Рождественское послание епископа Иосифа Верта
25 декабря 2009 года
Дорогие собратья в священническом и диаконическом служении!
Дорогие братья и сестры!
Каждый раз перед Рождеством, – как, наверное, и каждый пастырь Христова стада, – я больше обычного думаю о рождественской проповеди и готовлю ее. Хочется в этот день сказать о самом главном, коснуться самой актуальной темы. Хочется словами проповеди выразить невыразимое: великую тайну Искупления, которую мы переживаем в это торжество. Хочется, чтобы в эту Святую Ночь и мое собственное сердце, и сердца всех вас преисполнились того необыкновенного небесного света, который озарил Вифлеемские поля более 2000 лет тому назад, и, чтобы, озаренные светом Христа, мы сами преображались и преображали других.
В этом году я обратился к энциклике Папы Бенедикта XVI о христианской надежде.
Созерцая рождественские ясли, размышляя о Божественном Младенце, мы как настоящие философы находим ответы на самые важные вопросы нашей жизни, находим путь истинной жизни. И я приглашаю вас сегодня к такому философскому размышлению.
Рождество – это не только событие, наибольшим образом повлиявшее на историю нашей планеты Земля. Рождество способно изменить каждого из нас, оно может преобразить всю нашу жизнь. Рождество дает людям новую надежду.
Об этом говорит Святой Отец Бенедикт XVI в своей энциклике. Узнать Бога – истинного Бога – значит получить надежду. Святой Отец приводит пример жизни святой африканки Джузеппины Бахиты.
Бахита родилась в Африке в 1869 г. Когда ей было 9 лет, ее, избив до крови, похитили работорговцы. Пять раз ее продавали на невольничьих рынках Судана. В последний раз бедная рабыня попала в услужение к матери и жене какого-то генерала. Там ее каждый день до крови были плетьми; из-за этого у нее на всю жизнь осталось 144 шрама. Наконец, в 1882 г. итальянский торговец выкупил ее, и она попала в Италию. Здесь после столь ужасных хозяев? Которым она прежде принадлежала, Бахита узнала Иисуса Христа. До сих пор она знала хозяев, которые ее только унижали и плохо с ней обращались. Теперь же она услышала, что существует Бог – Хозяин всех хозяев, Господь всех господ, и что этот Господь добрый, что Он – сама доброта. Она узнала, что Господь знает также и ее, что Он ее создал, что Он даже любит ее и что она любима не кем иным, как Самым главным Хозяином, перед Которым все прочие – лишь жалкие слуги. Он ее всегда знал и любил и Он ее ждал. Более того, этот Хозяин Сам принял участь избиваемого и теперь ждет ее одесную Отца. Отныне у нее появилась надежда – не банальная надежда найти менее жестоких хозяев, но великая надежда: «Наконец я любима и что бы ни произошло, эта Любовь ждет меня. И поэтому моя жизнь прекрасна». Благодаря этой надежде она была выкуплена и ощущала себя больше не рабыней, а свободной дочерью Бога. Она как никто другой поняла св. апостола Павла, который напомнил ефесянам, что до их встречи со Христом они «не имели надежды и были безбожники в мире» (Еф 2,12). Бахита вскоре приняла крещение и другие таинства, а спустя несколько лет принесла монашеские обеты. С тех пор ее сильнейшим желанием было донести до всех благую весть о Господе, ее Самом лучшем Господине. Она чувствовала, что свободой, полученной через встречу с Богом Иисуса Христа, следует делиться, ее нужно дарить другим людям, как можно большему числу людей. Она не могла уже держать надежду, которую она обрела, которая ее искупила, только для себя; эта надежда должна была прийти ко многим, ко всем людям.
Дорогие братья и сестры во Христе!
Опыт угнетенной рабыни-африканки Бахиты, которую Папа Иоанн Павел II причислил к лику святых, разделили многие люди, обреченные на побои и рабство в эпоху зарождения христианства. Христианство не содержало в себе социально-революционной идеи. Иисус не был революционером, как Его порой представляют. Революционеры всех времен, начиная со Спартака, Вараввы, Бар-Кохбы до Робеспьера, Маркса и Ленина призывали к кровавой борьбе, в которой гибли миллионы невинных. Иисус, Сам умерший на кресте, принес нечто абсолютно иное: встречу с Господом всех господ, встречу с живым Богом и, следовательно, встречу с надеждой, которая превозмогала страдания рабства и поэтому преобразовывала изнутри жизнь и мир.
Дорогие братья и сестры во Христе!
Мы должны честно ответить себе: является ли христианская вера для нас сегодня надеждой, преобразующей и поддерживающей жизнь? Представляет ли она собой весть, – Благую Весть, формирующую по-новому саму нашу жизнь, или она представляет собой уже только «информацию», которую мы взяли к сведению, но на самом деле уже давно отложили в сторону как устаревшую?
Святой Отец приводит классическую форму диалога во время крещения. Священник сначала спрашивает, какое имя родители избрали для ребенка, а затем продолжает, задавая вопросы: «Чего ты просишь у Церкви Божией?». В ответ звучит: «Веры». «А что дает тебе вера?» – «Жизнь вечную». Родители ожидают для крещаемого ребенка не просто принятия в Церковь. Они ожидают большего: они ожидают, что вера подарит ему жизнь, вечную жизнь. Вера является сущностью надежды.
Правда, остается еще хорошо усвоить, что же это такое: вечная жизнь? Ведь уже только долгая жизнь порой обременяет и давит, а вечное продолжение бытия может даже пугать. Мы можем только попытаться мысленно выйти за рамки преходящего мира, пленниками которого являемся, и в какой-то мере предугадать, что вечность состоит не из постоянной череды календарных дней, но представляет собой нетто подобное высшему моменту удовлетворения, когда вселенная обнимает нас, а мы обнимаем вселенную. Это может быть момент погружения в океан бесконечной любви, в котором время – «прежде» и «после» – больше не существует. Мы можем только попытаться представить, что этот момент и есть жизнь в полном смысле, вечно новое погружение в просторы бытия, одновременно переполняющее нас радостью.
Иисус в Евангелии от Иоанна говорит об этом так: «Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин 16,22). А святой апостол Павел говорит: «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор 2,9).
В этом направлении должны и мы размышлять, если хотим понять, на что нацелена христианская надежда, чего мы ждем от веры, от нашего пребывания со Христом.
В ходе своей истории христиане пытались выразить это «неведающее знание» в доступной для представления форме, развивая образы «неба». Автор Послания к Евреям в главе 11 кратко обрисовал своего рода историю живущих надеждою и стремящихся к цели – историю, которая от Авеля продолжается вплоть до времен автора.
В Новое время этот род надежды подвергается всё более жесткой критике. Открытие Америки и новые технические достижения означали новую эпоху в развитии человечества. Человек самонадеянно возмечтал о победе науки в состязании с природой. В области богословия это означало, что господство над творением, данное ему Богом и утраченное в грехопадении, может быть восстановлено. До сих пор восстановление того, что человек потерял в изгнании из земного рая, ожидали от веры в Иисуса Христа и в этом видели искупление, а теперь это искупление, восстановление утраченного рая, ждут уже не от веры, а от науки и прогресса. Эта программная точка зрения определила ход Нового времени и повлияла также на нынешний кризис веры, который, говоря конкретно, представляет собой в первую очередь кризис христианской надежды. Таким образом, надежда в XVI веке начала обретать новую форму, начала называться верой в прогресс, верой в то, что благодаря новейшим открытиям и изобретениям возникает совершенно новый мир, царство человека.
Во времена французской революции и после, трансформация человеческой надежды продолжалась, к вере в прогресс присоединился политический аспект. Отныне прогресс к лучшему, к окончательно правильному устройству мира исходит не от науки, а из политики – из якобы научно обоснованной политики, которая умеет распознавать структуру истории и общества и тем самым указывает путь к революции, к всесторонним изменениям. В 1848 г. Маркс опубликовал коммунистический манифест. Помните: «призрак ходит по Европе, призрак коммунизма…». Этому нас учили в старших классах школы. Его обещание, благодаря остроте анализа и четкому указанию способов решительно изменить мир, ослепило и до сих пор ослепляет множество умов. Позже, уже в ХХ веке такая революция была самым радикальным образом совершена у нас в России.
Однако вместе с победой революции стала очевидной и фундаментальная ошибка Маркса. Он точно указал, как осуществить переворот, но не сказал, что должно произойти после этого. Он предполагал, что экспроприацией собственности у правящего класса, с падением политической власти и с обобществлением средств производства Новый Иерусалим станет реальностью, что тогда действительно будут устранены все противоречия. И всё произойдет само по себе правильным путем, потому что всё будет принадлежать всем, и все будут желать добра друг другу. Итак, после революции Ленину пришлось столкнуться с тем, что в трудах его учителя нет никаких указаний о том, как действовать дальше. Да, он говорил о промежуточной фазе диктатуры пролетариата как об одной из необходимостей, которая, однако, в дальнейшем исчезнет сама собой.
Мы сегодня прекрасно знаем эту «промежуточную фазу» и знаем, как она развивалась дальше, оставляя за собой удручающее разрушение. Пожалуй, в России нет ни одной семьи, которая не потеряла бы своих родственников в годы коммунистической диктатуры.
Ошибка основателя «научного коммунизма» в том, что он забыл, что человек всегда остается человеком. Он забыл о человеке и его свободе. Он забыл, что свобода всегда остается свободой, даже для зла. Он считал, что после приведения в порядок экономики всё остальное встанет на свое место. Его главная ошибка – материализм: на самом деле человек представляет собой отнюдь не только плод экономических условий, и его невозможно оздоровить лишь извне, создав благоприятную экономическую среду.
Нет никаких сомнений, что «царство Божие» без Бога, то есть царство самого человека, «светлое коммунистическое будущее», неизбежно выливается в описанный Кантом «извращенный конец» всего сущего; мы видели это и видим вновь и вновь.
Таким образом, мы вновь встаем перед вопросом: на что можно надеяться? И на что мы надеяться не можем? Прежде всего, следует отметить, что прогресс, при котором к достижениям прошлого добавляются достижения настоящего, возможен лишь в материальной сфере. В области же этического знания и принятия нравственных решений подобной возможности суммирования нет – по той простой причине, что человеческая свобода является всегда новой и человек должен принимать свои решения всегда заново. Конечно, новые поколения могут созидать общество на основе знаний и опыта своих предшественников, так же как могут пользоваться нравственной сокровищницей всего человечества. Но могут и отказаться от нее. Наука может дать много для гуманизации мира и человечества. Однако она может также разрушить человека и мир.
Человек обретает искупление любовью. Это истинно даже для чисто мирской сферы. Когда кто-то переживает большую любовь, это и есть момент «искупления», придающий смысл его жизни. Но очень скоро он понимает, что дарованная ему любовь не решает сама по себе проблему его жизни. Она остается уязвимой любовью. Ее может разрушить смерть. Человек нуждается в безусловной любви. Он нуждается в той уверенности, заставляющей сказать: «Я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим 8,38-39). Если существует эта абсолютная любовь с ее абсолютной уверенностью, тогда и только тогда человек искуплен – что бы с ним не случилось. Именно это мы имеем в виду, когда говорим: Иисус Христос искупил нас. Через Него мы стали уверенными в Боге – в Боге, Который не является какой-то далекой первопричиной мира, а совсем близким, потому что Его Единородный Сын стал Человеком, и каждый может сказать о Нем: «Я живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал 2,20).
Аминь.
