Профессор клинической психиатрии об экзорцизме
Доктор Ричард Галлагер – сертифицированный психиатр и профессор клинической психиатрии в Нью-Йоркском медицинском колледже. Сейчас он работает над книгой о случаях одержимости, с которыми ему пришлось столкнуться на практике. Текст на основе интервью с Галлагером написан Мэттом Рота для The Washington Post. Перевод: Наталья Кайда
В конце 80-х меня познакомили с женщиной, которая считала себя верховной жрицей Сатаны. Она также называла себя ведьмой, красила веки черными тенями до самых висков, и одевалась в соответствующем стиле – в черные развевающиеся балахоны. В наших многочисленных беседах она всякий раз признавалась в поклонении Сатане как его «королева». Я занимаюсь наукой, люблю историю; после получения классического медицинского образования в Принстоне, я изучал психиатрию в Йеле и психоанализ в Колумбийском университете. Именно поэтому католический священник обратился ко мне за профессиональным заключением (которое я предложил сделать безвозмездно) о состоянии психического здоровья этой женщины.
Паника по поводу сатанизма в стране как раз достигла апогея. Истерия была спровоцирована расследованием дела Вирджинии МакМартин по поводу предполагаемых сатанинских ритуалов в одном из дошкольных учреждений в Лос-Анджелесе (позже все обвинения были сняты). Разумеется, я был настроен скептически. Но поведение моей пациентки выходило за рамки всего того, что я мог объяснить своим образованием и опытом. Она не только чувствовала тайные слабости людей (к примеру, тщательно скрываемую гордыню), но и каким-то образом знала, как именно и от чего умерли люди, которых она никогда не встречала (включая мою мать и причину ее смерти – неоперабельный рак яичников). Шесть людей позже подтвердили, что во время ее экзорцизма они слышали, как она говорит на различных языках, включая латынь, которой в обычном состоянии она не понимала. Это был не психоз; я мог лишь признать, что она демонстрирует паранормальные способности. Я заключил, что она, очевидно, одержима. Много позже она позволила мне рассказать ее историю.
Священник, который обратился ко мне за консультацией по этому странному делу, был самым опытным экзорцистом в стране на тот момент – образованный, эрудированный человек. Я сказал ему, что хоть и являюсь практикующим католиком, я вряд ли поверю в дремучие суеверия. «Если бы мы не знали, что вас трудно одурачить», – ответил он, – «мы бы к вам и не обратились за консультацией». Так и началось это необычное сотрудничество. За последние 25 лет по итогам более чем нескольких сотен консультаций я помог священнослужителям различных деноминаций отделить случаи душевных заболеваний (которые составляют большинство) от случаев, в буквальном смысле, дьявольских. Это необычное занятие для академического психиатра, но я не вижу противоречия между этими двумя аспектами моей карьеры. Те же самые качества, которые сформировали меня как профессора и психиатра – непредубежденность, уважительное отношение к фактам и стремление помочь страдающим людям – привели меня к работе, где приходится диагностировать случаи атак злых духов (как я полагаю), и отделять эти исключительно редкие случаи от обычных психических заболеваний.
Может ли профессионально искушенный психиатр верить, что демоны, хотя и редко, могут нападать на людей? Большинство моих коллег и друзей полагают, что нет – поскольку часто сталкиваются с пациентами, зацикленными на демонах; потому что в целом настроены скептически по отношению ко всему сверхъестественному; потому что предпочитают только стандартные, отрецензированные методы лечения, которые никак не могут навредить пациентам или ввести их в заблуждение (здесь есть определенный риск). Но внимательный анализ некоторых доказательств, с которыми мне пришлось столкнуться, привел меня к убеждению, что некоторые (исключительно редкие!) случаи просто не могут быть объяснены с научной точки зрения.
Ватикан не ведет учета случаев экзорцизма в США и мире, но я знаю из своего опыта и практики священников, которых встречаю, что спрос на экзорцизм растет. В США работают примерно пятьдесят «постоянных» экзорцистов (имеются в виду те, которые были специально, на более-менее регулярной основе, назначены епископами на борьбу с демонической активностью). Всего десять лет назад таких экзорцистов было лишь 12, по словам преподобного Винсента Ламперта, экзорциста из Индианаполиса, члена Международной Ассоциации Экзорцистов. Сейчас он получает около 20 запросов в неделю, в два раза больше, чем в 2005 году, когда епископ впервые назначил его на должность. Католическая Церковь, признавая проблему, увеличила поддержку священнослужителей, которые согласны с этой угрозой бороться. В 2010 году, к примеру, Американская конференция католических епископов организовала в Балтиморе встречу для заинтересованных представителей духовенства. В 2014 году Папа Франциск официально признал Международную Ассоциацию Экзорцистов, 400 членов которой провели в Риме конференцию в октябре 2016 года. Члены Ассоциации верят в эти странные случаи именно потому, что к ним постоянно обращаются за помощью. Некоторое время я работал в качестве научного консультанта в составе руководства Ассоциации.
К несчастью, не все священнослужители, вовлеченные в эту сложную сферу, так же осторожны, как священник, который впервые обратился ко мне за экспертным заключением. В некоторых кругах наблюдается тенденция видеть деятельность демонов повсюду и объяснять любые отклонения демонической активностью. Фундаменталисты не только ставят ошибочный «диагноз», но и подвергают «одержимых» абсурдным и даже опасным ритуалам, включая… избиение – и такое иногда случается, особенно в развивающихся странах. Это, очевидно, и является причиной того, что многие скептически и негативно относятся к экзорцизму. Разумеется, что пациенты с психическими заболеваниями должны получать соответствующую медицинскую, психологическую помощь.
И всё же я верю, что видел настоящие случаи одержимости. Нападения на людей, как правило, разделяют на «одержимость» и «атаки». Одержимый человек может внезапно, как будто в состоянии транса, произносить удивительно ядовитые и презрительные замечания по поводу религии; может понимать и говорить на различных иностранных языках, прежде ему совершенно неизвестных. Одержимый также может демонстрировать невероятную физическую силу и редчайшее явление – левитацию. Я не видел левитацию собственными глазами, но полдюжины человек, с которыми я работаю, могут поклясться, что наблюдали левитацию в ходе экзорцизма. Одержимые также обладают тайными сведениями о многих фактах и событиях из жизни совершенно незнакомых им людей – к примеру, как умерли их близкие, какие грехи они тайно совершили, и даже где эти незнакомые одержимым люди находятся в данный момент. Такие способности не могут быть объяснены ничем, кроме особых, сверхъестественных явлений. Я лично сталкивался с этими явлениями и паранормальными феноменами, которые невозможно объяснить рационально. Мое преимущество необычно: думаю, что как практикующий психиатр я наблюдал больше случаев одержимости, чем любой другой врач в мире.
Большинство людей, которых я консультирую, страдают от более прозаических проблем – различных расстройств психики. Любой, кто хоть немного знаком с симптомами основных душевных заболеваний, знает, что пациенты, жалующиеся на «демонов», как правило, не имеют никаких сверхъестественных проблем. Практикующие психиатры постоянно встречают нервных людей, которые утверждают, что видят и слышат «демонов»; эксцентричных или легко внушаемых пациентов, которые на самом деле страдают от различных диссоциативных расстройств личности; и людей с расстройствами личности, которые неверно трактуют свою склонность к саморазрушению. Последний вариант экзорцисты иногда называют «псевдо-одержимостью», это своего рода защитный механизм с внешней проекцией. Но что я должен думать о пациентах, которые внезапно начинают говорить на идеальной латыни? Я подхожу к каждому случаю скептически. Технически, я никому не ставлю диагноз «одержимость», но лишь информирую священнослужителей, что симптомы заболевания не могут быть объяснены с медицинской точки зрения.
Я прекрасно знаю, как многие психиатры относятся к такой деятельности. Хотя Американская Ассоциация Психиатров не имеет официальной позиции по этому вопросу, в обществе в целом преобладает непоколебимый скептицизм и доктринальный материализм, представители которого зачастую до странности враждебны по отношению к любым духовным проявлениям. Моя работа заключается в помощи людям, которые в ней нуждаются, не в увещевании врачей, которые не поддаются убеждениям. Тем не менее, я был приятно удивлен количеством психиатров и других специалистов в области психических заболеваний, которые непредубежденно подходят к гипотетической реальности одержимости. Многие относятся к этому вопросу так же, как и я, хотя и не всегда готовы открыто об этом заявить. Как ученый, я должен был рационально подойти к тому, что кажется очевидно ненаучным. Меня спрашивают, как всесторонне образованный врач может верить в такую отсталую и нелепую ерунду, и у меня есть на это простой ответ. Я честно взвешиваю все факты. Когда мне снисходительно говорят, что левитация противоречит законам физики, я с этим согласен – конечно же противоречит! Но мы имеем дело не с чисто материальной реальностью, а с духовным миром. Невозможно заставить этих созданий пройти лабораторные исследования или подвергнуться научному изучению. Они также нечасто позволяют записывать свои проявления на видео, чего скептики обычно требуют. Официальный Катехизис Католической Церкви утверждает, что демоны разумны и обладают собственной волей; поскольку они являются падшими ангелами, они также более изобретательны, чем люди. Именно так они и сеют недоумение и сомнения, между прочим. Кроме того, Церковь не желает нарушать конфиденциальность бывших «одержимых», как и врачи не нарушают личную тайну пациентов.
Во многих культурах невежество и суеверия часто сопровождают истории об одержимости, и несомненно многие предполагаемые случаи одержимости могут быть объяснены мошенничеством, розыгрышем или психиатрической патологией. Но антропологи сходятся в том, что практически все культуры верят в духовный мир, и во многих странах, включая США, впечатляющие случаи одержимости документированы. Несмотря на различные трактовки подобных случаев, многочисленные описания одинаковых феноменальных явлений самым удивительным образом предоставляют исчерпывающие доказательства их реальности. С точки зрения психоанализа, абсолютное отрицание какой-либо реальности демонических атак кажется менее логичным и часто представляется попыткой принять желаемое за действительное – в противовес тщательному взвешиванию фактов. На мой взгляд, доказательств одержимости столько же, сколько свидетельств о переправе Джорджа Вашингтона через Делавэр. Ведь в обоих случаях представлены исторические отчеты, чья точность подтверждается многочисленными здравомыслящими свидетелями.
В конечном счете, однако, я занялся исследованиями одержимости не ради академических достижений и не из-за религиозных взглядов. Меня попросили поставить диагноз страдающим людям. Я всегда думал, что если врача просят помочь страждущему человеку, он не должен отказываться исходя из каких-то личных убеждений. Специалисты, отказывающиеся рассматривать подобные случаи, невольно лишают пациентов помощи, в которой они отчаянно нуждаются – помощи либо психиатрической (которая и нужна в большинстве случаев), либо духовной, которую пациенту могут предоставить священнослужители, если врач их вовремя проинформирует о том, что симптомы выходят за рамки обычной душевной болезни. Для любого представителя науки или религии должно быть немыслимо отвернуться от страдающей души.
Источник: Блог «Меньше ада»
