Доклад Архиепископа Павла Пецци на открытии академического года в Высшей духовной семинарии (СПб)

В четверг 14 ноября состоялось открытие нового академического года в Католической Высшей Духовной Семинарии «Мария – Царица Апостолов» в Санкт-Петербурге. Публикуем полный текст доклада Архиепископа Павла Пецци, обращенного к семинаристам и их преподавателям в этот день.

Моё выступление не будет отчётом о том, что было на Синоде или комментарием к Заключительному документу. Скорее, это будет плод моих размышлений и впечатлений, а не систематический доклад.

Хочу начать, отталкиваясь от размышлений второго дня реколлекций перед началом сессии Синода. Среди других тем, весьма интересных, там говорилось о молчании, или о тишине. Ценность молчания в том, что оно является началом прославления Господа, Творца, Спасителя, Друга.

Молчание — это искусство, поэтому ему нужно учиться; это также «синодальное искусство», которое позволяет освободиться от нетерпения, чрезмерной активности и жалоб, и подготовить себя к слушанию Слова Божия.

И тогда молчание становится слушанием, слушанием Истины, Которая и есть Слово Божье, — «Я есмь путь и истина и жизнь» [ср. Ин 14,6]. «Если любишь истину, то полюби и молчание», говорит Исаак Сирин.

Синодальность — это вкус живого общения

Из тишины рождается желание и способность слушать. Первый признак того, что наша жизнь вовлечена в синодальность, — это то, что в нас растёт вкус и желание слушать других, чтобы слышать голос Духа.

Слушание помогает нам осознать принадлежность к общению; слушание подтверждает, что мы признаём авторитет, пребывающий в полном общении мистического Тела Христова, в его единстве.

Живой организм, живое общение по мере того, как оно развивается, открывает в себе всё новые «функции», но эти функции не должны противоречить авторитетности всего общения. Мы могли бы использовать формулу «авторитетность общения или общины».

Лично я думаю, что синодальность может реализовать глубокий смысл понятия «соборности» так, как оно воспринимается в определённой восточно-христианской традиции, как, например, в размышлениях Хомякова: авторитет в этом смысле — это не «внешний» по отношению к общению принцип, а его выражение, или его функция.

Общение не отменяет авторитет, потому что в этом случае оно устранило бы само себя: на самом деле авторитет — это то, что позволяет общению расти, развиваться органически.

Место авторитета, таким образом, неустранимо. Это подразумевает признание той очевидности, что мы не созидаем сами себя; у нас есть источник, который даёт нам быть и жить в данный момент.

Церковное распознание для миссии

Церковь Божия на этом Синоде спрашивала себя именно о том, как все её дети могут быть учениками-миссионерами, уверенными в присутствии Иисуса, Который пришёл не осудить мир, а спасти его, Который пришёл не для того, чтобы Ему служили, а чтобы служить. Хватит ли у детей Церкви сострадания, милосердия, вдохновенной мудрости, чтобы различать пути миссии?

Именно миссия должна диктовать вопросы ad intra и ad extra нашего распознания, которое должно происходить на всех уровнях. Миссия — это не только какая-то деятельность: мы «находимся» в миссии. Это — жизнь как миссия, где бы мы ни находились. Но как это возможно? Это возможно, если наша жизнь проходит в общении и для созидания общения. Мы можем быть охвачены страхом или стыдом, но мы не одиноки.

Монсеньор Паоло Мартинелли, апостольский викарий на Аравийском полуострове, сказал: «Быть на миссии — значит быть посланным кем-то, к кому-то, с кем-то».

Христос — это первый субъект миссии; и Его миссия состоит в том, чтобы сделать видимыми замысел и любовь Отца, свидетельствовать о Его отношениях с Отцом, сообщать мужчинам и женщинам Своего времени и всех времён, любя их, ту любовь Отца, которая постоянно порождает Его.

Но Христос вовлекает в Свою миссию «Своих» и всех тех, кто поверит их слову, вплоть до нас. «Как Ты (Отец) послал Меня в мир, так и Я послал их в мир» [ср. Ин 17,18]. Мы тоже, как и первые ученики, призваны, то есть посланы.

«Матфей, иди за Мною» [ср. Мф 9,9]. Каждый может написать здесь своё имя. Иисус призывает «Своих» быть с Ним, а из этого «пребывания» в Нём — быть «посланными».

Церковь призвана оживлять и восстанавливать общинную жизнь, чтобы придать лицо безымянным сообществам, сплетая братские отношения.

Для этого, укрепляя те структуры, которые всё ещё эффективны, необходимо «миссионерское творчество», чтобы исследовать новые формы пастырской заботы, определяя конкретные пути спасения человека от индивидуализма и изоляции в контексте присущей городам анонимности.

Синодальность, питаемая общением Троицы, может созидать инклюзивные (включающие, а не исключающие) отношения в церковное общение, не скатываясь к бюрократии или сухой организации, только если она (синодальность) сохраняет миссию как источник и цель своей пастырской деятельности.

Синодальность основана на доверии

Синодальность основана на доверии к действию Духа, на взаимном доверии между нами, и на смелом доверии к другому, с которым мы встречаемся.

Это «многообразное» доверие опирается на инициативу Бога, всегда предшествующую нам. «Не бойтесь! … говорите истину другу; по истине и миролюбиво судите» [ср. Зах 8,17], — говорит пророк Захария.

Это доверие вместе с надеждой питает смелость провозглашения и открывает все двери. Это доверие свидетельствует, конечно, о риске, вплоть до риска для собственной жизни и для существования самой общины, как это произошло с Иисусом, Который доверял Иуде до конца. Нам было бы полезно поразмышлять о тайне Иуды, о том, почему Иисус выбрал его, почему Он любил его и называл другом до конца, почему Он доверил ему дело апостолов, почему Иисус назначил его «экономом». Размышляя над этой «тайной», я открыл важный урок для того, чтобы принимать другого, доверять ему и надеяться до конца.

Надеясь, мы вкладываемся в другого, потому что другой — это всегда благо, большая ценность, настолько большая, что мы должны снять сандалии, как Моисей, когда встречаем другого, потому что в другом присутствует «неопалимый терновый куст» [ср. Исх 3,2].

Путь, который должна проделать Церковь, проясняется в ходе общинного распознания, инструменты которого — размышление над Священным Писанием, Литургией, Традицией, Учительством, потому что Церковь — это матерь и наставница. Синодальная Церковь призывает нас обращаться ко всем, особенно к бедным и страдающим.

Ещё один момент касается гостеприимства и открытости, как говорится в Послании к Евреям: «Не забывайте гостеприимства; некоторые, практикуя его, сами того не зная, приветствовали ангелов. Помните узников, как бы вы были их товарищами, и тех, с кем плохо обращаются, потому что и вы имеете тело» [ср. Евр 13,2–3]. Сейчас, когда в приходе появляются новые люди, стоит уделять больше внимания развитию и поддержанию служения гостеприимства. Но добродетель гостеприимства также говорит о позиции, которую нужно занимать по отношению к маргиналам, мигрантам, беженцам.

Единство ради миссии

Синодальность тесно связана с единством. Синодальность должна выражать объединяющую миссию всей церковной общины. На уровне отдельной общины справедливость, оправданность и подлинность идеи синодальности будет вызывать принятие и согласие в той мере, в какой каждый отдельный верующий проживает события своей жизни не как что-то исключительно своё, а как то, что касается всей общины.

Община, в которой присутствует Христос и действует Его Дух, община, собранная вокруг алтаря, является постоянным источником единства на пути. Конечно, трудно пройти этот путь в единстве, когда распространяются обиды, разделения, расколы, а то и ненависть и открытые конфликты.

Есть также сопротивление участию в синодальности, которое необходимо преодолевать посредством образования и воспитания. Как сказал святой Августин, etiam tibi habet quisquis in illa habet aliquid, «чем владеет другой, тем владеешь и ты». Таким образом, если определённым людям, или определённой группе, или определённой сфере во вселенском общении Церкви удалось в ходе синодального процесса открыть нечто как ценность и вывести это на поверхность, то даже если какой-то отдельный человек непосредственно не видел этого, через участие в единстве это становится и его достоянием.

У Церкви есть призвание к единству в разнообразии, динамичному, жизненному единству; это unitas ordinis, к которому применимы четыре принципа, сформулированные Папой Франциском в Evangelii Gaudium: реальность выше идеи: поэтому миссия диктует критерии жизни общины; единство выше конфликта: и поэтому ради единства нужно быть готовым пожертвовать тем, что заставляет одного конфликтовать с другим; целое выше части: потому что целое в единстве движется, терпеливо продвигая вперед каждую часть; время всегда выше пространства. «Места» могут меняться, даже радикально, но в истории они остаются навечно.

От взаимности к разнообразию совместной ответственности

Это участие в жизни Церкви, требующее не только взаимности, но и совместной ответственности, является обращением нашей жизни во имя Христа. Это обращение не ради религиозной помощи или человеческой поддержки, но именно обращение во имя Христа.
Причина этого участия — не моя или твоя воля; причина этого участия — христианское событие, то, что Христос принёс в мир. Путь христианского обращения — это путь, на котором недоступное лицо Христа в нас, сверхъестественный фон, находящийся в нас, всё больше и больше проявляется в нашем человеческом лице, что является конечным критерием, по которому мы оцениваем друг друга.

Живой Христос присутствует в людях, которым мы служим, не противопоставляя Себя ни нам, ни им. Важно помнить об этом присутствии, и о том, что Господь есть и в тех, кто служит таким же людям, как мы.

Общение — это совместная ответственность за миссию

Синодальная церковь стремится развивать совместную ответственность за миссию, не останавливаясь на сотрудничестве. Совместная ответственность способствует большей открытости, большему уважению к различным харизмам и служениям.

В этом смысле надо расширить возможности для того, чтобы небольшие общины семей или мирян могли бы взять на себя семейную пастырскую работу, пастырскую работу с молодежью. Также следует поощрять и поддерживать служение мирян, которые могли бы помогать держать церкви открытыми и оказывать первоначальный прием приходящим.

С точки зрения совместной ответственности я хотел бы снова обратить внимание на измерение слушания. Духовность слушания принадлежит всей общине. Слушание — это фундаментальная характеристика синодальной Церкви. В отношении служения слушания пока не выработано единой позиции. Мы все согласны с его необходимостью, но должно ли это обязательно быть именно поставленным, институциональным служением?

Я рад, что следующий семинар постоянной формации в нашем Богословском Институте пройдёт именно об этом.

Воспитание на всех уровнях должно быть целостным и совместным

Церковь на Синоде не ставила под вопрос все аспекты, все стороны воспитания для всех возрастов и категорий. Она задалась вопросом о том, какого рода воспитание может повысить миссионерское рвение и компетентность ради распознания, какую форму миссии надлежит ей осуществить?

Постоянная формация всех крещёных — это важный путь синодальной Церкви.

Воспитание умения слушать и принимать — это первое необходимое условие: разные пути формации как в семинариях, так и адресованные всем верующим, должны быть отмечены синодальностью; они должны учить, в частности, заботе об отношениях вообще.

Кроме того, формация не должна пренебрегать приобщением к молитвенной жизни, участию в литургии и делам милосердия.
Говоря о воспитании, также нельзя не обратить особое внимание на цифровые инструменты, поскольку они служат не только для общения, но и для формации.

Воспитание мирян должно больше способствовать их миссии в мире, а не ограничиваться служением внутри общины. Необходимо преодолеть искушение понимать миссию как заполнение «штата общины или епархии». Нужно приложить больше усилий, чтобы обучить мирян нести миссию в мир за стенами прихода.

Несмотря на некоторый удачный опыт и добрые намерения, в последние годы в молодежном пастырском служении существует фундаментальная трудность. И поэтому, обращаясь к семинаристам, воспитателям в Семинарии и преподавателям в Богословском институте, я хочу сказать несколько слов, над которыми я размышлял в течение этого месяца.

Одно из впечатлений, которое часто подтверждается на встречах с молодыми людьми, заключается в том, что они, в большей степени, чем взрослые, страдают от раздробленности эмоций. Мне кажется, что это существенная характеристика нашей молодежи, а тем более подростков, хотя не единственная, конечно.

Я думаю, всё это происходит оттого, что в наше время господствует менталитет, в котором фактически больше нет границы между хорошим и плохим, между истинным и ложным. Опыт может быть хорошим или плохим, истинным или ложным, исключительно исходя из силы воздействия, который он оказывает на нас.

В нас всё ещё может быть потребность в чём-то или в ком-то, но она больше не превращается в знание о чём-то или о ком-то. Другими словами, мы всё ещё можем чувствовать потребность в хорошем и истинном, но мы больше не знаем, где они обретаются, не знаем, как их найти.

На мой взгляд, всё это происходит из-за затмения Бога в нашей жизни. Когда Бог стирается, стирается и наше бытие как существо, стираются и наши отношения и связи.

Наши желания больше не ведут нас к «потустороннему», напротив, они дают нам обнаружить огромную пустоту в глубинах нашего существа.

Многим молодым людям не хватает опыта того, что значит быть любимыми и желанными. Это приводит к тому, что они перестают верить в то, что существует подлинное благо, и что его на самом деле можно достичь.

Если такое положение дел, то наша первая задача как педагогов — помочь другому понять, что любовь возможна, что она реальна, что она присутствует.

Лично я считаю, что два основных пути для этого — принятие личности и вхождение в конкретную общину. Эти два опыта должны идти вместе.

В процессе принятия личности, который может длиться недели и месяцы, а возможно, и годы, человеку также необходимо помочь пройти через долгое молчание, а иногда и через долгое путешествие, чтобы он открылся для доверия, насколько это позволяет его свобода. Но только в общинных отношениях, в жизни дружбы, молодой человек находит пространство для того, чтобы обнаружить в себе отражение надежды, которая загорается на лицах других.

Молодым людям нужны места и слова, в которых проявляется аффективная и интеллектуальная стабильность. Другими словами, им нужно знать, что их любят такими, какие они есть. Стабильность любви также делает возможной стабильность вещей и отношений.

Что же сказать вам для вашего служения как священников и, в любом случае, как педагогов, посвященных благу молодых людей?

1) Первое, что нужно, — это помогать молодым людям смотреть на факты, на то, что происходит, а не на эмоции или чувства, которые они испытывают, помогать им оценивать то, что с ними происходит.

2) Помогать молодым людям искать друзей, в которых есть истинный идеал.

3) Помогать молодым людям не отчаиваться и не презирать себя за падения, слабости, ошибки, а искать того, кто поможет им не падать духом, называть грех по имени, но не поддаваться ему.

4) Помогать молодым людям ставить перед собой большие цели в жизни. Не столько успех, сколько радость от того, что ты можешь сделать что-то, что вносит вклад в историю мира и Церкви. Радость быть самим собой: «Пусть я мал, но во мне живёт великое», как это было для апостола Павла.

5) Помочь молодым людям понять, что жизнь — это принадлежность, но что есть хорошие и плохие узы. Часто молодые люди не говорят об этих вещах со своими родителями, со взрослыми или даже между собой. Пусть они найдут в вас «матерей» и «отцов», которые умеют слушать, принимать, и говорить живые, правдивые слова, которые позволят им без страха встретить молодость, этот важнейший опыт человеческой жизни.

Я думаю, что вокруг семинарии могла бы быть создана одна из возможных рабочих групп, включающая монашествующих и мирян, и также семьи, которая могла бы сопровождать тех, кто нуждается в помощи в распознании своего призвания. Это, в принципе — одна из задач любой общины, которая живёт синодальностью.

Синодальная дискуссия подчеркнула важность семьи на всех уровнях. Я не хочу здесь просто в очередной раз подчеркнуть, как важно уделять время формированию семьи. Я хочу на самом деле кричать, что нельзя просто бесконечно думать о семье и ничего при этом не делать! И ещё, важно понимать, что в условиях современного мира невозможны пастырство семей и подобающее воспитание с миссионерской направленностью, без неизбежного столкновения с обществом.

Формация семейного пастырского служения должна находить новые пути. Богословский Институт мог бы внести свою лепту в решение этого вопроса. Также прошу воспитателей Семинарии обсудить вопрос о том, каким образом возможно включать семьи в пастырское попечение о призваниях и в формацию семинаристов.

Вкус к миссии определяет процессы принятия решений

Процессы принятия решений в той мере, в какой они вовлекают всё больше людей, будут способствовать развитию синодальной Церкви.

Различные органы участия, которые уже существуют в Церкви (Совет священников, Пастырский совет, Экономический совет, Коллегия консультантов, и хочу добавить «собрание» деканов, которое также является плодом синодальной дискуссии прошлого года), должны действовать более эффективно; необходимо развивать их консультативное и обязательное значение в каноническом праве. Синодальные ассамблеи на епархиальном и межъепархиальном уровне могли бы стать постоянными.

Компетенция власти в сфере принятия решений является неотъемлемой, но не безусловной. Поэтому органы участия поместной Церкви играют фундаментальную роль, которую нельзя игнорировать или недооценивать. Уместно, наверно, поразмышлять об определении процессов принятия решений. То, что называется decision-making в отличие decision-taking: одно дело «сделать» решение, и совсем другое — это решение «принять» по-настоящему.

Показать своё реальное лицо

Церковь Божия любит откровенность и несёт ответственность за свою жизнь, свои ресурсы, свою деятельность. Не так, как организация отчитывается перед своими акционерами, но как община, которая чувствует обязанность благодарить за то, что она получила. И её благодарность заключается в прозрачности и доказательстве использования полученных благ в тех целях, для которых она их получила.

Прозрачность и подотчётность, в том числе финансовая ответственность, — это важный и непростой вопрос для синодальной Церкви сегодня.

Эта практика учитывает, что необходимо чётко представлять не только то, как были использованы экономические ресурсы, но и как реализовались пастырские планы. В этом смысле также необходимо установить процедуры периодической оценки деятельности разных служений и должностей.

Перед кем мы отчитываемся? Перед общим менталитетом, перед церковными властями, чтобы поставить галочку? Увы, иногда кажется, что именно так мы и поступаем.

Но мы несём ответственность перед Богом, перед своей совестью, и перед Церковью, Мистическим Телом Христовым.

Вот почему подотчётность касается всей жизни общины, а не только денег священника или епископа…. Именно поэтому она тесно связана с пастырским попечением.

Поэтому пастырские посещения приходов (визитации епископа) должны будут в будущем способствовать развитию именно этой сфере жизни общины, вплоть до деталей пастырской и административной деятельности. Это нужно, чтобы мы осознавали, что общение — это наш источник, а миссия — наша цель.

Общение создаёт конкретные «места» в различных обстоятельствах

Церковное общинное распознание — и не только в нашей стране, но и повсюду в мире, — показало, что люди испытывают сильную потребность в братстве. Я возвращаюсь снова к тому предложению, которое вышло из наших синодальных обсуждений: ответить на эту потребность созданием малых групп и/или общин, в которых люди могли бы дружески делиться своими вопросами и проблемами, помогая друг другу жить своей верой так, чтобы это соответствовало жизни и реальности, помогая друг другу узнавать Христа в обстоятельствах повседневной жизни.

Миссионерская синодальная жизнь Церкви созидает отношения и пути, обеспечивающие её развитие, она созидает конкретные «места, в контексте разных культур [ср. Instrumentum Laboris].

Во время Синода я лучше понял один из «афоризмов» документа «Радость Евангелия»: «время выше пространства». Потому что, как пространство, эти «места» могут быть разрушены, но при этом они остаются навечно в истории. Плоды общения, которые мы получаем, строят Царство Божье для вечности.

Вот почему мы можем участвовать в созидании истории Христа в мире только в том реальном месте, где мы находимся, где проходит наша жизнь. Где бы мы ни были, на площади или в тюрьме, и независимо того, держим ли мы в руках метлу или ручку для письма, находимся ли мы на видном для всех месте или в полной безвестности, это то, чему должна быть посвящена наша жизнь.

Эта способность созидать должна поддерживать нашу надежду сегодня, в России. Таким образом мы будем строить места во времени «внутри» общества, «внутри» мира, а не гетто, где нам хотелось бы самоизолироваться.

В этом смысле первым объективным фактором созидания Церкви являемся мы сами — там, где мы есть. Первое необходимое условие для созидания Церкви состоит в том, что я, какой я есть, с той силой или слабостью, которая у меня есть, пытаюсь устраивать этот новый «дом» для братства среди людей.

Это устройство, как говорится во всей традиции Церкви, — действительно, если оно происходит в единстве с епископом, который находится в полном общении с епископом Рима, Папой, преемником Петра.

Диалог, продолжающееся совместное синодальное распознание, позволяет не сводить личность лишь к какой-то роли в Церкви, а общину — к светской организации.

Более того, этот диалог позволяет уделять большее внимание деятельности структур на всех уровнях Церкви (пастырские советы, приходские советы и т.д.), а не фантазировать о новых структурах.

В русле такого диалога, в частности, нам удалось на ассамблее достичь согласия, что необходимо реформировать оба Кодекса канонического права, чтобы лучше регулировать взаимоотношения между разными Церквами sui iuris ради блага всех верующих, а не поддаваться логике лоббирования интересов одной группы.

Что же касается взаимоотношений между епархией и приходом с одной стороны, и посвящёнными Богу людьми с другой, то я призвал Corsum обсудить эти отношения, чтобы, как можно более синодально и расширенно, прийти, по возможности, к совместному предложению для всей нашей Церкви в России.

И, наконец, что касается существующих структур, мною было предложено изучить новые виды местных синодов (провинциальных, национальных, региональных ассамблеей), которые могли бы преодолеть ограничения епископских конференций и быть более представительными собраниями всего Народа Божиего в определённом месте.

Переживая синодальный процесс, мы сознаём важность созидания новых отношений ради миссии и спасения всех людей. И даже если сегодня история представляется нам трагичной, отмеченной войнами, соперничеством за власть, множеством несправедливостей и злоупотреблений, но мы знаем, что Дух вложил в сердце каждого человека стремление к подлинным и истинным братским отношениям во взаимной любви.

Само творение говорит о единстве и взаимной ответственности ради блага всей вселенной. Всё исходит из гармонии и стремится к ней, даже если страдает от разрушительной раны зла. Высший смысл синодальности — это свидетельство, которое Церковь призвана дать о Боге, Отце и Сыне и Святом Духе, о гармонии любви, которая изливается из Пресвятой Троицы, чтобы отдать себя миру.

В синодальном процессе все призвания, харизмы и служения дадут нам созидать Церковь в пути, выходя навстречу каждому, чтобы нести радость Евангелия. И мы сможем испытать уже сейчас на земле спасительное общение с Богом, со всем человечеством и со всем творением, и уже сейчас начинать вкушать тот царский пир жизни, который Бог приготовил для всех народов.

Спасибо за внимание!

Источник: Информационная служба Архиепархии Божией Матери в Москве

(Фото — Тимофей Иванов)