Проповедь Папы Франциска на торжество Богоявления в соборе Св. Петра. 6 января 2017 г.
«Где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему» (Мф 2,2).
Этими словами пришедшие из далеких стран волхвы поясняют нам причину побудившую их отправиться в столь длительное путешествие: они пришли, чтобы поклониться новорожденному Царю. Чтобы увидеть и поклониться. Эти два их действия упоминаются в евангельском повествовании. Мы видели звезду и желаем поклониться.
Эти люди увидели звезду, которая побудила их отправиться в путь. Обнаружение чего-то необычного на небосклоне стало началом целого ряда событий. Эта звезда сияла не для них одних, у них не было особого генного кода, позволяющего видеть то, что не видят другие. Как справедливо подметил один из Отцов Церкви (св. Иоанн Златоуст), волхвы отправились в путь не потому, что увидели звезду. Напротив, они увидели звезду, потому что отправились в путь. Их сердца были распахнуты навстречу бескрайним горизонтам: они смогли увидеть, что хотят показать им небеса как раз потому, что их снедало внутреннее беспокойство. Они были открыты чему-то новому.
Таким образом волхвы олицетворяют всех тех, кто верует, кто взыскует Бога, кто жаждет войти в свое настоящее жилище, в небесную отчизну. Волхвы – это образ всех тех, кто, следуя по жизненному пути, не позволил своему сердцу стать бесчувственным.
Святое устремление к Богу фонтанирует в сердцах верующих, ибо они знают, что Евангелие является не фактом прошлого, но фактом настоящего. Святое устремление к Богу побуждает нас бить тревогу при каждой попытке как-то ограничить или обеднить нашу жизнь. Святое устремление к Богу – это память о вере, противостоящей всем пророкам безнадежности. Это устремление поддерживает живую надежду общины верных, еженедельно взывающей: «Ей, гряди, Господи Иисусе!»
Это же устремление побуждало старца Симеона ежедневно подниматься в Храм в уверенности, что он не умрет до тех пор, пока не подержит на руках Спасителя. Это же устремление побудило блудного сына отказаться от своего самоубийственного образа жизни и искать отчих объятий. Этим же устремлением был мотивирован пастух, оставивший девяносто девять овец ради того, чтобы найти одну заблудшую. Таким же устремлением была воодушевлена Мария Магдалина тем воскресным утром, которым она побежала к гробнице и встретила там воскресшего Наставника. Устремление к Богу выводит нас из железных клеток самоизоляции, принуждающих нас думать, будто ничего нельзя изменить. Устремление к Богу высвобождает нас от власти унылой рутины и побуждает нас изменять то, что мы можем и должны изменять. Устремление к Богу имеет свои истоки в прошлом, но не принадлежит прошлому, а открывается будущему. Верные, которые ощущают это устремление, побуждаемы с верою взыскать Бога и, подобно волхвам, направиться в наиболее отдаленные уголки истории, понимая, что там их ожидает Господь. Они направляются на периферию, к границам, в еще неевангелизированные места, чтобы там встретить своего Господа. И делают они это не с чувством превосходства, а, скорее, уподобляясь нищим, которым стыдно смотреть в глаза тем, для кого Благая Весть по-прежнему остается «терра инкогнита».
Совершенно другое настроение превалировало во дворце царя Ирода расположенном совсем недалеко от Вифлеема. Здесь никто не понимал, что именно происходит. Пока волхвы путешествовали, Иерусалим спал. Иерусалим спал, как и Ирод, который, вместо того, чтобы искать, спал тоже. Он спал, предварительно сделав бесчувственной свою совесть. Он был сбит с толку, он боялся. Это растерянность, которую испытывают те, кто, столкнувшись с новизной, с революционным переворотом в истории, замыкаются в себе, в круге собственных прежних достижений, знаний, успехов. Это недоумение тех, кто, оседлав гору собственного достояния, не в состоянии увидеть ничего за его пределами. Недоумение водворяется в сердцах тех, кто собирается контролировать всё и вся. Это недоумение адептов культуры победы любой ценой, культуры, в которой место отводится одним только победителям, независимо от того, сколько за эту победу уплачено. Растерянность рождается от страха, от дурного предчувствия перед лицом чего-то, что бросает нам вызов, ставит под сомнение нашу уверенность, наши истины, способ нашего обхождения с окружающим миром и с собственной жизнью. Ирод испугался, а испугавшись, решил обеспечить себе безопасность через преступление: «Ты убиваешь плоть младенцев, потому что страх убил твое сердце» (св. Кводвультдеус).
Мы хотим поклониться. Эти люди пришли с Востока, чтобы поклониться, и направились в место, приличествующее царю – во дворец. Их поиск привел их именно туда, ибо это было естественно, чтобы царь родился во дворце, в окружении двора, в окружении своих подданных. Чтобы он был отмечен знамениями власти, успеха, жизненных достижений. Также можно было ожидать, чтобы царя почитали, боялись, чтобы перед ним угодничали. А вот любить его было совсем необязательно. Всё это мирские категории, те ничтожные идолы, которым мы воздаем почести: культ власти, внешнего блеска и превосходства. Это идолы, от которых нельзя ожидать ничего, кроме уныния и порабощения.
И именно отсюда, из этой точки, те пришедшие издалека люди должны были начать свое самое длительное путешествие. Отсюда они бесстрашно двинулись в самое трудное, самое сложное паломничество. Им открылось, что то, что они ищут, находится не во дворце, а совсем в другом месте, причем в другом и географически, и экзистенциально. Там, во дворце, они не видели звезды, которая помогла бы им обнаружить Бога, возжелавшего стать любимым. Ведь только под знаменем свободы, а не тирании, можно уразуметь, что взгляд сего неизвестного, но столь желанного Царя не унижает, не порабощает, не заточает нас. Можно понять, что Божий взгляд поднимает, прощает и исцеляет. Можно уяснить, что Бог пожелал родиться в таком месте, в котором мы меньше всего ожидали Его увидеть, или даже в таком месте, в котором мы обычно отказываем Ему в присутствии. Можно увидеть, что перед очами Божьими всегда найдется место для раненных, уставших, подвергшихся жестокому обращению, отверженных. Можно постичь, что Его сила и Его власть называются милосердием. Но как же далек путь из Иерусалима в Вифлеем для некоторых из нас!
Ирод неспособен поклоняться, поскольку он не смог или не захотел изменить свой собственный взгляд на вещи. Он не захотел прекратить поклонение своей персоне, полагая, что всё продолжает вращаться вокруг него. Он не был способен поклоняться, потому что видел свою цель в том, чтобы заставить других поклоняться себе. Но и священники были неспособны поклониться, потому что, несмотря на свою обширную ученость и знание пророчеств, они были не готовы отправиться в путь и изменить свою жизнь.
Волхвов снедало страстное желание, они были утомлены привычным. Они очень хорошо знали Иродов своего времени и устали от них. А там, в Вифлееме их поджидало обетование чего-то нового, безвозмездного. Там происходило что-то новое. Волхвы сумели поклониться, потому что они нашли в себе мужество отправиться в путь. И когда они пали ниц перед крошечным, бедным, беззащитным Младенцем, перед нежданным и неизвестным Младенцем из Вифлеема, им явилась слава Божия.
Перевод: «Сибирская католическая газета»
