Я ощущаю себя счастливым человеком…

В прошлом номере «СКГ» мы поместили беседу с о. Майклом Десджардинсом – ректором духовной просеминарии в Новосибирске. Теперь гостями редакции стали его недавние воспитанники – представители нового поколения российских католиков, пришедших в Церковь в начале 90-х годов. Один из них, о. Сергей Давыдов, был рукоположен во священники чуть больше двух лет тому назад, а ныне он – администратор Кафедрального Преображенского собора. Отец Сергей рассказывает о пути, приведшем его к Богу, в Католическую Церковь и к таинству священства.

СКГ: Прежде в рубрике «Призвание» нашего издания мы беседовали со священниками, родившимися и выросшими в «католических» странах, но призванных Богом к священническому служению в России. Свидетельства о своём призвании дали Владыка Иосиф Верт и о. Антон Гсель, чьё священническое призвание оформилось еще в советское время в немецкой национальной диаспоре. Но у Вас, о. Сергей, несколько иная ситуация. Вы родились и выросли в «некатолической» стране и в некатолическом окружении. Что же привело Вас в Католическую Церковь?

Отец Сергей: Если говорить о «католических корнях», то по «корням» я как раз человек православный. Я – русский, и среди моих родственников, о которых я знаю и помню, одни только русские. Никакой примеси «другой крови» (ныне многие пытаются обнаружить эту «примесь» и даже высчитать её процент) у меня нет. Я родился в 1968 г. и годы моего детства и молодости пришлись на «благословенный период застоя». Моя бабушка была верующая, православная, с тем объёмом религиозных знаний и представлений, которые успели у неё сформироваться до 16 лет, когда она ещё посещала Церковь. Потом она, спасаясь от голодной смерти, вынуждена была покинуть своё родное Поволжье и отправиться «по городам и весям», где уже не было ни религиозного воспитания, ни регулярной церковной жизни. С этим-то «багажом веры» бабушка и прошла всю свою жизнь. Я слышал, как она молится. Её вера была по-своему очень глубокой, но облечь её в ясные словесные формулировки она не могла. Она окрестила всех своих детей и внуков. Так и мы с братом были крещены в младенчестве на дому. Самое интересное, что я всегда знал об этом факте. У меня даже был крестик. И вот, я, ещё совсем маленький мальчик, рассматривая этот пластмассовый крестик, сознавал, что я крещён, размышлял о своей причастности к чему-то загадочному, высокому и таинственному, однако в полной мере постичь этой причастности не мог. Того «высокого и таинственного», к которому стремилась моя душа, просто не было в моём окружении. В моём городе, Каменске-Уральском, был православный храм, закрытый и заброшенный. Я знал, что это – храм, часто ходил вокруг него и очень хотел попасть внутрь, посмотреть, «что там», но мне это, конечно, не удавалось. В художественных фильмах, особенно если это была экранизация классики, иногда показывали фрагменты богослужений. И мне это казалось таким красивым, непохожим на повседневную жизнь, очень меня привлекало. Наш Владыка в своём свидетельстве отметил, что в детстве его любимой игрой была игра «в Мессу». Вот и со мной было нечто подобное. Конечно, полной картины богослужения у меня не было, но, пользуясь теми обрывками визуальной и аудиоинформации, которые меня достигали, я пытался себе что-то представлять. Я пытался это зарисовывать (в детстве я очень любил рисовать). Но ребёнок – это ребёнок. Я мог ощущать себя верующим или совершенно неверующим, в зависимости от того, куда подует ветер, как складывается ситуация. Тем не менее, время от времени я думал, что «хочу быть попом» (согласно моей тогдашней терминологии), и даже иногда высказывал эти мысли вслух.

О католичестве же я узнал из школьного учебника по истории Средних веков. В том учебнике было много иллюстраций. Культура средневековья привлекала меня эстетически и очень вдохновляла. А в старших классах я уже начал целенаправленно искать литературу, где можно было прочесть о религии и Церкви, о церковном устройстве, литургии, терминологии. Конечно, вся эта литература была атеистической, другой, доступной для меня, тогда просто не было. Но какие-то сведения можно было почерпнуть и из допущенной в то время литературы: я быстро научился фильтровать материал, отделяя «зёрна от плевел». Как это ни парадоксально, узнать о вере и тогда можно было довольно много, было бы только желание. Другое дело, что весь материал подавался исключительно негативно, но у меня довольно скоро выработался на это иммунитет. В результате к 9-му классу у меня сложилось твёрдое убеждение: к сожалению, я родился не в то время и не в том месте, а иначе бы я обязательно стал католическим священником. Подошло время выбирать профессию, и я выбрал медицину, профессию врача. Ведь работа врача в чём-то перекликается со служением священника. С долей юмора можно сказать, что одним из внешних факторов при этом является изучение и употребление латыни. Я очень полюбил этот язык, который непосредственно связан с Католической Церковью.

Следующим этапом развития моей веры стала служба в армии. Я был призван (по окончании медицинского училища) санинструктором в воздушно-десантные войска на территории Литвы. И в этом я тоже усмотрел некий «знак свыше», поскольку знал, что Литва – республика католическая. Находясь помногу часов на танкодроме или на стрельбище, наедине с самим собой, я получил счастливую возможность осмыслить какие-то вещи, о которых прежде даже не задумывался. Моё, прежде почти исключительно эстетическое восприятие религии, стало более разумным. Я подверг его тщательному анализу. И тогда же у меня впервые в жизни появилась потребность в молитве. Основные молитвы я, конечно, знал и до этого, однако произносил их скорее как заклинание. Теперь же я вечером входил в ленинскую комнату моей воинской части, гасил свет и предавался молитве-медитации, молитве-размышлению. Среди своих вещей я нашёл мой детский крестик и сознательно водрузил его себе на шею. Отныне я твёрдо знал, что я – христианин. И желание стать священником становилось всё более осознанным. Мне даже начали сниться сны, будто я – священник. Демобилизовавшись, я ехал домой через Вильнюс и совершил маленькое паломничество по католическим храмам этого города, включая недавно возвращённый Церкви (а шёл уже «перестроечный» 1990 г.) Кафедральный собор св. Казимира, где прежде размещалась картинная галерея, купил себе молитвенник на литовском языке и распятие. Вот так и случилось, что я, будучи православным по Крещению, впервые переступил порог именно католического храма

Вернувшись в родные места, я обнаружил громадные перемены. Открылись православные церкви, и тот храм, который так привлекал меня в детстве, казался таким таинственным и загадочным, уже был открыт и почти отреставрирован. В нём проходили богослужения. Я стал регулярно посещать этот храм, и мечты о католическом священстве как-то отступили. Я решил продолжить своё медицинское образование и поступил в институт в Екатеринбурге (тогда – Свердловске). Учась в этом городе, я очень часто бывал в православных храмах. Правда, к исповеди и Причастию приступил только один раз, причём без достаточной подготовки. Я не до конца понимал значение этих великих Таинств, а потому даже испытал некое разочарование.

СКГ: Но каким же образом Вы пришли в Католическую Церковь?

Отец Сергей: Я, по правде сказать, с нетерпением ожидал появления католиков в Екатеринбурге. Я был уверен, что они непременно должны появиться. Ведь религиозные общины самой разной направленности росли как грибы, даже такие экзотические, как мормоны, о которых я в детстве читал в романах Майн Рида. А вот католиков всё не было и не было. Между тем, я учился уже на пятом курсе. И вдруг совершенно случайно, через одного из моих друзей, я узнаю, что маленькая католическая община в Екатеринбурге всё же есть. У неё нет своего храма, она собирается в доме культуры Верх-Исетского завода, а священник снимает квартиру. Мне удалось раздобыть его телефон и адрес. Этот священник – о. Георгий Пачуский, первый настоятель Екатеринбургского прихода и мой первый духовник. Впрочем, с момента первого знакомства с ним до моего формального присоединения к Католической Церкви прошло какое-то время. Уже в ходе моей первой беседы с о. Георгием я обмолвился о своём желании стать католическим священником. Появилась такая реальная возможность, но прежде было необходимо стать католиком: ведь по Крещению я оставался православным. И вот тут-то я очень серьёзно задумался. Пока принятие католичества оставалось для меня абстрактной возможностью, я готов был сделать это «хоть сейчас», но когда возможность из абстрактной стала реальной, необходимо было принимать волевое решение. Я размышлял около месяца, и всё это время регулярно посещал католические богослужения. По воскресеньям мы собирались в доме культуры, а по будним дням – на квартире у священника. В моей голове крутились обычные в таких случаях мысли о предательстве «веры отцов» или «собственной принадлежности». И здесь я впервые услышал в своей душе «голос христианина». Я уверен, что это был голос Бога. Этот голос сказал мне, что не следует рассматривать происходящее в категориях предательства. Ибо для человека, который делает шаги в вере, самое страшное – предать Христа. Присоединяясь к Католической Церкви, я не только не предавал Христа, а напротив, получал возможность лучше служить Ему, возрастать в вере в Него. И в этом я не ошибся. Придя в католичество, я приобрел вкус к молитве, стал сознательно участвовать в Литургии, усвоил основные истины веры, тогда ещё на уровне Катехизиса. Правда, здесь меня подстерегало и некоторое эстетическое разочарование. Мой круг прежних знаний о католичестве касался Церкви до II Ватиканского Собора. И теперь, придя в реальную Католическую Церковь, я ощутил себя как бы «обманутым». Сложившиеся у меня теоретические представления о католичестве не совпадали с тем, что я видел. Это была «не та Церковь», к которой я так стремился и которую так любил. И тогда я стал узнавать: «а что же произошло?» Я узнал об обновлении Церкви, имевшем место после II Ватиканского Собора. Но, могу признаться, у меня и сейчас есть некая тяга к «дореформенной Церкви». Ведь то, что ты когда-то впервые узнал о Боге и Церкви, особенно глубоко западает в душу. «Первая любовь» не забывается и остаётся на всю оставшуюся жизнь.

СКГ: Каким образом Вы осознали своё священническое призвание?

Отец Сергей: Мысль о священстве не покидала меня ни на секунду. Но что-то удерживало в миру. Параллельно с воцерковлением я окончил свой институт, затем вернулся в мой родной город и стал работать по специальности – врачом-гигиенистом-эпидемиологом Центра санэпиднадзора. Теперь у меня были работа, перспективы продвижения по службе, квартира… Мне было уже под тридцать. С другой стороны, я не спешил заводить семью, словно бы надеясь, что когда-нибудь всё же сделаю решительный шаг к священству. Тем не менее, покидать хорошо освоенное «жизненное пространство» мне было страшно. Во мне боролся «плотской человек» с «человеком духовным», слышащим голос Божий – голос, который призывал оставить всё и последовать за ним. Порой казалось, что «плотской человек» побеждает. Отработав три года, я вроде бы твёрдо решил, что священником не буду. Но в итоге последнее слово осталось за Богом. Именно в этот момент мой духовник и наставник, очень помогавший мне в распознании призвания, викарий Екатеринбургского прихода Ярослав Митжак попросил меня сопровождать в качестве врача группу пожилых паломников. У меня было ясное предчувствие, что «просто так» это паломничество для меня не закончится. Побывав в католической Польше, помолившись перед иконой Ченстоховской Божией Матери, я уже не мог терпеть. Божий зов стал непреодолимым. На обратном пути я зашёл в купе к о. Ярославу и сказал ему, что в ближайшее время буду просить о принятии в просеминарию. Покровительницей этого моего решения я считаю Богородицу, почитаемую в Ченстоховском иконографическом образе.

Определённую роль в выборе призвания сыграл и мой друг по Екатеринбургскому католическому приходу Сергей Федосеев – ныне о. Григорий Федосеев, викарий этого прихода. Он поступил в Новосибирскую просеминарию сразу же после окончания института, а потом приезжал в родной город на каникулы. И я подробно расспрашивал его обо всём, что происходило в просеминарии, узнавал от него о школе священнической формации. Сергей, со своей стороны, говорил обо мне с наставниками просеминарии. В конце концов оказалось, что там меня уже ждут!

В 1999 г. я поступил в Новосибирскую просеминарию, а спустя два года отправился в Высшую семинарию в Санкт-Петербурге. Не могу сказать, что всё было очень просто и безоблачно. Были проблемы внутреннего характера, были и бытовые проблемы. Нелегко было в 31 год привыкать к новому укладу жизни. Оставались проблемы с близкими людьми, за которых я продолжал чувствовать ответственность. Однако все препятствия успешно преодолевались. Я явственно ощущал помощь Господа! Оглядываясь назад, я ни разу не пожалел об этом своём шаге. Подобных мыслей не возникало ни разу! Меня это даже отчасти удивляло. Я по натуре человек критического ума, а потому стремлюсь подвергать анализу абсолютно всё, включая и собственное призвание. Многие мои товарищи по семинарии, рассказывая о своём призвании, говорили об обращении как определённом ярком событии их жизни. Такого обращения у меня пожалуй и не было. У меня не было обращения «как у апостола Павла», разделившего жизнь на «до того» и «после того». Я даже испытывал лёгкую зависть к людям, которые нечто подобное пережили. У меня всё началось достаточно рано, а потом этот огонёк понемногу разгорался, пока не охватил меня всего. Но этот процесс был медленным, почти незаметным. У меня в связи с этим порой возникали сомнения: «а вдруг я просто выбираю себе профессию по вкусу, ведь явно выраженного озарения у меня не было?» Я отчасти стыдился свидетельствовать о своём призвании, поскольку в нём недоставало момента внезапного обращения. К настоящему времени я уже этим переболел. Теперь я считаю, что обращение у меня всё-таки было, хотя и очень постепенное. Очевидно, Господь, зная меня, подготовил мне такой путь, который в наибольшей мере соответствовал моему темпераменту, специфике моего внутреннего устройства.

СКГ: Как Вы теперь оцениваете свой жизненный путь, приведший Вас к служению священника?

Отец Сергей: Я ощущаю себя очень счастливым человеком. Ведь счастье – это не когда всё безоблачно, нет проблем, трудностей или переживаний. Счастье – это когда ты находишься на том месте, где ты должен быть, исполняешь то, что ты должен исполнять. И когда есть такое ощущение, все трудности и страдания, которые, конечно же, всегда будут случаться, переживаются совершенно иным образом. Я убедился в этом на собственном опыте, переживая свои трудности с Богом, на призыв Которого однажды ответил.

СКГ: А были ли особо запоминающиеся эпизоды, связанные с обучением в семинарии?

Отец Сергей: У меня и там всё было довольно плавно. Видно такова уж воля Господа обо мне… Самые яркие воспоминания были связаны с литургическими обрядами, вводившими в очередной этап моего пути к священству: облачение в сутану, поставление в чтецы, аколиты, рукоположение в диаконское служение… Яркие впечатления остались и от общения со священниками, встретившимися мне на моём жизненном пути. Я вообще считаю, что мне весьма повезло с наставниками. Я очень благодарен о. Георгию Пачускому, моему первому настоятелю. Его проповеди всегда производили на меня огромное впечатление. На его примере я узнал, что такое хорошая проповедь и каково её значение для души верующего человека. А о. Ярослав Митжак стал для меня примером беззаветного окормления призваний: как священнических призваний, так и призваний к семейной жизни. Он в прямом смысле созидал семьи в нашем приходе. Духовниками просеминарии были отцы-иезуиты. Это они заложили в наших душах глубокие духовные основы. В общении с духовными отцами я приобрёл солидный багаж, которым продолжаю пользоваться по сей день. Придя в семинарию, я старался превратиться в «губку», которая впитывает в себя всё хорошее, что только можно впитать. Я так стремился стать священником, что ничто не казалось лишним! Я с жадностью поглощал всё, что мне предлагают…

Трудно перечислить всех, к кому я испытываю чувство глубокой благодарности за неоценимую духовную помощь.

СКГ: А как бы Вы смогли подытожить свой двухлетний опыт служения в сане священника?

Отец Сергей: Казалось бы можно было сказать самому себе: став священником, ты получил всё, что хотел… Но как раз так говорить нельзя. Ведь, достигая того, к чему долго стремился, ты начинаешь новый этап своей жизни, и перед тобой открываются новые цели. За дверью, в которую ты вошёл, обнаруживается целая анфилада других дверей и помещений, в которые необходимо зайти, с которыми нужно познакомиться. Я продолжаю «осваивать» таинство Священства, всё более проникаю в его смысл, и этому процессу нет конца. Могу сказать больше: лишь став священником, я осознал, что именно я упустил в ходе подготовки к этому служению. Семинарист – это тот, кто получает. А священник – тот, кто отдаёт. И если ты прежде что-то не захотел или не смог взять, то обнаружится, что в определённых ситуациях тебе нечего дать людям. Священство – это своего рода «момент истины», когда ты обязан предъявить всё, что ты получил, всё, что ты с полученным сделал. Это – расчёт господина со своими рабами из евангельской притчи, когда от них требуется отчитаться: а как они поступили со своими талантами? Некоторые свои таланты я зарыл в землю. Я это теперь сознаю, и слава Богу, что ещё остаётся возможность кое-что исправить. С другой стороны, мне очень нравится исполнять обязанности священника: как прямые обязанности, так и всё то, что с этими обязанностями связано. Я очень люблю служить Мессу, говорить проповеди, исповедовать. Мне очень нравится совершать практически все требы. Я люблю Церковь, причём не только как Тело Христово и собрание святых, а как вот этот конкретный храм, дом Божий с его стенами, колокольней, внутренним убранством. Мне хочется украшать его, ухаживать за ним, чтобы он воистину стал «домом молитвы», привлекающим людей для поклонения Господу.

СКГ: Мы теперь находимся в Адвенте, ожидаем праздника Рождества. Скажите несколько слов «рождественского напутствия» нашим читателям.

Отец Сергей: Если мы сознаём значение какого-то человека для нашей жизни, то и день его рождения становится для нас очень важным, знаковым событием. Если ты осознал, Кто для тебя Христос и что Он для тебя сделал, то этот Его «условный день рождения» превращается в великий праздник, в ту точку, от которой начинается отсчёт твоей собственной жизни.

Беседовал В. Дегтярев