Отец Вадим Ладыгин: «Я счастлив от того, что я – на своем месте»

admin skg Июль 01, 2019

5 мая 2019 года в Преображенской епархии стало на одного священника больше: Владыка Иосиф Верт возвел в сан пресвитера диакона Вадима Ладыгина. Спустя месяц отец Вадим пришел в редакцию «Сибирской католической газеты», чтобы рассказать о себе, о своем пути к вере и священству, о своих планах на будущее…

Прежде всего, хочу поздравить Вас, отец Вадим, со священническим рукоположением – этим знаменательнейшим событием как в Вашей жизни, так и в жизни всей поместной Католической Церкви в России. Первый вопрос прозвучит традиционно: как Вы вообще оказались в лоне Католической Церкви? Это традиция семьи или Ваш личный выбор?

Отец Вадим: Я бы сказал, и то, и другое. Моя мама – полька по национальности. Ее католическая семья, как и множество других семей, была выслана в Казахстан. Она сохранила католическую веру и пронесла ее через те трудные годы, в которые регулярное духовное окормление отсутствовало. Отец у меня – русский, родом с Алтайского края. Свою религию он никак не проявлял и не практиковал. Когда мне было лет семь, в город, где я родился и жил (это Лисаковск в Кустанайской области), приехали католические священники и появилась возможность креститься. После некоторой подготовки меня, семилетнего, допустили к Крещению. Это был 1992 год. Я начал вместе с мамой и старшим братом ходить в храм, приобщаться к католической традиции, но по мере взросления и созревания, как это обычно бывает, пришло время переосмысления: а почему, собственно, я католик? В какой-то момент это даже приняло форму своеобразного бунта: зачем мне вообще ходить в церковь? Но разрешился этот кризис вполне благополучно: я четко осознал, что я – католик, причем римский католик, католик западного, латинского обряда. Я понял, что мне всё это очень нравится, что это – мое! Таким образом семейная традиция в лице мамы и старшего брата подвела меня к сознательному личному выбору веры, выбору в пользу Католической Церкви.

А когда впервые к Вам пришли мысли о духовном призвании?

Отец Вадим: Подобные мысли пришли достаточно поздно. Вообще-то я не планировал становиться священником, мне это было неинтересно. С семи лет я рос в католической среде: по воскресеньям всегда бывал в храме, видел многих священников, сестер-монахинь, участвовал в богослужениях… Но по-настоящему глубоко это меня «не цепляло». Свое будущее я связывал с крепкой счастливой семьей: у меня свой дом, любимые жена и дети… В данном случае четко прослеживается самая настоящая «интервенция» Божия: я священником быть не хотел, заканчивал институт по юридической специальности, у меня была девушка, с которой мы долго, около четырех лет встречались… Всё шло «по накатанной дорожке», выглядело ясным и понятным: я получу диплом, найду работу по специальности, женюсь… Переломным для меня стал момент расставания с моей девушкой. Мне тогда пришлось задаться вопросом: что, собственно, происходит? Что мне хочет этим сказать Господь? В принципе мне было ясно, где искать ответы. Я тогда уже молился, читал Священное Писание, причем искал те места в тексте, где Господь призывает Своих учеников. И я стал задумываться о своем личном призвании. Какое оно? Брак? Ну пусть не эта девушка, со временем появится другая… Но, может быть, всё-таки не путь семьи, а священство?

Было что-то такое, что особенно «прельстило» в служении священника, что «повело» и «притянуло»?

Отец Вадим: Было и есть! Ощущение избранности: я стал отчетливо ощущать, что Господь Иисус Христос хочет именно меня! Хочет, чтобы я стал Его священником! Я это очень ясно чувствовал и чувствую по сей день. Он выбирает меня! Как и почему, не знаю, это тайна, но таков Его выбор! Я не самый умный, не самый талантливый, но Господь хочет именно меня! По моему убеждению, это и есть самое важное в призвании. Кроме того, и чем дальше, тем больше, стали привлекать те конкретные вещи, которые делали священники, как то служение Мессы (а я всё глубже вникал в то, что происходит во время Мессы), сознание того, что ты, как священник, сможешь принести людям великое утешение, дать им Самого Господа. Чрезвычайно привлекательной виделась сама возможность поехать куда-то далеко, к бабушкам в глухой деревне, служить для них там Мессу, исповедовать, беседовать с ними… Принести людям Бога! Это что-то такое великое и, вместе с тем, простое, волнительное, животрепещущее… Я радовался уже от одной мысли, что когда-нибудь буду это делать, и тем более рад теперь, когда я это реально делаю. Такие вот детали священнического служения – вот они и привлекали! Был и пример служения знакомых мне священников. Глубоко запал в память образ впоследствии трагически погибшего отца Дариуша Лысаковского. Я и видел-то его всего каких-то пару раз, причем будучи еще ребенком. Но я тогда разглядел в нем радость от священства. И это сильно привлекало: радость от священства! Человек бывает радостным, когда он занят своим делом. И отец Дариуш занимался своим делом, он не занимал чужого места! И я, по мере своего созревания, задавал себе этот вопрос: где мое место? Что я буду делать с радостью? Где я буду счастлив? Вопрос счастья и вопрос призвания – это, в сущности, один вопрос. Если я иду своим путем, путем своего призвания, я обязательно буду счастлив. Обратное тоже верно.

Кроме отца Дариуша, были еще какие-то люди, которые стояли у истоков Вашего призвания, повлияли на него словом или примером?

Отец Вадим: Те священники, которые были в моей тогда еще юной жизни, показали мне пример того, что такое священство вообще, но без такой тесной привязки к своей личности, как это было в случае с отцом Дариушем. С одним священником, в годы моего детства служившим в Казахстане, я встретился теперь, почти 30 лет спустя, когда был в отпуске в Польше. Это он крестил меня, семилетнего. Интересная получилась встреча! Он поведал мне какие-то вещи из тех далеких времён, каких я не знал или не запомнил.

А как семья отнеслась к Вашему выбору?

Отец Вадим: Мой отец погиб, когда я перешел в 10-й класс и еще не думал о духовном призвании. У меня оставались мама и два старших брата. Мама отнеслась к происходящему двояко: она, как наверное все матери, хотела внуков, хотела, чтобы сынок был рядом, чтобы его почаще видеть… Но, с другой стороны, она как христианка была безумно счастлива и горда, что ее сын идет по этому пути и когда-нибудь, возможно, станет священником. Впрочем, никакого давления на меня в ту или иную сторону не было, и мне это очень нравилось. Мама говорила: «Будь счастлив. Выбери то, от чего тебе будет хорошо. А если тебе будет хорошо, то и нам будет хорошо». Мама предоставляла мне свободу, принимала меня таким, какой я есть, и мне от этого было легко. Я чувствовал себя просто прекрасно! Средний брат отнесся к происходящему спокойно, а своего определенного мнения так и не высказал: делаешь и делай. А вот старший брат сам прежде задумывался о духовном призвании, отучился три года в Санкт-Петербургской духовной семинарии, но затем ее оставил, завел семью. Он неоднократно советовал мне хранить верность избранному пути, но прежде всего быть честным – с Господом Богом, с собой, с людьми…

Получается, в вашей семье еще раньше мог появиться священник… А Ваш путь к священству, после того, как был дан ответ на призвание, была поставлена цель, был прямым и гладким?

Отец Вадим: Это был очень непрямой путь. Путь очень долгий и трудный. Путь длиною в 11 лет (именно столько времени прошло от вступления на путь подготовки к священству и до самого рукоположения). И всё это время было наполнено поиском воли Божией. Я поступил в Новосибирскую предсеминарию одновременно с Денисом Марчишиным. Теперь он – отец Денис, настоятель Кафедрального собора. Разница в сроках нашего рукоположения – это и есть период моего наиболее активного поиска и распознавания. Время, проведенное мною в предсеминарии, было весьма насыщено духовно: именно там были заложены основы моих отношений с Богом, именно там я научился молитве. Благодарение Богу и отцам-иезуитам! Именно отцам-иезуитам я прежде всего обязан своей духовной формацией. И в этой связи хочу особым образом подчеркнуть роль духовных упражнений. Как, впрочем, и духовных бесед. Это были две главные составляющие формации. Спустя полтора года я оставил предсеминарию, пребывая, впрочем, под чутким надзором моего духовника, отца Янеза Севера. Мой уход произошел как раз по итогам духовных упражнений. Я тогда очень отчетливо услышал голос Бога: «Выходи. Возвращайся в Новокузнецк…» Это было необходимо для моего духовного становления. Потому что необходимо быть предельно честным с Богом и с самим собой. Нельзя «возложивши руку на плуг, оглядываться назад», стремясь к священству, одновременно думать о девушке, о браке… Возвращение в свой город было моим промежуточным выбором: я устроился в Новокузнецке на работу, на моем пути к цели это был такой шажок в сторону. Но в итоге я еще раз убедился, убедился более четко, что Господь хочет моего священства и я сам хочу того же. Тогда я сделал еще один шажок: стал кандидатом на вступление в Конгрегацию редемптористов. Священники-редемптористы трудились у нас в Кузбассе, и мне очень нравилась Конгрегация, к которой они принадлежали, как, впрочем, нравится он и до сих пор. Я точно помню, что провел у отцов-редемтористов шесть месяцев и двенадцать дней. Всё вроде бы было нормально, но, вместе с тем, «что-то не шло», словно бы Господь не хотел видеть меня именно там. Для меня это тайна, почему так случилось? Но я ясно ощутил, что это – «не мое». Следует сказать, что все эти перипетии пути – не такая уж легкая вещь. Вот ты идешь к поставленной цели, а у тебя не получается, потом решил чуть поменять направление – и опять не получилось… Такие неудачи сеют в душе сомнения, а жить в сомнениях – трудно неимоверно. Под ногами нет основы или эта основа очень зыбкая, она шатается, и ты падаешь… Во всём этом заложено немалое страдание. Но, в то же время, было отчетливое понимание, что Бог сопровождает и ведет меня, и я, как пловец, постепенно выгребал в нужную сторону. Последней остановкой на этом отрезке моей жизни стали опять-таки духовные упражнения, которые предложил мне еще один священник-иезуит, отец Майкл Десджардинс. И во время адорации в ходе этих упражнений имел место «мистический момент». Это был мой разговор с Богом лицом к лицу, после которого всё стало окончательно ясно. Иисус тогда спросил меня: «Если ты теперь вернешься в Новокузнецк, будешь работать, будешь вести жизнь обычного мирянина, будешь ли счастлив?». «Нет», — честно ответил я. А Господь продолжал спрашивать: «Ты никогда в жизни не сможешь делать то, что делает священник. Будешь ли ты счастлив?», «Ты не будешь служить Мессу, исповедовать, разговаривать с людьми так, как это делает священник. Будешь ли ты тогда счастлив?» И на все эти вопросы я давал отрицательный ответ. Тогда Господь подвел черту под нашим с Ним разговором: «Так что же ты тогда ищешь? – сказал Он. – Приходи и становись Моим священником!». Это и было «последней каплей». Все мои сомнения рассеялись как туман, наступило время счастья и уверенности. Теперь я точно знал, чего именно хочет от меня Господь! И с того момента, что бы ни происходило со мной и вокруг меня, это уже никак не могло повлиять на мой выбор, не могло сбить с пути. Кстати, буквально через месяц после того «момента истины» умерла моя мама, да и потом много случалось неприятных вещей на всех уровнях бытия, но это уже никак не вредило реализации моего призвания. Я мог переживать, страдать, но при всём том была абсолютная уверенность: Господь хочет, чтобы я был Его священником! И какими бы конкретным путями Он не повел меня к этой цели, я знал, что до цели я дойду: потому что Он со мной, потому что Он этого хочет! Наступило внутреннее спокойствие. Я тогда подошел к нашему Отцу Епископу и сказал, что хочу идти в семинарию, а он предложил мне провести еще год в предсеминарии, после чего дал направление в Высшую духовную семинарию в Санкт-Петербурге. Получается, что к поступлению в семинарию я готовился целых четыре года: долго, но ровно столько, сколько это было мне необходимо. И специально хочу отметить: я не исключаю месяцев, проведенных «в миру» в Новокузнецке, из времени своей священнической формации. Для меня все 11 лет со всеми их изгибами и поворотами – это один единый процесс моего духовного становления, взросления, созревания, финалом и кульминацией которого стало священническое рукоположение. Добавлю, что, покинув стены предсеминарии и будто бы «вернувшись к мирской жизни», я, тем не менее, регулярно читал Литургию Часов, ежедневно делал духовные размышления. Процесс распознания протекает не только в стенах духовного учебного заведения или в храме. Это нечто гораздо более широкое, а его настоящее место – вся наша жизнь.

Получается, что Вы, отец Вадим, прежде, чем прийти в семинарию, уже сделали свой самый главный в жизни выбор. Означает ли это, что шесть лет обучения в Петербурге дались Вам относительно легко?

Отец Вадим: Смотря в каком плане. Легко в том смысле, что мне больше не нужно было искать и сомневаться. Я был внутренне спокоен, я молился и постоянно видел вокруг подтверждающие мой выбор знаки. Но, разумеется, были и трудности, ведь без них не обходится никакое созревание и развитие, и это касается и духовной семинарии как места подготовки к ответственнейшему служению священника. Был еще момент «взаимного притирания» с товарищами по призванию, момент становления, по выражению апостола Петра, «камнями живыми». Ведь мы пришли в семинарию из разных мест, разными путями, имея разные взгляды, имея различный жизненный опыт или «жизненный багаж». Созидание внутрисеминарской общины – это серьезный труд, требующий молитвы и открытости Богу и братьям, и, в той или иной мере, сопряженный со страданием. И учеба – тоже труд. Не могу утверждать, что в семинарии мне было очень легко. Впрочем, не могу утверждать и того, что было очень сложно. Хотелось бы еще назвать имя человека, которому я особым образом обязан своей духовной формацией. Это мой духовник в Санкт-Петербурге отец Якуб Блашчишин, SVD. Он прекрасно известен в нашей епархии, поскольку неоднократно приезжал с докладами на наши мероприятия. И он все шесть лет был моим духовным наставником. Он очень мне помогал, утешал и духовно сопровождал, через него Господь проливал свет на мой путь, давал крайне нужные советы и подсказки. Это крайне важно для формации – найти «своего» духовника. Не того, с кем тебе «удобно», а того, кто умеет «расслышать» тебя, а ты умеешь «расслышать» его, того, кому ты можешь открыться до конца, не утаивая ничего, не пытаясь казаться лучше, чем есть. Духовник не «для галочки», к которому по обязанности ходишь раз в месяц, а чуткий воспитатель души, посланный нам от Бога. И такой духовник у меня был. Спасибо тебе, отец Якуб!

Вы, отец Вадим, назвали имена некоторых людей, бывших своего рода «маяками» на пути осуществления Вашего духовного призвания. А ощущали ли Вы помощь небесных молитвенников и заступников? Есть у Вас «любимые святые»?

Отец Вадим: Безусловно. У меня таких святых целый список. Сейчас попытаюсь его воспроизвести. Первым назову Падре Пио. Но не потому, что именно он – «самый важный». «Мои любимые святые» все важны для меня. Просто его имя первым пришло мне в голову. Падре Пио привлекает меня своими страданиями, своим терпением, а главное – верностью своему служению. И еще смирением: он сам искренне ощущал себя недостойным дарованной ему великой благодати, недостойным своих стигматов. Он даже недоумевал по этому поводу: «Почему мне, Господи!?». Это очень красиво! Пример Падре Пио помогал и мне поставить самого себя на место: я ведь тоже недостоин своего призвания, но Господь меня хочет, а значит и я хочу быть Его священником.

Я очень люблю и почитаю блаженного Ежи Попелушко. Будучи в Польше, обязательно стараюсь посетить его приход в Варшаве: храм где он служил, приходской дом, где он жил, молюсь на его могиле… Когда я был там в последний раз, уже после своего рукоположения, мне даже удалось отслужить в нижнем приделе того храма святую Мессу, и я был весьма рад этому. Я много читал об отце Ежи, и в нем меня пленяет, прежде всего, его необычайная скромность. Он не был «звездой», не «светился» перед людьми, а тихо (что для меня очень важно!), добросовестно и с верою исполнял свое служение священника, всегда безукоризненно следуя долгу. И умер как мученик, приняв жестокую смерть, пролив кровь за Иисуса Христа! Может ли быть лучшая жизнь, чем та, что была прожита отцом Ежи Попелушко?! Образ священника, отдавшего жизнь за Христа, – это самое прекрасное, что может быть на свете, это меня бесконечно привлекает!

Далее, святая Тереза Калькуттская – Мать Тереза. Мне, учась в семинарии, неоднократно доводилось бывать в приютах, опекаемых ее духовными дочерями. Мы, воспитанники предеминарии, посещали Дом Сестер Матери Терезы по субботам: мы мыли и брили его обитателей, стригли им ногти, оказывали иную помощь… И, разумеется, я там встречался с сестрами, к которым испытываю самую искреннюю симпатию. Мне очень нравится бывать у них в часовне, медитировать там перед Святыми Дарами. Мать Тереза привлекает, прежде всего, своим отношением к человеку: не как к безликой единице в толпе, а как к возлюбленной Творцом уникальной личности, к которой поэтому и мы призваны относиться с величайшим почтением. Мать Тереза учила, что в каждом человеке живет Иисус Христос. Еще с предсеминарии в мою память врезались такие ее слова: «Когда прикасаешься в больному, страждущему, нищему, прикасаешься ко Христу». Со слабыми и немощными людьми мы имеем контакт практически постоянно, только не осознаём, насколько это приближает нас к Богу, не понимаем, что таким образом касаемся Бога. А Мать Тереза преподносит нам этот урок.

Назову также основателя Ордена редемптористов, моего «коллегу» по профессии (он тоже получил в молодости юридическое образование) Альфонса Марию Лигуори. Этот человек прошел через глубокое обращение, через полное изменение своей вроде бы очень удачно складывавшейся мирской жизни, через интенсивный поиск Бога, через обретение духовного призвания… Всё это мне очень близко и понятно. Я основательнее познакомился с личностью святого Альфонса, когда жил у его духовных детей – редемптористов. Мне близка нравственная составляющая его наследия, его подход к пастырской работе, к катехизации и проповеди. Святой Альфонс Лигуори был убежден, что нужно говорить с людьми о Боге на доступном им языке, избегая «заумностей» и ложного пафоса, максимально просто, но «от души» и «от сердца». Вот этому меня научил и учит до сих пор святой Альфонс. Говорить понятно, доступно… Не знаю, как это у меня получается, но я стараюсь…

Святая Фаустина Ковальская. Еще в предсеминарии я познакомился с ее «Дневником». Это было как раз очень доступно и понятно. Она очень просто и искренне рассказывала о своих доверительных отношениях с Иисусом, и именно за это я ее и полюбил. Полагаю, что она тоже меня любит. Недаром же говорится, что это не мы выбираем святых, а святые выбирают нас. Вот она меня и выбрала! Тот путь, которым прошла она, и относительно которого желает, чтобы и другие люди шли им, тот путь, которому учит – это путь милосердия. На любого встреченного нами человека мы должны смотреть так, как смотрит на него Господь, т.е. с милосердием, не осуждая, но принимая, стараясь понять и оправдать. Хотя грех следует называть грехом, а зло – злом. Недопустимо затирать границы между пороком и добродетелью. Но нужно отделять личность грешника от его плохих поступков и верить в то, что у каждого человека есть шанс исправиться и стать лучше, так, как это делала святая Фаустина.

И, конечно же, не могу не вспомнить святого Игнатия Лойолу. Не даром же столько времени и сил потратили на меня его духовные дети – иезуиты! Его книжечка «Духовные упражнения» была для меня настольной в те времена, когда через эти самые духовные упражнения закладывались основы моей формации. Какие-то его наставления я активно использую до сих пор. Например, совет включать в отношения с Господом в молитве также и наши чувства, и очень меткое замечание, что чувства могут быть ключом к самопознанию. Чувства многое сообщают нам о нас же самих, о процессах, протекающих в таинственных глубинах наших душ. Поэтому стоит быть очень внимательным к ним, относиться к ним со всей возможной серьезностью.

Отец Вадим, может быть, Вы поделитесь своим, пока небольшим, пастырским опытом? Хотя он не так и мал, учитывая, что прежде, чем стать священником, Вы почти год были диаконом, а дьяконскому служению также присущи некоторые пастырские функции.

Отец Вадим: Наверное, мой ответ не поразит оригинальностью. Могу сказать коротко: это счастье! Счастье от того, что я наконец священник! Счастье от того, что я посвятил жизнь Богу и стремлюсь делать это и теперь, причем во всё большей мере. Посвящение Богу вообще не может быть одноразовым актом. Этот акт охватывает всю жизнь. Но вопрос еще и в качестве этого посвящения. В этом плане мне есть куда расти. Например, я отдаю себя на 60%, но остаются еще 40. Есть куда расти! Я счастлив о того, что я – на своем месте, от того, что даже за столь короткое время мне уже удалось что-то сделать, пусть и совсем немногое. Теперь мне нужно некое переосмысление: достигнута одна глобальная цель, но за ней должна скрываться иная, новая цель.

Как раз об этом я хотел Вас теперь расспросить: если цель, к которой Вы шли долгих 11 лет наконец достигнута, то каковы перспективы? Какие новые цели ставит перед собой отец Вадим?

Отец Вадим: То, что я отчетливо вижу теперь и сегодня – это служение, щедрое дарение себя другим людям. В семинарии, только еще готовясь стать священником, ты по большей части работаешь на себя, обогащаешь себя, а точнее, это Господь тебя обогащает. И доступ к людям там значительно ограничен, потому что ты еще не священник. Конечно, ты можешь свидетельствовать, на старших курсах – катехизировать, молиться вместе с людьми… Но мне всегда было этого мало. Даже дьяконского служения, которое я исполнял последний год, было мало. Замечательно быть диаконом, но я очень хотел исповедовать, служить Мессу… Эти два момента для меня – самые главные. Я очень хотел священства! И сейчас для меня главное – служение, предельная самоотдача, деление с людьми теми благодатными дарами, которые вручены мне вместе с рукоположением, всем тем, что я раньше приобрел, чему научился. Но за всем этим – основное: принесение людям Иисуса Христа, дарение им Бога! Мое желание – чтобы Господь мог воспользоваться мною, чтобы через меня Он смог прийти к этим людям. И всякий раз, когда я об этом вспоминаю, это становится для меня огромным вызовом. За месяц с небольшим, прошедший после моего рукоположения, я отслужил несколько премицийных Месс. Это особые Мессы. У католиков есть традиция: целовать руки служащему «премицию» неопресвитеру. Меня это так удивляет, по-настоящему восхищает! Разумеется, я знаю и ни на секунду не забываю, что руки целуют не мне, а Господу Иисусу Христу. Но вот это-то и поразительно! Это значит, что Сам Христос живет во мне и во мне действует! И я действую «от Его Лица», in persona Christi! Ну разве это не удивительно?! Это просто что-то невероятное, запредельное, и я не перестаю этому изумляться! Некий обычный человек Вадим Ладыгин, живший в Новокузнецке, и вот, теперь он служит Мессу, исповедует… Для меня это – чудо чудес, нечто невозможное, немыслимое происшедшее в моей жизни. И я счастлив от того, чем я занимаюсь, кем я являюсь, от того, что я могу делать. Сразу после этого интервью я поеду к одной бабушке, исповедую ее, причащу, может быть, преподам ей Елеопомазание. И это – тоже счастье и радость! И я очень надеюсь, что эта радость будет со мной до конца моих дней!

Я Вам искренне желаю этого. И напоследок – еще один традиционный вопрос: что бы Вы хотели пожелать тем, кто будет читать это интервью?

Отец Вадим: Меня очень занимает тема, которую можно обозначить как «погружение в Отцовство Бога». То, чего бы я пожелал и самому себе, и нашим читателям, да и вообще всем людям – это разрешить Богу нас полюбить. Познать Бога, Который есть Любовь! Бога, взирающего на нас с милосердием! Бога, Который больше всего на свете хочет нас спасти! Бога, Которого не нужно бояться! Бога, Которого не нужно искать, потому что Он Сам находит тебя! Я бы даже сказал: Бога, перед Которым можно расслабиться! Расслабиться – это и значит позволить Ему найти себя, не убегать от него, а, к сожалению, в современном мире есть масса возможностей, чтобы убегать. Телевизор, смартфон, удовольствия и развлечения, трудоголизм … Словом, есть куда убегать! А важно оказаться в том месте, где Господу будет легко нас найти и полюбить. Когда же мы почувствуем себя любимыми Богом, вот тогда в нашей жизни и свершится самое важное! И самая глубокая наша жажда, в которой мы не всегда отдаем себе отчет, будет утолена. Такую жажду может утолить один только Бог. Ее не могут утолить Его «заменители», разве только иллюзорным образом или на время. И когда мы познаем, что мы возлюблены Богом, только тогда мы сможем по-настоящему полюбить себя. И только тогда сможем по-настоящему полюбить других людей – полюбить ближних «как самого себя». Это всё одновременно и очень просто, и очень трудно. Просто хотя бы потому, что я тут всё это так легко изложил, а до меня то же самое уже было сказано множество раз. А трудно – потому что как это осуществить? Как поверить, что Бог может любить нас такими, какие мы есть, со всем нашим жизненным багажом, со всеми нашими слабостями и проблемами, да даже со всеми нашими грехами… Но ведь это так и есть! Мы же упорно пытаемся спрятать от Него наш «негативный багаж», без которого, однако, мы – уже не мы. Не то, чтобы Бог одобрял скрытый в нас негатив, но часто бывает так, что как раз через наш негатив Он и приводит нас к Себе! Бог никогда не творит зла, но способен превращать зло в добро. Таков Он – наш Бог! И я пожелал бы каждому человеку поближе познакомиться с нашим Богом! И постоянно Им восхищаться: какой же Он, однако, чудесный – наш Бог! Он не стар и суров, напротив, Он постоянно юн и свеж, и торопится на помощь тем, кого любит! Он бесконечно добр по отношению к нам!

Спасибо огромное за интервью, и обильного благословения Божия в Вашем пастырском служении!