из уязвимых категорий снова и снова выдвигается на первый план, когда речь заходит о решении проблемы злоупотреблений в зоне ответственности Церкви. Что можно и нужно понимать под «безопасностью» — не всегда вполне понятно. То же относится к связи между адекватным пониманием безопасности и соответствующим обязательством Церкви перед уязвимыми людьми, которое обозначено термином Safeguarding. Авторы статьи: отец Ханс Цоллнер — директор Института антропологии в Папском Григорианском университете, монсеньор Петер Беер — профессор в том же институте.

В самом ли деле необходимо слово safeguarding? Еще одно новое слово для уже известного предмета? Разве не достаточно терминов, уже опробованных и взятых в оборот: «профилактика» и «защита несовершеннолетних и уязвимых лиц»? Да, это новое слово необходимо, поскольку включает в себя больше, чем вышеназванные термины, которые закрепились прежде всего за темой сексуальных злоупотреблений в отношении детей и молодежи. А между тем дискуссия пошла дальше. Осознание того, что следует учитывать в связи со злоупотреблениями и разнообразными опасностями для человека в условиях сосуществования с другими, значительно расширилось. Это накладывает отпечаток и на ответственность Церкви в данной области. Что конкретно это может означать — рассмотрим подробнее в нижеследующих заметках.

Знамения времен

Перемены и развитие могут оказаться полезными. В целом они ведут к большей диверсификации. Они дают возможность научиться новому и расширить свои умственные горизонты, обрести опыт, который откроет неслыханные перспективы и нарастит наш оперативный багаж, свободно принимать решения о собственной жизни и приводить ее в более полное соответствие с нашими запросами, без необходимости прибегать к единому шаблону, годному для всех.

При этом, однако, не следует пренебрегать вот каким аспектом: не все перемены и не всякое развитие сами по себе непременно позитивны. Взятые в совокупности, они могут оказаться чрезмерными и даже вредными. Похоже, сегодня люди полнее отдают себе отчет в отрицательном влиянии перемен и развития, чем несколько лет назад. Прежняя безопасность рушится; устоявшиеся шаблоны теряют почву под собой; экономическая неуверенность возрастает; вооруженные конфликты обостряются; миграционные волны подвергают непростому испытанию целые общества; новые научные и технологические возможности, особенно в области искусственного интеллекта, бросают человечеству новые вызовы. Глобальная политическая архитектура, со своими силовыми блоками, до сих пор относительно стабильными, ощутимо колеблется; социальные структуры, которые до недавнего времени считались надежными, например политические партии и даже Церковь, подвергаются проверке на прочность и не всегда проходят ее успешно.

Многие уже устали от перемен и развития. Времена усложняются, растет уровень стресса, путаницы и неустойчивости, так что хочется покоя, стабильности и преемственности. И адекватно удовлетворить этот запрос нелегко. Если целый мир меняется, как реагировать индивиду? В этих обстоятельствах одни поддаются унынию и депрессии, а другие ищут убежища в крайностях или в теориях заговора, тщетно пытаясь упростить сложный мир, но в конце концов только усугубляют существующие проблемы отрицанием, маргинализацией и агрессивной поляризацией.

Пророчество

Как будет развиваться вся эта ситуация и куда нас приведет? Трудно сказать. Из популярных находок киноиндустрии рождается образ пророка с дарами ясновидения и точного знания о будущем — пророка, способного успокоить боязливые души, жаждущие точных стратегий для любого поворота событий: как справиться с непосильными проблемами и трудностями? Таких ясновидцев не бывает: рано или поздно выясняется, что это шарлатаны, эксплуатирующие страдание людей ради собственной выгоды. Однако всегда были — и сейчас есть — люди, которые очень ясно воспринимают мир, оценивают его на основании своей веры и своих убеждений и приходят к выводам о том, что можно и нужно делать. У них достаточно умственных способностей, воображения, эмпатии, опыта и прозорливости, чтобы распознать, в каком направлении развиваются события и какой облик могут принять в определенных обстоятельствах.

Эти люди — библейские пророки, озвучивающие слово Божие в свое время и для своего времени, когда возникает опасность потерять из вида верную дорогу. Именно они напоминают современникам, какова Божья воля, на что можно надеяться в истории Бога с Его народом, какие цели перед собой поставить, чтобы соблюсти заповеди Господа и обрести радость и мир для себя. Ссылаясь на Слово и волю Бога, библейские пророки показывают своим современникам, какой дорогой пойти, чтобы справиться с неясностью мира, в котором они живут. Пророки дают указания и сеют зерна, прорастающие размышлением о том, какие действия предпринять, чтобы вести счастливую жизнь.

Если мы учтем, что каждый христианин принимает помазание священника, царя и пророка в момент крещения, станет ясно, что «быть пророком» — задача и для отдельного верующего, и для церковной общины в целом. В нашем мире, где нарастают неуверенность, сомнения и растерянность, пророческие действия могут ориентироваться на то, что мы находим в слове Божием и со словом Божиим и что в публичных и академических дебатах часто определяется как «безопасное» (safe). Вот несколько примеров: в 2 Цар 22, 2–3 Бог описан как скала, крепость, спаситель, убежище и щит. В Пс 3, 4–6 Бог дает тебе проснуться благополучно, потому что бодрствует над тобой внимательно. Согласно Пс 27/26, 5, Бог защищает людей в Своем шатре. Согласно Притч 18, 11, Имя Божие — крепкая башня, вселяющая уверенность. Согласно Ис 25, 4, Бог — защитник слабых. Согласно 2 Фес 3, 3, Бог защищает от лукавого. Эти и другие фрагменты Священного Писания указывают на тему ободрения как формулировку и ключевую модель для истолкования жизненной реальности.

Исходя из этой предпосылки, неуверенность и сомнения таят в себе не только угрозу, но и могут быть предвестниками благоприятных перспектив. Кроме того, задача верующих в Бога, Который вселяет в них уверенность и отвагу, делать все возможное, чтобы нуждающиеся в защите и уверенности тоже были обеспечены этими дарами. Кто верит в милостивого Бога-защитника, тот постоянно применяет эту задачу к себе и к другим, постоянно помнит о ней и соответственно направляет свои действия. Церковь тоже приняла эту философию. Пастырская конституция Gaudium et spes (GS) II Ватиканского Собора поясняет это с самого начала: «Радость и надежда, скорбь и тревога наших современников, особенно бедных и всех страждущих — это также радость и надежда, скорбь и тревога учеников Христа, и нет ничего по-настоящему человеческого, что не находило бы отклика в их сердцах» (GS 1). В догматической конституции о Церкви Lumen gentium (LG) того же Собора Церковь представлена как знак и орудие, а их в контексте термина safe, здесь обсуждаемого, можно истолковать следующим образом: с одной стороны, сама Церковь — это безопасное пространство (safe space), она дает защиту, показывая миру, что значит жить вместе в безопасности (знак); с другой стороны, Церковь заботится о том, чтобы люди чувствовали себя безопасно всегда и везде (орудие).

«Safe», «safety», «safeguarding»

По тому, как мы описываем миссию: гарантировать людям безопасность, которую они могут и должны ощущать (safeguarding), — задача может показаться проще, чем есть на самом деле. Многое зависит от того, что мы понимаем под безопасностью, что такое «быть в безопасности». Именно здесь большая проблема, потому что не все, что можно считать безопасным, благотворно для человеческой жизни в самом широком смысле. Например, нет никаких сомнений в том, что тюрьма, запертая на все замки, в некоторых отношениях представляет собой одно из самых надежных мест внутри общества. Однако в то же время это место, где гражданские свободы существенно сокращены, выбор практически отсутствует, а личный рост теоретически возможен, но на практике реализуется лишь в весьма ограниченной мере.

Помимо вышеприведенного примера, другие элементы тоже показывают, насколько важно прояснить, что мы понимаем под безопасностью, что значит «быть в безопасности». Церковь в своей зоне ответственности обладает значительным опытом касательно правильного обращения со случаями злоупотребления. Если меры, несомненно необходимые для охраны детей и подростков, выстроены так, что оказывают вредное воздействие на тех, кого надо защитить, возникает вопрос: что идет не так и почему? Поэтому мы не можем не спросить себя, что конкретно мы понимаем под «безопасностью». В этом отношении классический пример: учительница в церковной школе или священник не решаются поднять упавшего ребенка или помочь ему подняться, по правилам дистанцирования, иначе можно получить несправедливое обвинение в том, что потрогали его со скрытыми дурными намерениями. Вполне очевидно, что упавший ребенок не получит надлежащей заботы, защиты и опеки, если реакции воспитателей продиктованы страхом. Следовательно, понятия «безопасность», «быть в безопасности» не должны вызывать никаких сомнений, особенно в Церкви. Все, кто принадлежит к Церкви, нуждаются в этой прозрачности, чтобы не стать лжепророками, поборниками тотального надзора, изоляции, деструктивного протекционизма и бездействия там, где требуется выполнение пророческой задачи — safeguarding, обеспечение безопасности.

В церковной среде обсуждают определение безопасности, хотя частично в иных аспектах, таких как вопрос о репутации Церкви в обществе, светское политическое давление, отношение СМИ к Церкви, авторитет Церкви в области пастырского попечения и т. д. Иногда эта дискуссия приводит к отказу от новых требований к безопасности: однобоко глядя на перегибы, делают вывод, что разумные меры в этой области невозможны в принципе.

Важно провести различие. Что касается пророческого действия Церкви, это значит прежде всего — сосредоточиться на Слове Божием. В этом смысле Царство Божие проявляется как видение и идеал надежного места, надежных отношений и процессов (safe space, safe relationships, safe processes), то есть безопасной среды, безопасных жизненных условий. Это с особой ясностью описано в Ис 11, 8–9: «И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей». В Рим 14, 17 Царство Божие — это праведность, мир и радость в Святом Духе. В то же время в 2 Кор 3, 17 сказано, что, где действует Дух Господень, там свобода. Если мы сопоставим эти утверждения с теми, что были процитированы выше, о том, что Господь — щит, оборона и крепость, то увидим два существенных и взаимодополняющих аспекта безопасности и понятия «быть в безопасности». С одной стороны, оборонительный аспект крепости: речь идет о защите от чего-то — это отрицательный подход к безопасности. С другой стороны, есть развивающий аспект: безопасность для чего-то, как ее описывает принцип свободы, и это придает безопасности положительную коннотацию.

Оборонительное понятие безопасности означает стремление оградить человека от опасностей, могущих повредить ему физически и ментально до такой степени, что он лишится будущих возможностей. Защита от манипуляции и внешнего контроля стремится к той же цели, равно как и охрана от стыда и унижения, которые изолируют человека, отчуждают в его социальном окружении и изгоняют из этого окружения. Не забудем и о защите от неодолимых проблем, связанных с отсутствием безопасности и стабильности — например, в отношениях с другими или применительно к насущным потребностям, — или с недостаточной способностью справляться с текущими задачами и вызовами.

Развивающий аспект безопасности представлен процессами роста, в которых, например, допустимы ошибки на этапах экспериментирования и обучения, и эти ошибки не наносят невосполнимого ущерба самому человеку или другим и не отменяют будущих возможностей. Безопасность, допускающая разнообразие, защищает индивида от поглощения коллективом любого типа, а сам коллектив — от распада. Индивиды раскрываются, получают признание и берут на себя ответственность, благодаря участию в делах сообщества и опыту уверенности в себе и солидарности.

Конкретные примеры

При ближайшем рассмотрении приведенные здесь примеры успешно иллюстрируют основные характеристики того, что означает безопасность, и, соответственно, safeguarding (то есть попытка осуществить то, что понято как безопасность).

Первое: безопасность и «safeguarding» как диалектическое упражнение

Если безопасность заключает в себе два аспекта, или полюса, оборонительный и развивающий, то же самое можно сказать о safeguarding. До сих пор отрицательный аспект, оборонительный и защитный, играл определяющую роль при утверждении целостности и достоинства человека, которого нельзя овеществлять, нельзя допускать превращения его в предмет, подчиненный ожиданиям и намерениям других людей. Однако столь одностороннее определение приоритетов проблематично, поскольку в некоторых обстоятельствах может навязать защищаемым пассивную роль по отношению к защитникам, а значит и зависимость от них. Избежать этой опасности можно, только принимая во внимание одновременно развивающий аспект безопасности и, параллельно, safeguarding. В этом случае безопасность мы понимаем не как оборону, а как защиту в перспективе ответственной самости и насущно необходимую выработку стрессоустойчивости, укрепляющую индивидов и группы (приходские общины и т. п.).

Второе: безопасность и «safeguarding» как универсальная антропологическая тема

Понятие безопасности основано на базовых антропологических данных, описывающих человека как общественное существо в конфликте со своей индивидуальностью. Человек — существо, которое способно к росту и нуждается в росте, именно поэтому его безопасность так часто оказывается под угрозой. Всегда возможны провалы, препятствия, ограничения; жизнь среди случайностей порождает неуверенность. Эти общие предпосылки не оставляют сомнений в том, что тема безопасности и safeguarding затрагивает, в сущности, всех индивидов, при этом некоторые группы людей, по-видимому, подвергаются большему риску в плане безопасности, поскольку находятся в особом положении (например, дети в силу психологических потребностей, связанных с ростом, или мигранты — по социально-политическим причинам), поэтому мы их классифицируем как «уязвимые категории». Хотя есть еще много вопросов к этой категоризации, все-таки понятно, что тема safeguarding изначально относилась в большой мере к защите и безопасности детей и подростков в связи со случаями злоупотребления по отношению к несовершеннолетним и подопечным лицам в зоне ответственности Церкви. Однако, поскольку тема безопасности актуальна для всех, понятие safeguarding следует применять гораздо шире. Речь идет о всеобщей антропологической потребности.

Третье: безопасность и «safeguarding» в перспективе разнообразия

Человек выражает себя в напряжении между индивидуальностью и социальностью. Это находит очень точное и конкретное отражение в значении безопасности и safeguarding. Считается ли ситуация безопасной, воспринимается ли безопасность как внутренне присущая данному обстоятельству, зависит как от личного восприятия, так и от культурных тенденций и моделей. Например, если в некоторых культурах идея безопасности тесно связана с точным соблюдением правил, в других это необязательно так. Если некоторые люди отнюдь не чувствуют себя безопасно в определенных условиях, другие могут воспринимать ту же ситуацию совершенно иначе, то есть как безопасную или хотя бы менее тревожную. Если мы примем во внимание разнообразие в теме безопасности и safeguarding, то придем к единственному выводу: трудно или даже невозможно сформулировать единое понятие безопасности и safeguarding, годное для всех и везде. В любом случае необходимо диалектическое и межкультурное взаимопонимание между всеми заинтересованными субъектами: о том, что понимать под безопасностью и safeguarding и как их достичь.

Четвертое: безопасность и «safeguarding» как сетевой («networking») вызов

Безопасность и, соответственно, обращение к safeguarding столь же разнообразны, как и сама жизнь. Ограничивать тематику безопасности и safeguarding темой сексуальности или сексуального насилия столь же ошибочно, как и утверждать, что эти аспекты менее важны, чем все прочие жизненные сферы. Личность — единство духа, души и тела; она настолько многогранна, что риски могут принимать разные формы, и не исключены неоднозначные ситуации, в их числе экономическая эксплуатация, физическое насилие, угроза войны, культурная маргинализация и многое другое. Неслучайно один из самых свежих ватиканских документов, Dignitas infinita, уделяет особое внимание многочисленным угрозам человеческому достоинству^[1]. В свете всех этих соображений о деградации и обесценивании человеческого существа надо сказать, что безопасных мест не существует. Safeguarding не может позволить себе произвольно выбирать зоны социального и межличностного риска, иначе превратится в чистую видимость, желающую убедить общественное мнение в своей заинтересованности, а на самом деле это не что иное как fake.

Вот как должно выглядеть safeguarding под управлением Церкви: с одной стороны, все церковные службы, пастырские и благотворительные, пекущиеся о достойной человеческой жизни, должны составить сеть. В нее войдут помощь бедным, иммигрантам, психологическое консультирование и духовное руководство. С другой стороны, ячейки safeguarding, недавно учрежденные в Церкви, должны считать себя не только активистами в борьбе со злоупотреблением, но, в более широком смысле, хранителями безопасности и safeguarding как пророческой миссии в широких кругах, содействовать дальнейшему профессиональному обновлению и объединять различных церковных деятелей, как только что было описано.

Пятое: безопасность и «safeguarding» как процесс

Злоупотребления, имевшие место по всему миру в зоне церковной ответственности, неопровержимо демонстрируют, что, независимо от мотивации, безопасность и safeguarding не всегда пользовались приоритетным вниманием. Да и сегодня, при всех усилиях, прилагаемых в связи с имевшими место трагическими случаями, мы не должны обольщаться. Сколь бы ни важна была тема, градус интереса к ней не может долго оставаться на одной высоте. Другие аспекты возникают и восходят на сцену — из-за чрезвычайных обстоятельств, социальных и политических новостей — выдвигаются на первый план и превращаются в рутину, в итоге отвлекая на себя внимание. Это не значит, что мы обязательно должны приветствовать эти перемены и превращения, но нужно о них знать и обращаться с ними осознанно, если мы рассматриваем тему в перспективе.

Нужно выяснить, на каких этапах особо важный предмет остался в пренебрежении или был проигнорирован, проанализировать последствия этого нежелательного развития событий и подумать, какие превентивные меры следует принять, чтобы гарантировать, что темы, требующие неотложного внимания, такие как безопасность и safeguarding, снова не подверглись необоснованному забвению. Маленькая заметка на полях: трехфазовая процедура (выяснение, ревизия и профилактика) сосредоточена не только на том, найдет ли safeguarding применение со временем, но и на том, как оно реально работает. В случае нарушений безопасности, призванной гарантировать человеческое достоинство и целостность, надлежит разобраться в причинах, справиться с последствиями и предотвратить повторение.

Кроме того, такие комплексные темы, как safeguarding, развиваются и эволюционируют со временем. Найденные решения больше не применимы на практике или недостаточно проработаны и нуждаются в дополнении и исправлении. Итак, не следует думать, что концепции, руководящие принципы и т. п., однажды сформулированные, останутся и впредь неизменными. Необходим осознанный контроль качества, в точном соответствии с эволюционными процессами в данной области, и нужно стараться моделировать их, чтобы обеспечить действенное safeguarding. Здесь надо убеждать, нельзя просто навязывать такую корректировку. Как и safeguarding в целом, она основана на личном отношении, включающем чуткость к нуждам ближнего, намерение защищать этих людей, почти непременно чреватое конфликтами, уделять приоритетное внимание тем, кто в группе риска, даже в ущерб собственным интересам, готовность к переменам, улучшению и сознательной работе над своими ошибками и слабостями.

Шестое: безопасность и «safeguarding» как двунаправленный обмен

Безопасность и человеческое достоинство — цели, тесно связанные с safeguarding. Без безопасности достоинство людей скоро подвергается риску; без достоинства безопасность тут же оказывается под угрозой. Последнее происходит тогда, когда меры по safeguarding планируются и применяются без надлежащего участия тех, кого надо защитить. Защищаемые люди становятся объектом или даже поводом для «защитников» показать себя, сделать себе рекламу. В итоге защищаемые люди впадают в зависимость от тех, кто их оберегает, и/или принятые меры не отвечают реальным потребностям. Поэтому следует исключить любую инициативу по safeguarding, если она не предусматривает вовлечения тех, чью безопасность требуется гарантировать, насколько возможно. В каком-то смысле это вовлечение представляет собой защиту (safeguarding) для самих «защитников». Таким образом они избегут опасности поставить себя над теми, кого намерены защитить.

Седьмое: безопасность и «safeguarding» как конъюнктурный проект

Стопроцентной безопасности не бывает нигде и никогда. На то есть много причин. Общие риски, связанные с жизнью, такие как возможность умереть, тяжело заболеть или испытать скорбь в отношениях столь же характерны, сколь и человеческие усилия по достижению безопасности, в свою очередь подверженные неопределенности, связанной с ограничениями, антропологически неустранимыми. Кто занимается safeguarding, тот должен осознавать, что, делая все возможное для безопасности, все же никогда ее не гарантируешь на 100 %. Важно отдавать себе в этом отчет, чтобы избежать разочарования, уныния и утраты мотивации. Впрочем, признание границ собственной деятельности в сфере safeguarding полезно еще и тем, что помогает провести демаркационную линию между похвальной безусловной готовностью помочь тому, кто нуждается в защите, и фанатизмом, от которого надо отказаться, потому что он не различает между безопасностью и принуждением, охраной и тоталитаризмом, справедливостью и фундаментализмом, усердием и высокомерием.

Перспективы

Вышеизложенные рассуждения на тему безопасности и safeguarding приводят к фундаментальному выводу: safeguarding как пророческое действие Церкви — комплексная задача. Чтобы справляться с ней успешно, надо понимать ее как общую для всех, кто живет и работает вместе в различных социальных структурах. Наилучшее решение — обмениваться информацией и общаться на эту тему с другими (прозрачность, transparency), действовать слаженно (согласованность, compliance) и быть в состоянии отвечать друг перед другом за сделанное (отчетность, accountability). Если все меры по safeguarding выстроены согласно этим трем принципам, то и само safeguarding будет с максимальной эффективностью транслировать понятия прозрачности, согласованности и отчетности.

Прозрачность, согласованность и отчетность — столпы борьбы со злоупотреблениями всякого рода, в итоге вытекающими из злоупотребления властью. Прозрачность, согласованность и отчетность сдерживают власть, хотя и не управляя ею, не оставляют ее на произвол ошибок (а от них никто не застрахован), но увязывают с общиной субъектов, над которыми эта власть поставлена. Многих случаев злоупотребления и укрывательства в зоне ответственности Церкви можно было бы избежать, если бы эти три принципа применялись с большей твердостью. Однако часто требовался — и требуется до сих пор — импульс извне, чтобы пророческое служение Церкви в области safeguarding вернулось к корректному функционированию.

В этих обстоятельствах осмелимся утверждать, что пророков тоже нужно поправлять и мотивировать к действию. Это не умаляет роль пророческого служения Церкви в мире. Впрочем, дело не в потворстве церковному тщеславию, а в положительном намерении следовать по стопам Христа. Это намерение не исключает диалога и сотрудничества с теми, кто посвящает себя обеспечению безопасности (safeguarding) вне Церкви, напротив — мы понимаем это намерение именно в такой перспективе. Подумаем над словами Иисуса в Лк 9, 50: «Кто не против вас, тот за вас»; их можно прямо применить к safeguarding: «Кто не против safeguarding, тот его поддерживает вместе с тобой». Эти новые союзы, в самых разных формах, не только порождают синергию, но и помогают не забывать с избыточной легкостью один из существенных элементов нашей задачи: мы призваны стать пророками и возвысить голос ради безопасности людей, их достоинства и целостности внутри и вне Церкви.

Вплоть до сегодняшнего дня в своих декларациях Синод епископов 2021–2024 на тему синодальной Церкви настойчиво поощряет пророческое служение Церкви в мире, применительно к safeguarding. Так, Синод не только рассматривает тему безопасности и тесно связанную с ней тему safeguarding во многих аспектах, но и считает safeguarding особо близким к церковной миссии. Остается надеяться, что вышеизложенные соображения получат дальнейшее развитие в решениях Синода.

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

^[1] Ср. Дикастерия доктрины веры, Декларация «Dignitas infinita» о человеческом достоинстве, 25 марта 2024 г., www.vatican.va

Ханс Цоллнер SJ — Петер Беер

Источник: La Civiltà Cattolica