Экуменическая перспектива. Взгляд на Лютера накануне 500-летия Реформации
18 января этого года, в начале Недели молитв о единстве христиан, кардинал Вальтер Каспер выступил в берлинском Университете Гумбольта, по приглашению Фонда имени Романо Гуардини.
Во вступлении доклада автор, который с 2001 по 2010 годы возглавлял Папский Совет по содействию единству христиан, признаёт, что «для католиков Лютер был долгое время просто еретиком, тем, на ком лежит вина за разделение западной Церкви со всеми его тяжкими последствиями, вплоть до сегодняшнего дня». Но «эти времена прошли», и католическая историография XX века «совершила важный поворот в понимании» этого реформатора, способствуя более корректному взгляду на некоторые его точки зрения и, не в последнюю очередь, на его литургические песнопения. И если «для некоторых Лютер уже стал как бы отцом общей Церкви», — пишет далее кардинал Каспер, — «то многочисленные выражения позиций, приуроченные к пятисотлетию протестантской Реформы, не заходят так далеко. Все учитывают изменения, произошедшие в экуменическом восприятии Лютера, но также признают, что между Церквами продолжают оставаться нерешёнными спорные вопросы. Так, многие христиане справедливо ожидают, что в 2017 году пятисотлетие протестантской Реформы заставит нас сделать, в экуменическом плане, ещё один шаг к достижению единства».
По словам кардинала Каспера, Лютер не был сторонником экуменизма в современном понимании этого термина. Не были сторонниками экуменизма и его противники: все они были склонны к полемике и к противостоянию. Это привело к возведению «траншей» и к жесткости с обеих сторон. Сразу возникли острые вопросы, простиравшиеся от вопроса о справедливости, возвещённой в Евангелии и о Божьем милосердии, до вопросов о Церкви, и особенно о Папе Римском. Поскольку Папа и епископы отказывались приступить к реформе, Лютеру, на основе собственного понимания всеобщего священства, пришлось пойти на экстренные меры. Он, однако, по-прежнему верил в то, что истина Евангелия постигается сама по себе, и тем самым оставил в каком-то смысле открытую дверь для возможного будущего соглашения.
Также и с католической стороны в начале шестнадцатого века многие двери оставались широко открытыми. Не существовало какой-либо гармонически структурированной католической экклесиологии, но только подступы к ней, которые были скорее учением об иерархии, чем истинной экклесиологией. Систематическая разработка экклесиологии имела место только в спорном богословии в качестве антитезы к полемике Реформации против папства. Тем самым папство впервые в истории стало меткой католической идентичности. Соответствующие конфессиональные тезисы и антитезисы обуславливали и перекрывали друг друга. Лишь недавно экуменизм немного приоткрыл закрытую дверь.
Место полемики занял диалог. Вступить в диалог не означает отказаться от всего, что прежде считалось истинным. Подлинный диалог могут вести только те, кто, имея свою точку зрения, готовы слушать друг друга и учиться друг у друга. Такой диалог не является чем-то исключительно интеллектуальным: он представляет собой обмен дарами. Это предполагает признание другого человека, но также и своих слабых сторон; это предполагает готовность отстаивать свою истину так, чтобы не ранить другого в полемическом пылу, но говоря истину в любви (Еф 4, 15). Тогда из спора удаляется яд разделения и дискуссия превращается в дар, тогда обе стороны могут возрастать в кафоличности, понимаемой в первоначальном смысле этого слова, они могут расти вместе, признавая милость Бога в Иисусе Христе и вместе свидетельствовать о ней перед миром.
Именно этому необратимому пути мы следуем со времени последнего Собора. Принятие учения Второго Ватиканского собора, даже пятьдесят лет после его завершения, пока ещё нельзя назвать полным, и Папа Франциск открыл новый этап в этом процессе. Святейший Отец подчёркивает экклесиологию странствующего Народа Божия и его чувство веры, синодальную структуру Церкви, и для понимания единства привносит новый интересный подход. Он описывает экуменическое единство уже не с помощью образа концентрических кругов вокруг римского центра, но с помощью образа многогранника, который представляет собой реальность во многих лицах, не какую-то мозаику, складываемую из отдельных пластинок. Это — уже единое целое, подобное драгоценному камню, который переливается всеми цветами радуги, отражая падающий на него свет. Папа Франциск принимает концепцию примирившегося разнообразия. В апостольском обращении Evangelii Gaudium — своём программном труде — он исходит из Евангелия и призывает к обращению не только каждого христианина, но и всех епископов и все духовенство.
Таким образом следует понимать, что в центр поставлено изначальное основное требование Лютера, то есть, первенство Евангелия благодати и милосердия, а также призыв к обращению и к обновлению. Не только история принятия последнего Ватиканского собора, но и история принятия Лютера вовсе не окончена, даже в евангельских церквях. Существует также забвение и отстраненность от Лютера со стороны евангеликов: достаточно вспомнить о доктрине, связанной с Тайной Вечерей и с евхаристическим благочестием. Это показывает, что Мартин Лютер оставался искренне верен реалистичному пониманию Евхаристии, и поэтому его нельзя втискивать в схему религии чистой духовности. Вспомним также о том, как Лютер понимал служение, будучи уже в зрелом возрасте, вспомним о его фундаментальной открытости по отношению к историческому институту епископства, а также о его утверждении, что он носил бы на руках и целовал ноги того папы, который принял бы и признал его Евангелие. Поэтому нельзя ссылаться только на полемические утверждения раннего Лютера. Мы можем и должны вновь вернуться к этому вопросу, имеющему решающее значение для прогресса экуменизма, для отношений между Церковью, служением и Евхаристией и понимания этой взаимосвязи.
В этом смысле может помочь сделать шаг вперед серьёзное осмысление мистических аспектов Лютера. Они не только имеются у молодого Лютера, но и в самом симпатичном из его наиболее важных реформаторских трудов «О свободе христианина». Это могло бы открыть возможности для диалога. В самом деле, единство и примирение происходят не только в голове, но сначала в сердцах, в личном благочестии, в повседневной жизни и в общении между людьми.
Говоря академическим языком, мы нуждаемся в более радушном, открытом экуменизме, чтобы мы могли учиться друг у друга. Только через такой экуменизм Католическая Церковь может конкретно и полностью осуществить свою кафоличность. С другой стороны, изначальное требование Лютера, которое, в сущности, является требованием экуменическим, можно выполнить через открытый и радушный экуменизм. У нас до сих пор нет никакого общего решения, но сейчас открывается возможное общее видение и общий путь к будущему. Путь к полному единству открыт, каким бы долгим и полным препятствий он ни был.
Наиболее важный вклад Мартина Лютера, необходимый для дальнейшего развития экуменизма, заключается не в экклесиологических подходах, оставшихся у него ещё открытыми, но в его оригинальной направленности к Евангелию благодати и милости Божией, а также в призыве к обращению. Послание о милости Божией было ответом на его личную проблему и потребность, а также на чаяния его времени; оно и теперь является ответом на знаки времени и на насущные вопросы многих людей.
Только милосердие Божье способно залечить глубокие раны, которые разделение нанесло телу Христа — Его Церкви. Оно может преобразить и обновить наши сердца так, чтобы мы смогли покаяться и обратиться, проявить друг к другу милосердие, простить взаимные прошлые несправедливости и отправиться в путь, дабы обрести друг друга, терпеливо и шаг за шагом, на пути к единству в примирившемся многообразии.
В связи с этим, отмечает кардинал Каспер, стоит напомнить фразу, которую приписывают Мартину Лютеру. Как и высказывание об антихристе, оно расположено в эсхатологической перспективе, но более спокойное, более расслабленное и устремлённое к надежде: «Даже если бы я знал, что завтра будет конец света, я бы все равно посадил в моем саду яблоню». Первого ноября 2009 года кардиналу была предоставлена возможность посадить маленькое дерево в восстановленном саду Лютера в Виттенберге; делая ответный дар, лютеране посадили оливковое дерево в римской базилике Святого Павла вне стен.
Когда сажаешь маленькое деревце, нужно делать это с надеждой, а также требуется набраться терпения. Саженец должен, во-первых, расти в глубину и пустить глубокие корни, чтобы выдерживать неблагоприятные погодные условия, жару и мороз. Также и мы должны идти к нашим истокам и корням. Нам нужен духовный экуменизм в общем прочтении Писания и в общей молитве.
Во-вторых, деревце должно расти в высоту, и подниматься к небу, к свету. Мы не можем «произвести» экуменизм, мы не можем организовать его или претендовать на него силой. Единство является даром Святого Духа Божьего. Мы не можем относиться неуважительно к Его силе, мы не можем поспешно бросить начатое и преждевременно терять надежду. Дух Божий, Который начал дело единства, Сам приведет к его к завершению, — единству не «по нашей воле», но по воле Божьей.
Наконец, молодое деревце должно расти в ширину, так, чтобы птицы небесные могли укрываться в ветвях его (ср. Мф 13, 32), то есть, чтобы все христиане доброй воли смогли найти себе место под ним, в его тени. По образу многогранника, мы должны стремиться к единству в большом примирённом разнообразии, быть открытыми по отношению всех людей доброй воли. Мы призваны уже сегодня давать общее свидетельство о Боге и о Его милосердии. Единство сегодня находится ближе, чем это было пятьсот лет назад: оно уже началось. В 2017 году мы уже не будем, как в 1517 году, на пути разделения, но на пути единства. Если у нас будет мужество и терпение, в конце концов мы не будем разочарованы. С изумлением и благодарностью мы примем то, что нам подарит Дух Божий, возможно, совсем по-другому, чем себе это представляли.
В этой экуменической перспективе 2017 год может стать для евангельских христиан и для всех католиков благоприятной возможностью. Мы должны суметь её использовать: это было бы полезно для обеих Церквей, для многих людей, которые питают ожидания в связи с этим, а также для мира, который — особенно сейчас — нуждается в нашем общем свидетельстве.
Источник: Радио Ватикана
