Красноречивое молчание Бога в книге Эндо и фильме Скорсезе

СКГ Январь 26, 2017

В 1988 году Мартин Скорсезе с восхищением и изумлением прочитал «Молчание», роман японского писателя-католика Сюсаку Эндо (1923-1996). Режиссёр сразу понял, что в один прекрасный день возьмется за его экранизацию, но по экономическим и художественным причинам пройдёт целых три десятилетия, прежде чем мастер осуществит свой замысел. В кажущейся простоте роман «Молчание» является произведением невероятно сложным, не без сходства с «Силой и славой» Грэма Грина. Опубликованный в 1966 году роман «Молчание» в скором времени стал эпицентром острой полемики, раскрывая полный драматизма вопрос о преследовании японских христиан с конца шестнадцатого до середины семнадцатого века, с трагическими пиками в виде изгнания всех миссионеров в 1614 году, или так называемым восстанием Симабара в середине 17 века, которое после жестокого подавления повлекло за собой период окончательного запрещения христианского культа.

В этот леденящий душу исторический сценарий Сюсаку Эндо свободно помещает мытарства португальского иезуита Кристована Феррейры (1580-1650), который стал провинциалом Японии и подвергся жесточайшим пыткам во время самого кровавого периода преследования, до того, как отрекся от своей веры и принял имя Савано Тюан. Образ Феррейры становится сердцем тьмы в романе Эндо, в котором рассказана одиссея двух молодых отцов-иезуитов Себастьян Родригеса и Франсиско Гарупе, прибывших из Макао в Японию, чтобы узнать правду об их учителе и наставнике.

Некоторые недоброжелатели Эндо посчитали роман «Молчание» «неоднозначным» в религиозном смысле, поскольку он настаивает на собственном опыте веры и показывает бесполезность мученичества. Но это упрощенный взгляд, который полностью опровергает моральная и богословская сложность романа. Произведение японского писателя показывает нам борьбу веры в условиях чудовищных страданий, там, где способность человеческого сопротивления сталкивается с молчанием Бога.

В нем нет того подслащённого моралистического духа, который так нравится определенной части католиков, руководствующихся эмоциями и чувствами в своих моральных суждениях, которые всегда готовы предложить ясные и слишком легкие (даже нереальные) решения к наиболее деликатным и болезненным вопросам.

«Молчание» — это роман, который проникает на территорию, которая в значительной степени принадлежит Врагу и сталкивается с проблемой зла и страдания, показывая без обиняков страдания веры в разгар жесточайшего преследования.

В романе есть отрывки, где Эндо описывает пытки, которым подвергались японские мученики, от жестокости которых стынет в жилах кровь. В этом произведении есть свидетельство духовной силы и возвышенная богословская насыщенность, превознесение героизма и величия мученичества. Но в романе есть и попытка понять слабые стороны тех, кто отступает от своей веры из-за отсутствия мужества. Это, к примеру, одновременно гротескный и трагический персонаж Китидзиро, трус, неоднократно отрицающий Христа и доносящий на других христиан. Столь же неоднократно он просит и находит прощение у отца Родригеса, к которому возвращается каждый раз после измены, как пёс к своему хозяину.

Христос хотел также спасти Иуду, зная, что в любом Иуде дышит возможный Пётр. Именно так это объясняет отец Родригес в особо знаменательном отрывке романа:

«Христос, в Тайной Вечере, сказал Иуде: ‘Ступай… Что делаешь, делай скорее’. Даже сделавшись священником, я по-прежнему не мог постичь смысла этих слов. Бредя рядом с Китидзиро, я размышлял над этой важнейшей фразой. Какие чувства владели Христом, когда он отослал человека, что продаст его за тридцать сребреников? Гнев? Ненависть? Или любовь? Если гнев, значит, Христос лишил Иуду даже надежды на спасение — единственного из всех смертных. Господь отвернулся от этого человека, не простив ему грех. Значит, Господь всё же покинул его, и Иуда навеки останется грешником? Но этого не может быть! Христос хотел спасти даже Иуду, в противном случае Он не сделал бы его Своим учеником».

Роман «Молчание» учит нас, что милосердие Бога соучаствует в страданиях тех, кто Его отвергает. В другом отрывке из романа мы читаем: «Кто может сказать, что слабый страдает меньше, чем сильный?».

Без сомнения, самый противоречивый момент романа Эндо – и фильма Скорсезе – это окончательное решение, принятое отцами Феррера и Родригесом, которые публично отрекаются от веры и продолжают своё благовествование втайне. При этом речь вовсе не идёт о некоем частном и удобном опыте веры, но о причиняющем боль отказе проповедовать Евангелие на крышах ради того, чтобы предотвратить истребление своих братьев.

Роман Сюсаку Эндо предлагает нам размышление о так называемом «правиле секретности», которое имеет очевидное основание в Евангелии: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф 7, 6). Тот же святой Августин призывал своих верных — чтобы избежать яростной реакции язычников — с благоразумием скрывать свою веру.

Бог не хочет, чтобы мы уклонялись от мученичества; но ещё меньше Он хочет, что мы бросались бессмысленно в мученичество или чтобы наша бестолковость бросала в мученичество наших братьев. Очевидно, что это правило секретности может быть прекрасным оправданием для трусов, которые молчат, желая получить награды от мира сего, в то время как храбрых умерщвляют. Однако вовсе не этот тезис защищается в романе «Молчание», где притворное отступничество главных действующих лиц всегда представляется как трагический акт любви к своим верным.

Прежде чем Мартин Скорсезе перенёс роман «Молчание» на большой экран, это сделал Масахиро Шинода в одноимённом фильме 1971 года. Эта лента является выдающимся кинематографическим произведением, однако полностью искажает смысл романа, представляя отца Родригеса — после отступничества — впавшим в глубокое отчаяние. Версия Скорсезе, напротив, со скрупулёзной точностью следует оригиналу как по форме, так и по содержанию.

Для того, чтобы перевести суть прозы Эндо в кинематографические образы, Скорсезе почти полностью отказался от саундтрека (что может сделать фильм немного «сухим» для среднего зрителя). Режиссёр избрал размеренный, неспешный ритм, а также спорный, но невероятно эффективный прием, который заключается в том, чтобы рассказать эту историю, отказавшись от жутких образов и внешней эффектности, принимая взгляд, который зрителю может показаться нейтральным, холодным или отстранённым.

Но мы не считаем, что это так. Кажущаяся холодность может быть истолкована как оторванность от страданий мучеников, однако страшная сцена, в которой нам показана мучительная смерть распятых в море христиан не оставляет ни тени сомнения в уважительном отношении режиссёра.

Конечно, ещё более замечательным представляется скрупулезное уважение, которое Скорсезе проявляет к теме и намерениям автора романа, не делая никаких уступок недоверчивому духу нашего времени. Так, например, это случай отца Родригеса, которого великолепно сыграл Эндрю Гарфилд, в совершенстве воплощая в себе сочетание религиозного рвения и хрупкости персонажа книги. Когда этот иезуит, наконец, решает попрать подставленный ему святой образ, чтобы спасти жизни других христиан, то он отчётливо и недвусмысленно слышит не голос своей совести, а Самого Христа: «Наступи! Я знаю, как тебе больно. Наступи. Я пришёл в этот мир, чтобы вы попирали Меня, Я несу этот крест, чтобы облегчить ваши страдания».

Наконец Скорсезе точно отражает намерение автора романа в заключительной части фильма, где голос рассказчика (которым до этого момента был безраздельно голос отца Родригеса), обретает в романе несколько формальный и немного загадочный тон, чтобы подсказать нам, что главный герой продолжал тайно возвещать Евангелие среди охранявших его надсмотрщиков.

Скорсезе прямо говорит о том, на что Сюсаку Эндо едва намекает: он позволяет нам явно понять, что Феррейра закрывает глаза на ввоз в Японию предметов, христианское значение которых не понятно властям. Режиссёр показывает нам, как Родригес слушает исповедь Китидзиро, доносчика, и прощает его грехи. Наконец, он предлагает нам финальный, подводящий итог кадр (которого в реальности нет, но он возникает в воображении зрителя): в нем, красноречивым образом, мы имеем подтверждение, что Христос никогда не покидал главного героя и главный герой никогда не переставал проповедовать Евангелие среди людей, которые его окружали.

«Молчание» является красноречивым фильмом великого художника и католика, который, не колеблясь, проникает на территорию противника, чтобы противостоять демонам, которые злобно набрасываются на веру. Проникнув на эту территорию, ему удаётся потрясти нашу слабую веру и позволить услышать любящий голос Иисуса, который звучит как вечная осанна внутри нас. Христос разделяет нашу боль и всякий раз прощает наши отступления и слабости.