Я всякий раз открываю Христа заново…

Сегодня гостем рубрики «Призвание» является о. Михаил Пеетерс, молодой голландец, избравший местом своего священнического служения Россию.

Уважаемый о. Михаил! В России и в Преображенской епархии работает немало иностранных священников, приехавших, чтобы помочь возрождению Католической Церкви в России. Среди них – такие «ветераны», как о. Алексей Стричек и о. Иосиф Маха, окончившие «Руссикум» еще в 30-х или 50-х годах прошлого века. И священники «среднего поколения», как о. Майкл Десджардинс, приехавшие в нашу страну уже опытными пастырями, после многих лет работы в различных регионах земного шара. Вы же принадлежите к молодому поколению, и Ваше священническое служение началось не у Вас на родине, а у нас, в России, в далекой, с Вашей точки зрения, стране. Так каков же был Ваш путь к священству?

В какой-то момент я открыл для себя простую истину: христианство и в самом деле способно сделать жизнь лучше! А призвание к священству стало следствием этого открытия. Открытие пришло ко мне в студенческие годы, в ходе общения с моими итальянскими сверстниками, принадлежавшими к движению Communione et Liberazione («Причастие и освобождение»). Моя семья была религиозной, но в подростковом возрасте мое восприятие католичества было, скорее, эстетическим. Но в какой-то момент, посещая встречи Communione et Liberazione, я понял, что это – истина, тот «хлеб насущный», которым можно и нужно жить изо дня в день. Мои новые друзья выглядели куда более радостными, чем я, и я убедился, что это – следствие их принадлежности Христу. После моего обращения и моя собственная жизнь изменилась к лучшему, к лучшему изменилось качество моей работы. И тогда я сказал себе: «Разве плохо посвятить жизнь тому, чтобы и другие люди познали ту истину, которая открылась мне?»

А католическое воспитание в семье как-то повлияло на Ваш выбор?

Ситуация католичества в Голландии в последние 30-40 лет очень непростая. Но про себя я могу сказать, что получил очень хорошее, разумное католическое воспитание. И все же вера оставалась для меня скорее «традицией», нежели жизнью. Я поступил в университет, чтобы изучать юриспруденцию и филологию. И мое настоящее обращение ко Христу, как я уже сказал, произошло именно в студенческие годы.

Но почему в качестве места Вашего священнического служения Вы выбрали именно Россию?

Еще в школе я прочитал роман Ф. Достоевского «Преступление и наказание», и он произвел на меня очень сильное впечатление. В мои школьные годы – в начале 90-х годов прошлого века – на Западе вообще очень много говорили о России, в связи с падением коммунизма. И когда я поступил на филологический факультет университета, то выбрал в качестве иностранного языка русский язык. Чем больше я узнавал о русской культуре, тем больше восхищался ею.

Когда Вы поступили в семинарию, то уже знали, что будете служить в России?

Вовсе нет! Вообще-то, я был готов служить где угодно. Тот, кто решил отдать свою жизнь Богу и Церкви, должен идти туда, куда пошлет его Церковь. Но поначалу я думал о служении в Голландии. В моей родной стране, как я уже отмечал, ситуация Церкви тоже очень непростая и священников не хватает…

И каким же образом Вам пришла мысль о России?

Будучи воспитанником семинарии, я принадлежал движению Communione et Liberazione. Его родина – Италия, но сейчас оно действует более чем в 20-ти странах мира. Дома этого движения были открыты и в России. Уже после окончания первого курса семинарии я отправился на летние каникулы в Россию и провел там два месяца. Потом такие поездки стали регулярными. Особенно часто я навещал Новосибирск. Здесь мне очень нравилось, и я не стеснялся говорить об этом вслух. Наверное, об этом услышали и мои наставники и сделали соответствующие выводы.

Так Вы приехали сюда по желанию Ваших настоятелей?

Я приехал сюда по собственному желанию. Мой настоятель просто спросил, и то очень осторожно, хочу ли я служить в России. Я ответил утвердительно. И с этого момента началась моя целенаправленная подготовка для служения в этой стране. Принимая диаконское рукоположение, я уже знал, что именно с Россией будет связана моя священническая судьба.

Не секрет, что в России католики составляют меньшинство, причем довольно незначительное меньшинство, почти незаметное в общественной жизни. С другой стороны, перед Вами были перспективы служения в католической Голландии или католической Италии… Не посещает ли Вас временами чувство разочарования, например, от того, что здесь не так много верующих, с которыми Вы можете работать?

Конечно, нет! Совсем напротив, я считаю, что Россия – это очень интересное место работы для священника. А меньшинством католики очень скоро станут и на Западе. Впрочем, это уже и сейчас так. Я считаю, что это – нормальная ситуация Церкви в нашу эпоху. И не стоит этому ужасаться. Пусть будет меньшинство, но зато с сильной верой, с такой идеей, за которую не жалко отдать жизнь!

Движение Communione et Liberazione стремится приблизить людям Христа через культуру. Но традиционная культура России – «некатолическая»…
Зато она глубоко христианская! Католичество ничего не разрушает, оно строит, созидает на том естественном основании, которое находит в той или иной стране. А в России это очень прочное основание – основание тысячелетней христианской культуры.

Насколько я знаю, Вы изучили Восточный обряд, часто служите в Восточном обряде.

Может быть, Вы вообще хотите стать священником Восточного обряда?
Нет. Я священник латинского обряда и им останусь. Каждому должно оставаться на своем месте. Но я искренне восхищаюсь красотой и глубиной православного обряда, как, впрочем, и всей русской религиозной культурой. Я считаю ее в той же мере «своей», как и латинскую религиозную культуру, в которой вырос. Восточная и Западная церковные традиции – каждая в отдельности – имеют свой «гений». И я присоединяюсь к словам Папы Иоанна Павла II, сказавшего как-то, что Вселенская Церковь, чтобы жить полноценной жизнью, должна «дышать обоими легкими». Освоив Восточную литургию, я стал глубже понимать многие вещи в моем родном латинском обряде.

А каковы Ваши впечатления от общения с русскими людьми?

По моему мнению, менталитет россиян, скажем так, «проще», чем на Западе. Россияне в большей мере открыты, у них больше надежды. Европейцы на их фоне выглядят много знающими, и… очень усталыми. И к своей духовной жизни россияне относятся в целом более серьезно, чем европейцы. На Западе церковная традиция не прерывалась, всегда были католические школы, религиозное воспитание. Но христианство, если понимать под этим живую веру в Живого Бога, нужно всякий раз «завоевывать» заново. И вот к проповеди такой живой веры россияне, которым довелось испытать много страданий, которые и сейчас живут под гнетом многих проблем, куда более открыты, чем люди Запада, впавшие в духовную спячку. Я втайне надеюсь, что России еще предстоит сказать «свое слово» Европе…

Какие качества, по Вашему мнению, должны отличать священника? И есть ли специфика в призвании священника на Западе и в России? Может быть, «там» больше востребованы какие-то одни качества, а «здесь» – другие?

Священник прежде всего должен научиться быть человеком – человеком «с большой буквы», будь то в России или в Европе. Он должен любить жизнь, искать смысл жизни, искать правду… Христианин должен быть человеком радостным, ибо он нашел смысл и правду – Христа. Только такой человек может быть священником. Священник должен любить страну, в которой он служит. И это – тоже обязательное условие, что в Европе, что в России. Он должен смотреть по сторонам с «доброжелательным любопытством», стремясь лучше узнать людей, их проблемы, обстоятельства их жизни, чтобы искренне полюбить их. Он должен ценить свой прошлый опыт, но не бояться открыться опыту новому. И при этом всю жизнь познавать Христа. Христом нельзя просто «обладать», Его следует всякий раз «открывать заново». Про себя я могу утверждать, что находился в Италии (когда учился в семинарии), а теперь нахожусь в России для того, чтобы познавать Христа. Что же касается специфики служения в России… Нужно знать русский язык, а это для нас, иностранцев, не так-то легко.

Беседовал В. Дегтярев