«Моя роль – не мешать, а помогать Господу…»

Нашу редакцию посетили молодые священники «нового поколения» – те, кто родился и вырос в Советском Союзе, а веру и призвание обрел постсоветской России. В прошлом номере «СКГ» мы поместили беседу с о. Сергеем Давыдовым, а в этом свидетельством о своем пути в Католическую Церковь и к священническому служению делится о. Василий Заздравных, викарий Кафедрального собора Преображения Господня в Новосибирске.

Итак, слово священнику Василию Заздравных:

Я пришел к Богу не потому, что кто-то меня учил вере или передал её мне в семье, а потому, что я искал. Я искал истину, и этот мой поиск начался, когда мне было 15 лет. Меня тогда можно было отнести к категории «трудных подростков». Моя мама была православной по Крещению, но «непрактикующей». Сам я тоже был крещен в Православии, но о нем, как и вообще о христианстве не знал практически ничего. Мы жили в маленьком городке нефтяников на севере Томской области. Ни одной православной церкви в этом городке не было. Вроде бы был баптистский молитвенный дом, но я ни разу не видел ни его, ни самих баптистов. В моем окружении вообще не было ни одного верующего христианина.

Я искал самостоятельно, но мои духовные поиски первоначально не шли в русле христианства. То, что я узнавал из книг, влекло меня скорее к восточным религиозно-философским течениям, нежели к христианству. С «живыми» верующими христианами я впервые столкнулся в 19 лет, когда приехал в Томск. Я пришел в католический храм, хотя у меня не было абсолютно никаких предпосылок прийти именно в этот храм. Оглядываясь назад, я могу выразить свое обращение в католичество одной фразой: «Бог меня привел…». Ведь о католичестве я знал до тех пор лишь из школьной программы, причем помнил я из этого только пару фраз: «крестовый поход», «Папа Римский», ну и всё пожалуй. А «живого» католика до этого я не встречал ни разу, даже «непрактикующего». В Томск я приехал для того, чтобы здесь работать и жить. И вдруг мне в голову приходит мысль: «Нужно найти католическую церковь…». Святой Дух вложил мне эту мысль.

Найти католическую церковь было не так уж трудно, поскольку она находилась в центре города. Я прекрасно помню тот день, когда впервые появился в католическом храме. Это была сентябрьская суббота 1995 г., середина дня. В церкви тогда были только два человека – сестра-монахиня и мирянка, помогавшая в приходе. Она продавала книги и немного рассказывала о Католической Церкви людям вроде меня, «случайно» заглянувшим в храм. Меня пригласили на воскресную Мессу. Слова «месса» я тогда не понимал, но, выйдя из храма, я почему-то был твердо уверен, что завтра сюда вернусь. Я не только пришел на воскресную Мессу. Я начал ходить в церковь практически ежедневно, каждый вечер, после работы.

Что же меня так привлекло? Я увидел по-настоящему «живую Церковь». То, что я видел здесь, разительно отличалось от того, что я раньше видел в мире. И люди были очень открытыми: они приветливо улыбались, дружески относились друг к другу, общались после богослужения. Будучи первый раз на Мессе, я ощутил, что вполне понимаю происходящее. Я вернулся домой под большим впечатлением от того, что мне довелось пережить там. Когда я пришел в общежитие, где временно жил у друзей, я понял, что хочу быть именно «там» – в Католической Церкви, а не «здесь» – среди окружения, где шла обычная студенческая жизнь, жизнь очень нехристианская.

О католических традициях, истории, вероучении я тогда не знал практически ничего, но у меня было твердое убеждение, что здесь я нашел Бога. Что же касается Томского католического прихода, то я считаю его своей «материнской общиной» и навсегда сохраню к нему теплые чувства. Люди, с которыми я познакомился в нем, не просто формально исповедовали, а действительно переживали свою веру, жили в соответствии со Словом Божиим. Их свидетельство веры было для меня основополагающим. Именно тогда, в те первые месяцы моего обращения, я осознал и собственное призвание: последовать за Христом, полностью посвятить себя Ему. Правда, это желание еще не ассоциировалось тогда со священством. Я присматривался к разным представителям посвященной жизни, которые посещали Томск, писал письма в разные монашеские общины. Это было время поиска. В то время, я работал на заводе и параллельно учился в вечерней школе, чтобы получить аттестат о среднем образовании. Но в течение этих первых лет моего обращения неизменным оставалось однажды принятое решение: жить только для Бога и для Церкви.

В это же время я на своем опыте узнал, что может сделать Бог в твоей личной жизни. Надо сказать, что я уехал из дома не очень-то хорошо. У меня была такая странная, бурная юность. Воспитывала меня одна мама. В подростковом возрасте ее опека начала меня тяготить. Я в 16 лет бросил школу, пошел работать и у меня появились «свои», заработанные деньги. С тех пор мама уже не могла на меня особо влиять: мне казалось, что я материально независим, а в случае «давления» с её стороны я угрожал уйти из дома или говорил что-нибудь в таком роде. Отношения с матерью, да и вообще с родными у меня были очень сложные. Но когда я обратился, уверовал, то Господь дал мне понять, что я должен многое в этой области исправить. Я написал маме подробное письмо, очень длинное, где просил у нее прощение «по всем пунктам». Позднее я с большой радостью я узнал, что моя мама стала ходить в православную церковь (как раз тогда ее наконец-то открыли в нашем маленьком городке). В настоящее время она – прихожанка Томского католического прихода.

Вспоминая свое детство и юность, я размышляю о тех детях и юношах, чей жизненный путь начинается так же, как когда-то начинался мой. Как же важно сеять среди них семена веры! Не всегда это находит немедленный отклик: нравы подростковой среды довольно жесткие, есть чувство стадности, и «белой вороной» быть никто не хочет. Но если мы верны тому, что говорим, если проповедуем то, чему на самом деле верим, то брошенные семена обязательно дадут всходы! Обычно лучше всего прорастает то, что было посеяно в детстве. В конце концов вчерашние подростки «нагуляются» в этом мире, поймут, что «всё проходит как цвет на траве», но есть истина, которая не проходит, есть Церковь, в которой тебя ждут и всегда с радостью примут, и в которой ты сможешь жить полной жизнью, «в свободе детей Божиих». И тогда они вернутся к Богу, вернутся в Церковь. Эта надежда дает силу нашему свидетельству сегодня, порождает уверенность, что проповедуемое нами слово в конечном итоге не останется без плода.

Что же касается моего призвания… Так оно было для меня несомненным! Но какое конкретно? Меня привлекала деятельность сестер Матери Терезы, приехавших в наш город, чтобы помогать «самым бедным среди бедных». Я и сам примерял на себя роль слуги больных и нуждающихся… Для меня это было как озарение. В то время я задумывался именно о монашеском пути. У меня казалось бы созрело решение стать францисканцем. Меня очень вдохновляла жизнь св. Франциска, такого простого и бедного. Его путь мне казался совершенным путем Евангелия. Однако орден попросил меня сначала поступить на два года в просеминарию Новосибирска, поскольку таково было желание нашего епископа. И лишь учась в просеминарии, а затем в высшей семинарии в Санкт-Петербурге, я смог убедиться, что Бог хочет видеть меня именно епархиальным священником.

Есть и еще одна сторона моей духовности и моего служения, которая также повлияла на мой выбор пути, и о которой я не могу умолчать. Вскоре после того, как я приступил к Таинствам в Католической Церкви и уже задумывался о призвании, я познакомился с молодым человеком по имени Андрей. Он был инвалидом, практически не мог ходить и передвигался на инвалидной коляске. Мы с ним стали друзьями. Общение с ним я отчасти воспринимал и как христианский долг, как «дело милосердия», предписанное Богом. В какой-то момент Андрею стало невыносимо находиться дома, и пришлось оформлять его в интернат. Это был Шегарский психоневрологический интернат в 120 км от Томска. Вскоре мы стали ездить туда вместе с одной прихожанкой. Сначала мы просто хотели навещать Андрея. Однако нам предстояло открыть для себя «спрятанный мир», обитатели которого исполнены боли и одиночества… Сколько же было там страдающих, несчастных, всеми забытых людей, которые крайне нуждались в духовной поддержке! Мы ездили в ШПИ регулярно, а спустя какое-то время к нам присоединились и другие братья и сестры во Христе из нашего Томского прихода. Так сформировалась группа служения…

Прошло еще немного времени, и мы узнали о служении общин «Ковчег» и « Вера и Свет», основанных Жаном Ванье. Я подробнее расскажу об общинах «Ковчег», так как именно опыт этих общин был для нас определяющим. «Ковчег» – это община, которая включает в себя людей с задержками психического и физического развития, а также их друзей-ассистентов (обычных людей, решившихся жить в такой общине). Умственно отсталые люди приходят в общины «Ковчега» из психоневрологических интернатов. Друзья-ассистенты просто приглашают их покинуть интернат и разделить с ними жизнь в «Ковчеге». Главный принцип этих общин — не столько делать что-то для отверженных, сколько просто быть с ними, жить, радоваться и грустить вместе. Жизнь «Ковчега» – это обычная повседневная жизнь, без акцентов на то, что в обществе принято считать благотворительностью. Короче говоря, больные и здоровые составляют одну христианскую общину, где каждый заботится о каждом в духе самопожертвования и любви, где все «проживают» одну жизнь и приобретают общинный жизненный опыт. Это и есть «Ковчег».

Итак, под влиянием духовности Жана Ванье и основанных им общин наша группа служения объединилась в общину, которую мы назвали «Малый Ковчег». Мы сразу же начали мечтать, что когда-нибудь наш «Малый Ковчег», превратится, в настоящий «Ковчег» Жана Ванье… И вот, мы ездим в интернат уже больше 10-ти лет, большого «Ковчега» у нас пока так и не родилось, но зато возникла общественная организация «Спрятанный Мир». Кроме того, мы приобрели множество друзей со всех концов России, а также заграницей. У когда-то инициированного нами движения есть своя динамика, свой рост; сегодня это уже не просто группа служения или община, это что-то большее…

Духовность Жана Ванье и основанных им общин во многом определила мою личную духовность. Правда, я не живу в «Ковчеге», однако остаются основные принципы мировоззрения, способ видеть мир, вещи, людей… Я ориентируюсь на эти ценности и по мере сил и возможности постоянно участвую в служении Томского «Малого Ковчега». Кстати, во время моей учебы в семинарии в Санкт-Петербурге возникла община «Вера и Свет», которая как я уже сказал, выросла из того же духовного корня, что и «Ковчег», и в её зарождение и жизни мне посчастливилось принимать участие.

Что же касается семинарской формации, то, оглядываясь назад, обозревая мой путь к священству, хочется отметить, что основополагающими в этом отношении были первые два года, проведенные мною в Новосибирской просеминарии. Ее ректором тогда был о. Николай Мессмер, ныне епископ, возглавляющий католическую общину Кыргызстана, а духовным отцом – о. Майкл Десджардинс. Тогда же, в просеминарии, я пережил первый опыт Духовных упражнений св. Игнатия Лойолы, который и поныне остается для меня ведущим в личных взаимоотношениях с Богом. Каждый год, делая очередные духовные упражнения, я стремлюсь вернуться к тем истокам почти 10-летней давности. Таким образом, время просеминарии стало для меня настоящим благословением, за которое я безмерно благодарен Богу. То время было для меня еще и временем «распознавания» моего духовного пути.

В целом можно сказать, что на меня оказали глубокое влияние три источника духовности: духовность общин Жана Ванье, духовность св. Франциска и Духовные упражнения св. Игнатия Лойолы. Конфликта между ними не было и нет. Просто я постепенно пришел к убеждению, что епархиальный священник может и должен черпать из разных «святых источников».

Как это ни парадоксально, чем ближе было рукоположение, тем тяжелее мне было представить, что это такое, быть священником, что такое жизнь священника с ее радостными сторонами, но и сторонами, требующими жертвы, самоотречения. Некоторые из моих друзей по семинарии говорили: «Станешь священником – ничего не поменяется». А на самом-то деле всё поменялось радикально! Я переживаю свое священство как непрерывное действие Божие во мне и через меня. Когда я служу Мессу, совершаю Таинства, проповедую, я явственно ощущаю это как дело Самого Бога. Моя же роль – не мешать, а всячески помогать Господу. Не столько я могу что-то дать людям, сколько Господь дает через меня, используя меня как Свое орудие. Отсюда рождается чувство сопричастности чему-то великому. Я ощущаю себя «проводом», через который поступает «электрический ток» Божественной благодати. А еще я надеюсь сохранить на долгие годы тот дух новизны, радости и энтузиазма, который теперь наполняет меня – еще очень молодого (по своему стажу) священника.