Иллюзия добровольности

СКГ Август 09, 2016

Паралимпийская чемпионка из Бельгии Марика Вервут призналась, что после Игр в Рио намерена прибегнуть к эвтаназии. Спортсменка страдает прогрессирующим заболеванием мышц, и, вероятно, больше не сможет заниматься спортом. Поскольку она считает спорт единственным смыслом своей жизни, она решила умереть в этом сентябре. В Бельгии — это совершенно легально.

Вспомним, что когда эвтаназия только входила в легальную практику, ее сторонники апеллировали к боли. Что делать, если человек умирает в мучениях, он так или иначе скоро умрет, не будет ли актом сострадания прервать его агонию? А противники указывали на ситуацию “скользкого склона” — допущение умерщвления людей с их согласия приведет к все большему расширению числа случаев, когда это будет возможно, так что через какое-то время можно будет легально умерщвлять людей, просто пришедших в сильное уныние.

Так и оказалось — эвтаназия совершенно легальна в отношений людей, которые не умирают, и вовсе не испытывают невыносимых физических мучений. Они просто переживают глубокое уныние и выражают желание уйти из жизни.

Поэтому теперь сторонники эвтаназии апеллируют не к боли, а к личной автономии — человек имеет право сам за себя решать, когда он (или она) хотят покинуть эту жизнь, никто не должен ему указывать и посягать на его (или ее) свободу выбора.

Что же, личная автономия — очень важный принцип, который нуждается во всемерной защите. Человека не следует принуждать к чему-либо без явной необходимости. Люди нуждаются в свободе для того, чтобы осуществлять свое призвание. Но принуждение может носить различный характер.

В каком-то детективе злодеи говорят потенциальной жертве — ты должен застрелиться и оставить предсмертную записку, иначе мы подвергнем тебя мучениям. Будет ли это свободным выбором ухода из жизни? Вероятно, мы все согласимся, что нет.

Некоторое время назад общее внимание привлекли сообщения о самоубийствах онкологических больных, которым не были вовремя предоставлены обезболивающие. Были ли эти самоубийства вполне добровольными? Едва ли.

Теперь представим себе ситуацию, когда человек испытывает острую боль, но ему не предлагают качественного обезболивания — а предлагают эвтаназию. Если он примет ее и подпишет все требуемые бумаги, будет ли его решение вполне добровольным? Пока это гипотетическая ситуация, но надо понимать, что как только у нас в России будет легализована эвтаназия, это тут же решит все проблемы с обезболиванием — невыносимо страдаете? Вот Вам направление на последнюю процедуру.

Вообще в ситуации, когда человек находится в полной физической зависимости от других, и эти другие заинтересованы в оптимизации расходов, насколько, в действительности, автономными будут его личные решения?

Но человек зависит от других не только физически, но и психологически. Мы все нуждаемся в принятии и поддержке со стороны других. Всем известны случаи, когда люди совершали самоубийства под влиянием враждебности и травли, в которой не было никакого физического насилия — иногда травля была чисто интернетной. Работает ли в этом случае аргумент к личной автономии — человек, мол, захотел уйти из жизни и ушел?

В конце концов, он мог игнорировать своих обидчиков (в сети это не трудно), это был его личный выбор. Но мы понимаем, что в этом случае говорить о полной добровольности тоже не приходится.

Травля может принимать различные формы — от язвительных оскорблений до подчеркнутой холодности и игнорирования в ситуации, когда ожидается внимание и участие. Убедительно дать понять человеку, что он зажился, пора освобождать жилплощать и заканчивать висеть на шее общества, всегда возможно, не делая ничего формально незаконного.

Собственно, “право на смерть” вполне плавно переходит в “обязанность умереть”. По словам известного британского философа и советницы правительства по вопросам этики, баронессы Уорнок, люди, страдающие деменцией, “обязаны умереть”, потому что “впустую истощают ресурсы своих семей и системы здравоохранения”. Эвтаназия уже осмысляется не как что-то предпринимаемое в интересах самого человека (чтобы избавить его от страданий) но в интересах общества — чтобы избавить его от бремени заботы о больном. Пока (пока) речь не идет о прямом и грубом принуждении к эвтаназии — речь идет о психологическом давлении. Но оно может оказаться более чем достаточным.

Готовность человека жить или умереть в высокой степени зависит от окружающих. Выдавать результат общественного давления — а не пора ли тебе, наконец, эвтаназироваться? — за проявление личной автономии было бы неверно. Когда человек пребывает в тесных обстоятельствах и склонен к унынию, едва ли возможно определить, когда “предоставление возможности” самоубийства превращается сначала в склонение, а потом и в психологическое принуждение к самоубийству.

Хуже всего, когда такое принуждение оказывается не результатом злой воли конкретных частных лиц, а становится частью культуры, разливается в воздухе. Когда становится общепринятым, что самоубийцу не следует вытаскивать из петли — напротив, ему следует предоставить мыло и веревку, вместе с воодушевляющими речами о свободе выбора, которые должны помочь ему преодолеть последние колебания.

Это связано с определенными мировоззренческими установками, которые исходят из общей бессмысленности мироздания, отсутствия у людей как объективных нравственных обязательств, так и надежды на жизнь вечную. В такой картине мира никто никому ничего не должен — существует только свободный обмен товарами и услугами, цель которого — удовлетворение индивидуальных желаний.

В традиционной системе ценностей жизнь человека была осмыслена, каждый появлялся на свет с определенным заданием — которое исполнял, пока смерть не отзывала его в лучший мир. Даже в минуту глубокой печали и растерянности человек знал — на уровне традиционной веры — что во всем происходящем есть какой-то сокрытый от него, но несомненный смысл. Жизнь в любом случае стоила того, чтобы быть прожитой, Вечное Спасение стоило того, чтобы пройти путь к нему до конца.

В мире, где вечное спасение объявлено иллюзией, о которой и думать не стоит, а никакого объективного смысла не предполагается, едва ли возможно удержать людей от самоуничтожения.

Традиционно как терпеливое перенесение немощи и болезни, так и забота о немощных со стороны окружающих рассматривались как исполнение морального долга и великое духовное приобретение. Но в картине мира, где никаких духовных приобретений не бывает — за отсутствием какого-либо посмертного воздаяния — забота о немощном и больном человеке превращается в пустое утомление и расходы.

Такой взгляд на реальность проявляется в умерщвлении пришедших в уныние в Бельгии, но он приносит обильные плоды и у нас — когда люди убивают себя водкой или наркотиками.

Этой губительной лжи надо ясно противопоставить спасительную истину. Каждый человек создан Богом с определенной целью и имеет свое призвание в мироздании. У каждого есть долг с терпением проходить свое поприще и помогать другим. Любая жизнь стоит того, чтобы быть прожитой. Самоубийц следует вытаскивать из петли.

Автор: Сергей Худиев

Христианский публицист, богослов. Ведущий еженедельной радиопередачи «Христианство: трудные вопросы». Автор книг и ряда статей, в частности, на портале «Правмир», в журналах «Альфа и Омега», «Фома».