Церковный брак с человеком неверующим

Я оказалась в безвыходном положении. Вышла замуж за неверующего и поэтому не могу заключить церковный брак. Так как я живу без венчания, мне запрещено приступать к таинствам. Я прошу у Вас совета. Мне так хотелось бы пойти на исповедь и принять причастие.

Независимо от того, что я здесь напишу, я советую Вам обратиться к своему духовнику. И не только потому, что конкретное решение проблемы будет зависеть от разных обстоятельств (например, существенно, не состоял ли кто из вас двоих в браке ранее). Здесь речь идет о духовных вещах, а не только об исполнении внешних формальностей, поэтому более подробная духовная беседа мне кажется совершенно необходимой в этой ситуации.

Поэтому не сердитесь, пожалуйста, что я выскажусь только по общей проблематике, содержащейся в Вашем письме. То есть, я займусь вот какой проблемой: можно ли заключить церковный брак с человеком неверующим? При этом я, естественно, исхожу из того, что в нашем случае вторая сторона — верующая и вера для нее значима.

В возможности церковного брака в таком случае можно усомниться по двум причинам. Во-первых, не исключено, что церковный брак совершает насилие над совестью неверующего; принуждает его быть неискренним, притворяясь верующим. Во-вторых, надо разобраться, не противоречит ли церковный брак, уделенный неверующему, достоинству таинства: ведь таинства обычно уделяют исключительно верующим людям. Одним словом, совершение такого таинства брака станет возможным только в том случае, если оба эти сомнения можно будет разрешить позитивно.

Позиция Церкви насчет супружества католика с неверующим заключается в следующем. Церковь, пожалуй, не советует заключать такие браки, исходя из убеждения, что верующая сторона подвергается опасности охладеть к вере, а детям в такой семье может недоставать надлежащей религиозной атмосферы. Если все же католик решился на такой брак, Церковь хочет, чтобы он был скреплен таинством. Ибо значение супружества столь велико, что если бы верующий человек хотел отделить его от своей веры, это противоречило бы самой ее природе. Если вера действительно должна охватывать всю жизнь человека, то, естественно, и супружество — один из важнейших детерминантов жизни — должно быть наполнено верой.

Как же Церковь разрешает описанные выше сомнения? Ответ на первое наше сомнение находится в самом обряде таинства брака, который предусматривает возможность церковного брака с неверующим и в таком случае велит уважать его убеждения. Неверующая сторона не обязана — и не должна — во время литургии брака произносить ни одного слова, которое расходилось бы с ее убеждениями. Это касается даже текста произносимой ею супружеской клятвы, в котором можно опустить обращение к Богу и святым.

Таинство совершается ради верующей стороны. Неверующая же сторона приступает к этому таинству потому, что для второй стороны это очень важно, и это представляется вполне достаточным мотивом. Церковь также уделяет таинство брака ради верующей стороны, поэтому неуважение к таинству абсолютно исключено, несмотря на то, что одна из сторон неверующая. Вот и ответ на второе сомнение.

Теперь я хочу выступить как бы в защиту интересов неверующей стороны. Из духовных бесед, которые я веду с парами такого типа, следует, что иногда неверующая сторона психологически противится такому решению. В основном речь идет о вполне понятном отсутствии энтузиазма по поводу участия в обряде, от которого человеку «ни жарко, ни холодно». Поэтому даже аргумент, что это важно для будущего супруга (или супруги), кажется недостаточным.

Повторяю, я хорошо понимаю такое сопротивление. Более того, думаю, что это сопротивление справедливо. Конечно, абсолютно безучастное вступление в церковный брак, совершение обряда, от которого «ни холодно, ни жарко», исключительно в качестве жертвы для второй половины, в определенной степени недобросовестно. Однако я думаю, что неверующая сторона может — в рамках своих убеждений — подлинно участвовать в церковном бракосочетании. Одним словом, если неверующий человек принимает таинство церковного брака ради верующего партнера, то такой брак может поистине обогатить его, по крайней мере, в двух аспектах.

Во-первых, во время таинства приносится клятва нерасторжимости брака до самой смерти. А это — нечто совершенно иное, чем принятие условной нерасторжимости и допустимости развода. Есть в этой клятве выражение веры в то, что наша любовь не является относительной и превосходит внешнюю обусловленность. Есть в этой клятве и обязательство работать, дабы наша любовь приобретала глубину, и защищать наше супружество в минуты опасности. Церковное бракосочетание может помочь неверующей стороне ощутить и принять эти (думаю, бесспорные, но иногда остающиеся незамеченными) аспекты супружеского союза. Во-вторых, церковный брак для верующей стороны является таинством: в этот момент Христос принимает нашу супружескую любовь и призывает нас своей супружеской жизнью сораспяться с Ним и с Ним воскреснуть. А для неверующей стороны церковный брак может быть, по крайней мере, священнодействием тайны любви, состоящей в том, что любовь как бы превосходит человека, как бы не от нас исходит, а мы как бы погружены в нее. Мне кажется, что неверующая сторона может пережить церковное бракосочетание как призыв открыться любви. В литургии брака и неверующая сторона может услышать предостережение не предавать любовь и надежду, что непреодолимых трудностей не существует.

Одним словом, ситуацию, в которой к таинству брака приступает неверующий человек, можно и нужно очистить от всех элементов неискренности и гротеска. И тогда таинство брака предоставляет возможность подлинного участия в нем для каждой из сторон, как верующей, так и неверующей, хотя обе участвуют в ней по-своему.

Отец Яцек Салий ОР