Доколе есть время, будем делать добро всем (Гал 3, 11)
«Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе» (Лк 6, 45)
Минул год, как ушел из жизни отец Генрих Богушевский. Помню тот день – 23 февраля – и телефонный звонок: вечер, за окном темно, и в этот момент тебе говорят, что отца Генриха не стало…
Смысл слов доходит очень медленно, сознание отказывается принимать сказанное… Я помню, как посмотрела в окно, где в ночи светили фонари, но в этот момент мне показалось, что на улице как-то слишком темно, и, может быть впервые в жизни, у меня в груди всё сжалось и ком подступил к горлу: первое, что хотелось сделать, это сказать, что всё это неправда, что этого не может быть… Но потом раздался новый звонок, и с тех пор телефон уже не умолкал: звонки и сообщения множились, и в каждом из них звучала неподдельная скорбь. Все мы чувствовали, что потеряли очень близкого, по-настоящему родного человека – потеряли отца. Для нас, вне зависимости от возраста, отец Генрих был именно отцом, к которому можно было прийти в минуты радости и печали, который очень тактично мог указать на то, что ты делаешь что-то не совсем правильно. Такт, мудрость, доброта и бесконечная любовь к людям – таким мы его знали.
Удивительный человек, который умел слушать, мог найти то самое слово, в котором ты так нуждаешься именно сейчас… А как он умел молчать! Порой молчание может быть красноречивее и глубже тысячи слов. Молчанием можно сказать и выразить куда больше. Помню свою первую встречу с отцом Генрихом – я тогда только делала «первые шаги» на пути воцерковления, была обычной «захожанкой». В тот день я очень нуждалась в том, чтобы кто-то меня понял и поддержал. Я пришла в храм, села на одну из последних лавок и просто сидела… Неожиданно рядом со мной присел уже немолодой мужчина в «гражданском» костюме. Я догадалась, что это священник, лишь заметив колоратку. «Тяжело!?». Был ли это вопрос или констатация моего состояния, я не знаю, но в том, как это было сказано, выразилось его отношение ко мне, к тому состоянию, в котором я была. Мы сидели рядом совершенно молча, но в этом молчании было всё: участие, поддержка, понимание… Мы сидели и молчали, а мне казалось, что я высказала всё, что у меня на душе. Потом отец улыбнулся. Удивительно, но он так и не спросил у меня о чем-либо, видимо полагая, что я еще не готова к разговору. А на прощание вдруг поведал мне совсем короткую историю, которая как нельзя лучше отражала мое внутреннее состояние и всю мою ситуацию.
Впоследствии я буду часто приходить к отцу за советом или просто поговорить, а иногда и помолчать. И таких, как я, было очень много. Как раз поэтому так часто можно было увидеть отца Генриха прогуливающимся вокруг храма с кем-то, кто пришел к нему «на разговор», либо сидящим на лавочке во дворе или в храме. Время и слово находилось у него для всех. А как он умел общаться с детьми! Они приглашали его в свои игры, делились новостями, а кто-то спешил ему навстречу, чтобы получить свою «заслуженную» конфету.
Помню, как я стала свидетелем одной такой встречи. Отец уже раздал все припасенные конфеты, и вот к нему подходит мальчишечка лет пяти, смотрит на него в ожидании угощения. Отец слегка смущено улыбается, разводит руками и говорит мальчику, что конфет у него не осталось, но в назначенный день он принесет конфету лично для него. Как же часто мы забываем данные нами обещания, но отец Генрих помнил, и в указанный день, встретив мальчика, позвал его к себе, чтобы вручить специально припасенную для него шоколадку. Не передать, сколько было радости у ребенка: он хвастался полученным лакомством всем, кого только смог встретить и задержать на своем пути, а его родители рассказали, что их сынишка с нетерпением ждал наступления урочного дня, что разбудил их в этот день очень рано, боясь опоздать в храм.
Но отец Генрих мог быть и очень строгим. Помню, как самый юный наш министрант, которого отец Генрих крестил еще младенцем и которого он благословил на служение министранта – мальчик по имени Андрейка лет пяти – сильно расстроился, всем видом демонстрируя свои чувства, и, как это свойственно детям в его возрасте, стал капризничать. Многие пытались поговорить с ним, но никто не мог его успокоить. Но тут пришел отец Генрих, чуть строго взглянул на Андрейку и что-то очень тихо ему сказал. И, ко всеобщему удивлению, мальчик тут же утер слезы, успокоился, и пошел в неф, заявив напоследок: «Я же взрослый». Что именно сказал ему отец, не знаю, но мальчик как будто «повзрослел». И таких случаев было немало. Некоторым из них я сама была свидетелем, а о других рассказывали непосредственные участники историй, в которых отцу Генриху принадлежала главная роль.
А как отец Генрих проповедовал! Его проповеди обычно были короткими, но при этом весьма емкими по содержанию. Их целью было показать, что Евангелие написано для нас и про нас. Помню, как после очередной такой его проповеди одна женщина, которая в тот день впервые посетила католический храм, в разговоре со мной, желая поделиться переполняющими ее чувствами и впечатлениями, призналась, что прежде даже не думала, что Евангелие можно «приложить к нашей жизни», и что, благодаря услышанному, она поняла, как можно разрешить давно мучившую ее проблему.
Минул год, как отца Генриха нет с нами, а мне всё еще трудно смириться с мыслью, что нам уже никогда не доведется увидеть его, услышать его проповедь или просто поговорить с ним. Весь прошедший год, когда во время Адорации я слышала звон колоколов, то всякий раз вспоминала, как отец Генрих любил возносить монстранцию и благословлять верных именно в момент колокольного звона. И я по-прежнему невольно поворачиваю голову, чтобы увидеть отца Генриха стоящим у колонны, у которой он часто останавливался, чтобы преклонить колено перед алтарем. Я по-прежнему ожидаю его увидеть, оказываясь участницей обряда Крещения или приступая к Святому Причастию. Сердце отца Генриха всегда было открыто другим людям, а о себе он говорил очень редко. В последний год его жизни мы, искренне переживая за него, часто спрашивали: «Как здоровье?». А он с ласковой улыбкой отвечал: «Жить буду, пока не умру».
Отец Генрих покинул наш мир, но остался жить в нашей памяти и в наших сердцах. Мы с благодарностью вспоминаем его дела и слова, его советы. Он продолжает незримо присутствовать в нашей жизни. Сказанное им помогает нам увидеть самих себя и свои действия как бы со стороны, и мы при этом вспоминаем его напутствие. Мы помним улыбку отца Генриха, его внимательный и добрый взгляд, его привычку держать правую руку на сердце, которое было полно любовью, которое болело за нас и радовалось вместе с нами.
Благодарение Господу за все годы, в которые отец Генрих был рядом с нами! Благодарение Богу за его служение! Вечный покой даруй ему, Господи, и свет Твой вечный да светит ему!
Ольга Дубягина,
Прихожанка Кафедрального собора Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, г. Москва.
Фото автора
