«ПОЭТ ЖЕЛАНИЯ» (Франко Нембрини о «Божественной комедии» Данте. Часть I, АД)

admin skg Сентябрь 17, 2019

Сегодня мы начинаем цикл из трех публикаций, подготовленных для нашего издания католиком из Санкт-Петербурга Сергеем Сабсаем. Он известен читателям как регулярный автор российских католических порталов и СМИ, а также как основатель и руководитель проекта «Школа знаний». Родом из Твери, Сергей долгое время являлся верным прихода свв. Петра и Павла в храме св. Людовика в Москве, а в конце нынешнего лета стал жителем города на Неве.

Итальянский педагог-словесник Франко Нембрини рассматривает «Божественную комедию» Данте Алигьери (напомню — францисканского терциария) не просто как литературное произведение, но как свидетельство христианского пути человека, приблизившегося к святости; и сам приходит к этой книге с вопросами, касающимися реальной жизни современного человека, её глубин. Такой и для меня оказалась книга Нембрини «Данте — поэт желания», представляющая собой комментарий к «Божественной комедии».

Русский перевод книги, выполненный Натальей Тюкаловой и Алексеем Демичевым, вышел в киевском издательстве «Дух i лiтера» и был привезён мной из Минска (за что я очень благодарен замечательной православной подруге Любови Битно, режиссёру-документалисту, психологу и благотворителю), завершив важное для меня путешествие-паломничество, включившее в себя как духовные упражнения, так и ряд значимых и дорогих сердцу встреч, от друзей в Минске и Варшаве до давнего новосибирского друга Александра Эльмусова из «Сибирской католической газеты». Текст книги неожиданно стал естественным и важным продолжением тех июньских встреч, молитв и раздумий, так что я не удержался от того, чтобы делиться особенно задевшими, порой просто пронзившими меня фрагментами с друзьями в Фейсбуке; их весьма заинтересованные отклики убедили меня, что нужно собрать эти фрагменты в связный обзор трёхтомника Нембрини для российского читателя. Это обзор заведомо неполный и очень личный, поэтому он является, конечно, не заменой, а скорее рекламой книги Франко Нембрини. Состоит он практически полностью из текста самого Нембрини, с минимально необходимыми пояснительным связками или даже просто подзаголовками, выделенными курсивом.

***

Франко Нембрини. Данте — поэт желания. Ад

Данте: свидетельство

«Можно предположить, что Данте — святой, лично я так и считаю. Некоторые исследователи называют «Божественную комедию» пятым Евангелием, другие — последней книгой Библии. Очевидно, что перед нами произведение искусства, которое по степени раскрытия тайны жизни, загадки человека, тайны Бога (Тайны всеобъемлющей) достигает невиданных высот: Данте создал самое гениальное литературное (и в определённом смысле мистическое) произведение, описывающее историю человечества.

Он святой, сумевший распознать нечто уникальное, и мы постараемся пройти вслед за ним тот длинный путь, где ему было позволено увидеть столь многое. Самое невероятное, что этот человек видел рай, он видел лицо Бога и, осознавая свою величайшую ответственность, решительно и достойно рассказал об этом.

Мы говорим об эпохе, крайне отличной от нашей. Средневековье, как и любая другая эпоха, соткано из противоречий, причём на этом отрезке истории христианство сформировало сознание отдельного человека и сознание общества, тем самым повлияв на всё, что создавали люди. Средние века – эпоха соборов и университетов, эпоха Джотто и Фомы Аквинского; это время искусства, философии и такого понимания работы, семьи, совместной жизни и мира, которое радикально отличается от нашего. Подобное мышление не утрачено, не погибло, просто больше не является формой общественной жизни.

Силами монахов в опустошённой варварской Европе формировалось новое общество. Оно не верило в то, что «мир отвратителен, что он катится к своему закату», и стремились «жить на высоте собственного желания и человеческого достоинства». Они призывали трёх друзей и говорили: «Давайте жить так, как заповедал Господь, жить хорошо. Давайте строить жизнь в согласии с её назначением». Так возникали монастыри. …

Сейчас трудно даже представить, как монахи из аббатств медленно, веками, камень за камнем, виноградник за виноградником превращали [дикую землю] в нечто великолепное. Это была эпоха, когда люди радостно, без страха перед ответственностью смотрели на мир, который постепенно заселялся: человек начинал жить в соответствии со своим желанием.

В это же время рождается идея общества и экономики: вспомните об учётных книгах флорентийских торговцев, тех самых, что придумали систему двойной записи, используемую в бухгалтерии по сей день.

В списках пайщиков, между которыми распределялся доход в конце года, числился некий Мессер Доминеддио, что можно перевести приблизительно как «Мой Господин – Бог», который так же, как и все, получал часть прибыли: эта часть шла Церкви на содержание бедных, больных, а также на поддержание лечебниц. В те времена думать о своей судьбе и своём будущем было естественно.

Желание

Данте и люди Средневековья, флорентийские торговцы и граф Брузати, св. Франциск Ассизский и пять тысяч его последователей знали, что жизнь можно определить одним словом — словом «желание». Изначальный вопрос, которым обеспокоен Данте, касается не потусторонней жизни, не существования после смерти; его изначальный порыв — это изумление перед реальностью. Человек, приходящий в мир, не задумывается о Боге, он задумывается над тем, как любить женщину, о том, почему человек умирает, почему в жизни так много боли, что значит иметь друзей и быть верным другом, зачем нужно есть и пить, что такое истина и ложь, что такое добро и зло — вот первостепенные вопросы человека. И только благодаря постоянному стремлению человека к добру возникает тот самый вопрос: «Существует ли Нечто, что поддерживает всё на свете? Что-то, что способно спасти эту реальность, которая подвержена смерти и времени. Есть ли этот Кто-то?» Данте не поучает, а предлагает пережитую им драму: «Если действительно хочешь возмужать, ты должен до конца пережить драму собственной свободы.»

Данте озарило самое потрясающее предчувствие, какое только возможно в жизни человека. Внезапное открытие или предчувствие того, что эта женщина является воплощением (мы используем это слово, потому что иначе и не скажешь) Тайны. Эта женщина, эта встреча — чудо жизни, потому что здесь пребывает Тайна Бога. Я говорю о Данте и Беатриче, но, говоря о них, подразумеваю христианский брак, поскольку христианский брак — это ощущение, что в объятии другого, в объятии другой — объятие Бога.

Подумайте о том, что Данте писал «Божественную комедию», осознавая, что говорит об этой жизни. Он утверждает: «Друзья, можно пройти ад, которым является жизнь».

ЖИЗНЬ СТАНОВИТСЯ АДОМ, КОГДА Я ПРИГВОЖДАЮ ТЕБЯ К ТВОЕМУ ЗЛУ. Я ВИЖУ В ТЕБЕ ТОТ ИЛИ ИНОЙ ИЗЪЯН И РАСПИНАЮ ТЕБЯ НА НЁМ. ЭТО И ЕСТЬ АД – МЫ РАСПИНАЕМ ДРУГ ДРУГА НА НАШИХ НЕДОСТАТКАХ, НА НАШЕЙ ОГРАНИЧЕННОСТИ И СКУДОСТИ.

Таков ад. Чистилище – та же ограниченность, но прощённая, принятая и таким образом ставшая нашим путём. … Но здесь всё по-другому: в аду [пороки] определяют тебя, они – последнее слово о тебе и совершённом тобою зле. В чистилище же последнее слово – добро. У тебя есть это зло, но мы можем понести его вместе, более того, всё это может стать нашим путём, потому что, если я прощаю тебя, а ты – меня, то это любовь. И поэтому мы можем прожить частицу рая уже здесь, на земле. Если мы будем относиться друг к другу с достоинством, подобающему нашему назначению, жизнь станет раем. Жизнь станет раем. Другими словами, реальность не предаст обещание, и жизнь будет благом, путём, «приключением», которое непрестанно будет воплощать это благо.

Вся «Божественная комедия» является противопоставлением света и тьмы. Начало пути — сумрачный лес, место, где вещи в темноте неразличимы. В ком из нас есть это мужество, это смирение? Обнаружить собственную слепоту и кричать о ней, предчувствуя истину, оказавшись перед этой истиной, которая вдруг входит в нашу жизнь. Со всеми такое происходило. Всем нам доводилось встречать на своём жизненном пути истину, когда сразу всё понятно: вот нечто более истинное, чем всё остальное, нечто более справедливое; оно подходит мне больше, чем многое другое. Но требовалось смирение, некая жертва; и чтобы избежать этой жертвы, мы отворачивались от того, что встретили. Вся вина человека заключается не в грехах, из-за которых он ошибается, приходит в ярость, предаёт… это всё пустое. Настоящее предательство – это предательство самих себя, это отказ следовать за своим желанием, когда присутствие, свидетельство другого пробуждает его в нас, и оно мощно, прекрасно открывается, а мы отвечаем: «Ну нет, мы так высоко не летаем».

Благо

Мы видим, как Данте полностью вверяет себя другому, без каких-либо условий: «Кто бы ты ни был. Я не знаю, человек ты или призрак, но прошу, сжалься надо мной». Почему Вергилий? Почему именно он? Обычно наша память хранит объяснение, заученное ещё в школе: Вергилий – символ разума, Беатриче – символ благодати. Это верно, однако не об этом речь. Что влечёт Данте к Богу, к истине, к спасению? Чем Бог завлекает Данте? Он прибегает к Вергилию, то есть к поэзии, и к Беатриче, то есть к любви. Иными словами, к тому, что дорого Данте. Меня потрясает эта мысль: Бог предлагает то, что нам нравится.

Бог привлекает нас к себе, влюбляясь нас в свои творения, делая их притягательными для нас. И это всегда благо. Святой Павел говорит: «Ибо всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно» (1 Тим 4:4). Всё, что мило нашему сердцу, является благим при условии, что мы относимся к нему согласно его природе, воспринимая сущее как ознаменование бесконечного. Как писал Монтале, «на всех образах написано: «не здесь, дальше».

Итак, по Данте, нравственность не заключается в том, что, находясь на распутье, человек должен решить: если он пойдёт направо, ему откроются прекрасные вещи, а если налево – вещи безобразные. Нет, все вещи прекрасны. Действительно, есть отличие между добром и злом, но нельзя утверждать, что есть вещи хорошие, а есть плохие. Следует отказаться от морализаторства, с которым мы, к сожалению, знакомимся ещё в детстве.

Данте понимает, что Бог наделил все вещи привлекательностью, и привлекательность блага́, потому что именно Он её источник. В чём же проблема? Когда эта благая привлекательность становится плохой, становится грехом, становится злом? Когда вмешивается дьявол. Дьявол не заставляет нас искать плохое, потому что зла никто не хочет. Он идёт к нам через те же вещи, что и Бог, через вещи, которые мы любим. В чём же разница? В том, что нравственность – это правильная точка зрения на вещи, когда мы понимаем, что каждая из них подразумевает нечто большее. Другими словами, привлекательность вещей призвана помочь нам осознать, что мы созданы для бесконечного. Дьявол, напротив, заставляет нас остановиться на полпути. …

Зло и грех предают желание. Они преграждают путь к твоему предназначению, к твоему счастью, таким образом, всё дробится на части. Символическое становится дьявольским.

Слово символ – греческого происхождения, и обозначает «соединять», «объединять». Символ объединяет то, что находится над, с тем, что находится под, он объединяет видимое с его содержанием, субстанцией; то, что находится под, объединяет вещь с её значением. Слово дьявол также греческого происхождения, оно связано со значением «находиться посередине», «поперёк». Это то, что разделяет, отрывает внешнее от содержимого, судьбу от пути: разбивает на части. Символическое – соединяет, дьявольское – разделяет. Привлекательность вещей существует ради нашего блага. Зло же заключается в отказе от жизни на высоте собственного желания, желания бесконечности, для которой мы созданы. Это – грех, это – настоящее предательство.

Итак, Данте, подобно всякому другому, ведом к счастью тем, что он любит. Никаких ухищрений, его влечёт к девушке, к другу или к частице истины. И это приводит к любви Богу – Тому, кто даровал их.

Выбор

Вернёмся к путешествию. Вергилий словно говорит: «Смотри, нет простого пути в жизни. Тебе придётся проделать долгий и трудный путь познания. Тебе придётся смотреть в глаза злу, которое есть ад, ты призван ступень за ступенью побеждать это зло, прощая его. Прощать себя самого и прощать людей – это чистилище. И тогда тебе откроется жизнь как высшее благо – это рай. Однако надо проделать весь этот путь.»

Ещё один важный момент. Вергилий отвечает «увидев мой страх» (в оригинале – «увидев мои слёзы»). Необходимо быть милосердными к самим себе, иначе путь невозможен. Нет нужды в учителях, проводниках, если ты хотя бы раз не раскаивался в своём зле.
Ты не победишь первородный грех в одиночку, победит он. Желание не выдержит. «Нехорошо человеку быть одному» (Быт 1:18), говорит Бог, сотворив Адама. В одиночку ты никуда не пойдёшь, нужен кто-то, кто бы поддерживал в тебе религиозное чувство, разделяя его с тобой. Так ты сможешь жить на высоте своего желания, блуждая, много раз спотыкаясь и путаясь, но никогда не сбиваясь с верного пути. Следуя за другим, благодаря присутствию другого. Того, кто способен пробудить твоё религиозное чувство, воспитать и сохранить его. В «Божественной комедии» этот путь прошёл Данте, следуя за Вергилием и Беатриче.

День уходил, и неба воздух тёмный
Земные твари уводил ко сну
От их трудов; лишь я один, бездомный

Приготовлялся выдержать войну
И с тягостным путём, и с состраданьем,
Которую неложно вспомяну.

Вечер – это по определению то время, когда человек осознаёт самого себя, пребывает наедине с самим собой, он обращает взор в себя, смотрит себе в лицо. Данте вдруг понимает, что путь, который ему предстоит, не будет прогулкой: жизнь – не прогулка. Чтобы жить, необходимо мужество.

Данте словно осознал: то, что он призван прожить – огромная ответственность. И он выражает это в прекрасной строке, краткой и сухой, состоящей из трёх слов: «лишь я один«… Я должен ответить на призыв жизни, на призвание, потому что вся реальность требует ответа, вся реальность словно зовёт, привлекает к себе и просит занять определённую позицию. Призвание, то есть звать, и ответственность, то есть отвечать: такова динамика вхождения человека в реальность, вхождения в жизнь.

Данте пугается, потому что внезапно слышит решительные и определённые слова, которые рано или поздно слышит каждый: «Настал мой черёд», – во всей их серьёзности, словно мы чувствуем в это мгновение, что от нашего «да» или «нет», от нашего выбора зависит судьба мира. Словно бы прояснились слова, которые я прочитал недавно: «Силы, изменяющие историю, те же, что меняют сердце человека» [плакат движения Comunione e Liberazione, «Общение и освобождение»].

Данте использует удивительно точное выражение «лишь я один» в таком смысле: это решение, которое можешь принять только ты; возможно, от него во многом будет зависеть история мира, но в первую очередь, от него зависит твоя личная история. Это уровень, на котором ты должен ответить реальности жизни, зовущей тебя, в этот момент никто и ничто не может заменить тебя. Каким образом раскрывается призвание человека? Он призван на войну. Итак, представление Данте о жизни очень мужественное. Но это не сражение огнём и мечом, а «война / и с тягостным путём, и с состраданьем«. Жизнь как «да» и «нет», как сражение, но но состоящее из этих двух вещей — пути и сострадания.

Первое – это путь, точнее, решение проделать этот путь: стать участником чего-то, не сидеть, сложа руки. Неправда, будто всё равно, что ты выберешь: свобода начинает действовать, когда выбирается путь, когда принимается решение о принадлежности чему-то или кому-то…

Второе – жизнь словно война, оружием которой является сострадание: глубокая жалость к самим себе и нашим братьям. Это великое сострадание и поэтому великая ответственность – ощущать судьбу мира своей судьбой, ощущать, что то добро, которое ты творишь, участвует в спасении мира, а зло – вносит вклад в ухудшение всего мира; ощущать, что твоё «да и твоё «нет» небезразличны для судьбы мира.

И если я сойду в страну теней,
Боюсь, безумен буду я, не боле…

Но всё же Данте достаёт смирения сказать:

Ты мудр; ты видишь это всё ясней.

ВЕЛИЧИЕ НАСТОЯЩЕЙ ДРУЖБЫ И НАСТОЯЩЕЙ ЛЮБВИ ЗИЖДЕТСЯ НА ЭТОЙ СПОСОБНОСТИ РИСКОВАТЬ В ОТНОШЕНИИ С ДРУГИМ; ТАК ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ ЛЮБОВЬ: ЭТО СПОСОБНОСТЬ РИСКОВАТЬ, ПОЛОЖИВШИСЬ НА ВОЛЮ ДРУГОГО, СКАЗАТЬ ЕМУ: «ТЫ СМОЖЕШЬ».

Недостаточная наблюдательность и чрезмерная рассудительность приводят к заблуждениям. Чрезмерная наблюдательность и недостаточная рассудительность приводят к истине.» (A. Carrel) Реальность гораздо шире нашего разума, реальность всегда несёт что-то новое для нас. Таким образом, действительно разумный человек – это тот, кто не ставит свои мысли на первое место, претендуя затем пробиться внутрь реальности, но изумлённо смотрит на реальность, размышляя над тем, что видит, и делает умозаключения, основываясь на том, что происходит.

Нельзя, чтоб страх повелевал уму;
Иначе мы отходим от свершений,
Как зверь, когда мерещится ему.

Этим страхом, этой трусостью больны все люди, когда предстоят ответственности. Сколь часто люди снимают с себя ответственность, изменяют решение не в пользу того предчувствия, которое подсказывало: «Путь – здесь». Сколь многого лишила нашу жизнь такая трусливость, тем, что предлагала нам подумать и передумать: «Ну нет, я, наверное, преувеличил, я просто поддался внушению…» … Подобно тому, как вечером, в полумраке, когда ничего не видно, человек начинает различать вещи, которых на самом деле нет, и его охватывает страх.

Отказаться от этой борьбы [со страхом] – значит отказаться от жизни. Ответственность, о которой мы говорим, – это не ответственность за какую-то часть пути, но ответственность за всё путешествие, и на кону стоит «да» или «нет», сказанное всему пути целиком, жизни целиком, такой, какая она есть.

Так что ж? Зачем, зачем ты медлишь ныне?
Зачем постыдной робостью смущён?
Зачем не светел смелою гордыней, –

Когда у трёх благословенных жён
Ты в небесах обрёл слова защиты
И дивный путь тебе предвозвещён?

«Вспомни, у трёх благословенных женщин (Богородицы, святой Лючии и Беатриче) ты «в небесах обрёл слова защиты», ты находишься у них в сердце, они заботятся о тебе на небе, да и моя речь предвещает столько блага! Я сказал тебе, что мы преодолеем этот путь, что есть выход, что зло не побеждает и последнее слово не за ним, жизнь может быть спасена, может быть благой, может быть такой, какой ты пожелаешь. Смелее! Смелее, ты сможешь!»
Спасибо тебе, друг [Вергилий], ставший посредником в этом. Ведь через эту цепь благих событий, эту святость, это общение святых, Бог участвует в истории и достигает каждого из нас, одного за другим: через друга, учителя, через приветствие, книгу, доброе слово, через прощение. Через что-то и через кого-то Бог приходит к каждому из нас, как пришёл к Данте. И как благодарен тогда человек за своего друга, женщину или учителя, которые помогают начаться этому пути.

Ад

На этот раз Данте действительно отправляется в путь и сразу же оказывается перед вратами ада. Почему существует ад? Потому что если бы ада не существовало, не существовало бы и свободы. Возможно, Богу достаточно лишь одной мысли, испуга, трепета сердца, чтобы спасти самого закоренелого преступника. Но возможности действительно оказаться в аду, возможности навечно сказать Богу «нет!» не могло не существовать. Поскольку иначе весь мир был бы просто фарсом: если всё так или иначе хорошо, если независимо от твоих поступков ты спасён, то где же твоя свобода? Где истинная драма свободы, которая призвана принять решение, во времени и навечно, кому принадлежать, чью сторону принять?

Оказавшись перед вратами ада, Данте задаёт Вергилию вопросы, поскольку

ЗАДАВАТЬ ВОПРОСЫ ЕСТЬ ВЫСОЧАЙШЕЕ ПРОЯВЛЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО УМА – КАК В ШКОЛЕ, ТАК И В ЖИЗНИ.

Вергилий должен протянуть Данте руку, поскольку тот теряется в столь запутанной ситуации. Вергилий протягивает ему руку и улыбается. Чтобы не бояться, нужно чувствовать, что твою руку держит другой, видеть улыбку другого, видеть его уверенность.

Здесь вновь возникает тема трусости. Третья песнь описывает удел нерадивых: жестокое, безжалостное наказание. Эта песнь о тех, кто не решает, не выбирает, не встаёт ни на чью сторону, о тех, о ком нельзя сказать ни плохо ни хорошо, о тех, о ком ничего нельзя сказать!

Но быть христианином не означает не делать ничего плохого, быть христианином – значит выбрать, определиться, как и Христос, который присоединился к нам. Его выбор – быть с нами. Правильнее было бы не задавать вопрос» «Что здесь плохого или хорошего?», а спрашивать: «Каково то добро, которое ты, даже среди тысячи предательств и неверности, возможно, тысячу раз спотыкаясь, но всегда поднимаясь вновь, несёшь в этой жизни, двигаясь к цели?»

Доверие

«Следовать (зачастую таинственным) словам другого, следовать ве́сти, обещанию – вот полнота нашей свободы. Бог ждёт слова «да» от человека, ждёт свободы, выбирающей послушание учению веры, чтобы уже на земле жить спасением. Бог даёт нам всё, но просит нашего «да», «да» нашего сердца и разума. И как свидетельствует поэма Данте, обетование указывает тот вселенский, таинственный путь, где всё едино и спасено.»

Мария Сегато (одна из глав книги является её лекцией)

Любовь

Но было что-то, что Данте уже знал, что больше всего поражает, и что нам труднее всего принять: понимание единства жизни. В отличие от нас, Данте не страдает раздвоением личности: наши мысли движутся в одном направлении, чувства – в другом, а инстинкты – в третьем. Данте же, в отличие от нас, присуще средневековое, христианское восприятие, согласно которому человек целостен, а все факторы, составляющие личность человека, связаны («religare») судьбой, которая все их собирает и направляет.

Это ключ к пониманию того, как может человек смотреть на свою влюблённость, на свою любовь, объединяя (что для нас так сложно) чувство и разум.
«Со мной никогда не случалось, – говорит Данте, – чтобы любовь управляла моим существованием и моей личностью без верного совета разума». Именно эта целостность человека, это сердце (как его называет Библия), это единение чувства и разума – самое важное.

Данте скажет однажды, что встреча с Beatrice («дающей блаженство») наделила его способностью прощать, то есть позволила ему понять, что жизнь является милосердием. Потому что суть любви сводится к следующему: чтобы любить, нужно быть очень любимым. Чтобы любить, нужно, чтобы кто-то посмотрел на тебя с любовью, чтобы кто-то смотрел на тебя; потому что это – спасение, это – благо жизни, то, в чём все мы нуждаемся. Что такое спасение в жизни? Это когда кто-то смотрит на тебя, не испытывая отвращения, не страшась твоего зла, твоей слабости, твоей хрупкости. Человек мужает, когда кто-то так смотрит на него. В этом, собственно, и заключается главнейший долг отца и матери. … Мне кажется, что в этом весь секрет воспитания: не бросать в ближнего камень его же зла, словно требуя: «Ты должен стать другим, ты должен измениться».

Сладострастники — это те, кто следовал своим страстям, не прислушиваясь к голосу разума. И вот наказание: как в жизни буря страстей бросала их из стороны в сторону (не они были хозяевами своей жизни, а их страсти), так и здесь их вечно гонит адская буря.

И Вергилий объясняет, называя множество имён грешников:

Он отвечал: «Вот первая, взгляни:
Её державе многие языки
В минувшие покорствовали дни.

Она вдалась в такой разврат великий,
Что вольность всем была разрешена,
Дабы народ не осуждал владыки.

Как будто порок и добродетель можно установить законом! Как будто парламент определяет, что истинно, а что ложно. В нескольких строках Данте смог изложить концепцию права, функцию закона и то, какую позицию занимает человек перед лицом истины, а также рассказать о попытке подчинить истину собственным капризам, прибегая к силе закона.

Согласно мировоззрению Данте, император, управляя преходящей деятельностью людей, призван создавать наилучшие условия для их духовного существования, – такова цель политики как служения. Цель человеческой жизни – это счастье, это достижение блага, а блага достигаешь, приобщаясь к истине. Задача политики – создавать все условия, чтобы люди могли стремиться к истине, к благу.

Предательство в отношениях между мужчиной и женщиной, между родителями и детьми, между друзьями рождается от того, что мы неспособны любить другого таким, каков он есть, за его предназначение, за его открытость бесконечному. Желать только для себя означает губить. Другой, напротив, ждёт от нас пространства, уважения, почтительности. Ведь для истинной любви необходима определённая дистанция. У каждого – собственная вечная судьба; нужно уважать его, любить и при этом отпускать. Непостижимость его судьбы не принадлежит нам.

ЛЮБИТЬ – ЗНАЧИТ ПРЕКЛОНИТЬ КОЛЕНИ ПЕРЕД СУДЬБОЙ, КОТОРУЮ ДРУГОЙ НЕСЁТ В СЕБЕ. ПОЭТОМУ БРАК ДЛЯ ХРИСТИАНИНА – ЭТО ТАИНСТВО. ТО ЕСТЬ ЧТО-ТО, ЧТО ЗАВИСИТ ОТ САМОГО БОГА: ТОЛЬКО БОГ МОЖЕТ СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБЫ ЧЕЛОВЕК ЧУВСТВОВАЛ В СВОЕЙ ЖЕНЩИНЕ ЕГО ПРИСУТСТВИЕ.

И если он всю жизнь преклоняется перед этим присутствием, он понимает, что любовь существует.
В начале была страсть, которая породила, зажгла эту любовь, привлекая абсолютно всем, вплоть до цвета волос!.. Это только начало любви, настоящая любовь – дальше, когда ты понимаешь, что любовь – не что иное, как синоним слова «прощение». Потому что смысл её в том, чтобы другой обнял тебя, невзирая на всё злое, что в тебе есть. Несмотря на все твои предательства, недостатки, грехи.

Смирение

Из всех персонажей «Божественой комедии» Одиссей является одной из самых противоречивых фигур. Меня не убеждает идея, что Одиссей осуждён за свой обман.

Вернёмся к концу истории об Одиссее. По велению Катона Вергилий ведёт Данте на покрытый росой луг, росой умывает его лицо (ритуал, однозначно отсылающий нас к крещению), очищая от копоти ада, и оно обретает нормальный цвет. Затем Вергилий срывает тростник и обвязывает им голову Данте.

ТРОСТНИК – СИМВОЛ СМИРЕНИЯ, ИБО ОН ГНЁТСЯ, УСТУПАЯ ВОЛНЕ, СЛЕДУЯ ДВИЖЕНИЮ ВОДЫ, И ПОЭТОМУ ОН ЕДИНСТВЕННОЕ РАСТЕНИЕ, СПОСОБНОЕ ЖИТЬ НА БЕРЕГУ МОРЯ.

Растение с твёрдым стеблем, которое противостояло бы потоку воды, сломалось бы.

ТАКОВО И СМИРЕНИЕ: СМИРЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК ПОКОРЯЕТСЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, ПРИЗНАВАЯ ЕЁ ТАКОЙ, КАКОВА ОНА ЕСТЬ, КАК СОТВОРИЛ ЕЁ БОГ, И ПРИ ЭТОМ ОСТАВЛЯЕТ В СТОРОНЕ СОБСТВЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ.

Почему Одиссей попал в ад? Он не признал конечную зависимость от Тайны, он пробует осилить путь в одиночку. Он попадает в ад не потому, что слишком много желал, а потому, что предал своё желание. Одиссей постоянно скользит по поверхности, он своего рода сёрфер на волнах существования, он исходил мир вдоль и поперёк, но в то же время всегда находится вне его. Данте же выбирает путь в глубину, он спускается в бездну.

Не в постоянном изменении обстоятельств ты можешь найти новизну. Её необходимо искать внутри обстоятельств, в которых ты живёшь, в том, что тебя окружает, в сердцевине своего существования: то, что ты ищешь, либо находится здесь, в твоём бытии, либо нигде – обойди хоть весь мир. Величие желания, внутренняя жажда бесконечного, рана, в которой открывается наша жизнь – всё это открывается именно в такой связи, когда правда нашей жизни становится бесконечным глотком из колодца Вселенной.

Единственное стоящее путешествие – это путешествие вглубь себя, говорит Данте. Его путь в «Божественной комедии» – это путь поиска самого себя. И когда мы говорим: «Отче наш, сущий на небесах», – мы говорим не об облаках, мы говорим: «Отче, обитающий в глубине моего существа, сделай так, чтобы я прошёл весь этот путь!» Это путь познания и добродетели, а не скольжения по поверхности жизни. Сделай так, чтобы я мог осмыслить обстоятельства моей жизни, и там я найду благой лик Тайны: именно такое путешествие предлагает Данте и именно этот путь отринул Одиссей!

Ответственность

Ты – это твоя история и твоя свобода. Каждый из нас существует в пространстве этих двух или, если хотите, трёх координат. Во-первых, это настоящее время, мгновение, данное нам сейчас, потому что прошедшее мгновение истекло, его не существует, а следующее ещё не наступило, и человек живёт только в настоящем. Но от одного настоящего к другому мы несём нашу историю и нашу свободу — эти составляющие нашего бытия. Судьбу и то, как мы ею распоряжаемся в данный момент.

Каждый из нас, оставаясь самим собой, индивидуумом, уникальной личностью, соединён отношениями. Ты не можешь существовать без пройденного пути, без близких людей, без того, что тебя окружает. И если бы вдруг воображение позволило нам представить себя вне этих связей, наше «я» разрушилось бы, превратилось в ничто.

И если это так, то во всём, добром и злом, люди связаны друг с другом. И ответственны за то, куда движется мир. Так начался путь Данте: он осознал, что от его решения, от его свободного выбора зависела судьба мира. Так, если мы жертвуем чем-то ради добра, плоды этого поразительны, даже если, возможно, они незаметны. Существует прощение и милосердие: «Бог прощает многое за один милосердный поступок» (A. Manzoni. I promessi sposi), за помощь, оказанную другу, за проявление какой-либо из семи добродетелей; ведь каждый такой поступок удивительным образом приносит радость всему миру, дарует радость кому-то в Китае или Африке… И точно так же творимое нами зло оскверняет весь мир.

Это и есть ответственность!