«Я вижу себя и священником, и артистом…»

СКГ Октябрь 18, 2016

В гостях у редакции «Сибирской католической газеты» – известный исполнитель музыкальных произведений в стиле барокко, обладатель красивого баса-профундо, профессор кафедры факультета общественных наук Варминьско-Мазурского университета (Польша) священник Збигнев Стемпняк.

— Вы первый раз посещаете нашу Преображенскую епархию?

— Да. Я первый раз в Сибири, но в России бывал не раз. Несколько раз бывал в Москве, пел в Ярославле, участвовал в научной конференции в Калининграде…

— В плане знакомства с нашими читателями расскажите немного о себе

— Я несколько лет служил викарным священником в одном из польских провинциальных приходов в Ольштине (административный центр воеводства в северо-восточной Польше). При этом работал в школе, преподавал там религию, а в церкви руководил работой хора. И детского хора с участием семидесяти детей. Что любопытно, из них – 69 девочек и только один мальчик. И это стало для меня мотивацией, чтобы глубже изучать музыку. Я изучал музыкальную педагогику в Варминьско-Мазурском университете, защитил там свой второй диплом. И тогда мой научный руководитель стал настаивать, что мне нужно трудиться в этом направлении дальше. Прежде я никогда не видел себя преподавателем высшего учебного заведения, а хотел быть просто приходским священником. Но послушался своего руководителя и еще четыре года изучал музыковедение в Варшаве, в Университете им. кардинала Стефана Вышинского. Однако кандидатской диссертации так и не защитил, поскольку мой епископ вернул меня в свое распоряжение. И я в течение трех лет был настоятелем небольшого сельского прихода близ Ольштина.

— Каким образом Вы почувствовали призвание к священству?

— О, это был нелегкий выбор. Правда, когда в младшей школе нам задавали вопрос: «кем ты хочешь стать?», я обычно отвечал: «священником». Но потом появились сомнения и потребность подумать, и поэтому я по окончании колледжа устроился на работу на молокозавод, где провел год. После чего таки поступил в семинарию. Можно сказать, что я отчасти воевал со своим призванием, с Богом… Хотя, с другой стороны, мне это и помогло. Мы беседовали на эту тему с вашим епископом. У вас большинство будущих священников приходит в семинарию, уже имея какое-то образование и какую-то профессию. Я полагаю, что это хорошо. Священник лучше может понять мирянина, если он сам жил какое-то время такой жизнью.

— Вы – из большой католической семьи?

— Семья, конечно, католическая, а детей в ней было четверо, и я – самый младший. У меня один брат и две сестры. Моя мама родом из Гродно. Теперь это Белоруссия, а до Второй мировой войны это была территория Польского государства. Ее дядя учился в духовной семинарии, но священником стать не успел, поскольку погиб. Так что я – пока единственный священник в нашем роду. Но мои родители – очень верующие люди. Они живы до сих пор: папе 83 года, а маме – 78 лет. Оба они – учителя, и в коммунистические времена, насколько я помню, у них всегда были проблемы из-за их веры. Директор школы на педсовете говорил так: «К сожалению, есть в нашем коллективе один человек, который ходит в костел. Но так быть не должно!» Мой папа преподавал математику, а мама сначала тоже была учителем физики и математики, а потом работала воспитателем в специнтернате для больных детей.

— Значит, через маму Вы в какой-то мере соприкоснулись с человеческой болью, бедой?

— Можно так сказать. Я много видел. Один из сыновей моего брата тоже страдает аутизмом. И в первые годы священства моей мечтой было работать с больными людьми. Но жизнь повернулась по-другому…

— А когда началось Ваше знакомство с музыкой?

— К сожалению, у меня не было возможности окончить музыкальную школу, но я с раннего детства посещал музыкальный кружок, где обучался игре на нескольких инструментах. Моим первым музыкальным инструментом был аккордеон. Я пел в школьном хоре, потом в хоре духовной семинарии. Был участником семинарского вокально-инструментального ансамбля, который выступал с концертами в разных городах Польши. Хотя моя семья в целом немузыкальна. Практически у всех моих родственников есть музыкальный слух, кто-то из них немножко играет на музыкальных инструментах, но профессионально музыкой не занимается никто.

Так что в своем роду я – пока не только единственный священник, но и единственный музыкант. Эти два призвания развивались во мне как бы параллельно. И, наряду с мечтой стать священником, у меня была мечта руководить детским хором, и она осуществилась. Таким же образом я с детства очень любил петь, и, в конце концов, стал выступать как солист. Правда, для этого пришлось самому немало потрудиться.

Я как-то написал в своем фейсбуке: «Твое счастье – в твоих руках. Только нужно уметь видеть и брать».

— У Вас был единственный сольный концерт в нашей Филармонии?

— Можно сказать, что два. Первый раз, 24 сентября, я выступал вместе с ансамблем «Dawna Muzyka Polski» («Старинная польская музыка»). Второй раз – 7 октября, в сопровождении ансамбля ранней музыки «Insula Magica» под управлением замечательного музыканта Аркадия Бурханова.

— Вы были знакомы с ним раньше? Как Вы вообще вышли на Новосибирск?

— Нет, раньше знаком не был. А с Новосибирском – любопытная история. Я сам ищу концертные возможности, рассылаю электронную почту с предложением моих концертов. В прошлом году я выслал много таких предложений в Россию, в Казахстан. Но пришел только один ответ, от руководителя польского творческого центра в Новосибирске Людмилы Дуплинской. Электронный адрес возглавляемой ею организации я нашел на веб-странице Министерства иностранных дел Республики Польша. Людмила с удовольствием меня пригласила, но собственных средств у нее не было. Тогда я нашел одну организацию, которая смогла выступить в качестве спонсора. По приезде в Новосибирск я познакомился с имеющим всероссийскую известность художественным руководителем ансамбля, занимающегося реставрацией старинной музыки, Аркадием Бурхановым.

Но поскольку я работаю еще и университетским преподавателем, мне удобно связывать все направления моей работы воедино. А потому я договорился через Людмилу с ректором Новосибирской консерватории, чтобы приехать в это учебное заведение на стажировку.

— И какая же из целей Вашего приезда в наш город была главной?

— Можно сказать, что обе: как научная стажировка в консерватории, так и концертные выступления и доклады в рамках Фестиваля польской культуры в Новосибирске. Кроме того, я работаю над проектом: «Молитва на Востоке. Избранные сольные духовные песнопения русских композиторов». И поездка в Сибирь очень помогла мне в этой работе.

— Как продвигается работа над этим проектом?

— Сольных произведений у русских композиторов немного, поскольку они в основном писали для хора. Есть сольные композиции у Рахманинова (6-7 романсов), романс «Легенда» Чайковского, «Молитва» Калинникова, «Молитва» Мусоргского на стихи Лермонтова…

Я также исполняю светские русские романсы, часто выступаю с такими концертами, а незадолго до этой моей поездки вышел соответствующий диск. Еще я посетил Иркутск по приглашению новоназначенного польского консула в этом городе: пел там и дал мастер-класс в местном Музыкальном колледже.

— Каков диапазон исполняемых Вами произведений?

— От позднего Ренессанса до современной музыки. Последние произведения, словно бы написанные специально для меня, – композиции швейцарца Оскара Лакера от 2010 г. Еще могу упомянуть хорошо мне знакомого Павла Лукашецкого – проректора университета в Варшаве. Если говорить о жанрах, то это романсы, оперные арии, духовные песнопения. Пою очень много польских песен и русских романсов, как бытовых, так и классических. Из польских авторов больше всего пою Монюшко, Шопена, Неведомского, Лукашевского. Шопен, кстати, написал 17 прекрасных пьес. Из русских – Чайковского, Рахманинова, Бородина, Алябьева.

Пел я также в одном оперном спектакле. Это было филармоническое рождественское представление про трех царей, посетивших больного мальчика, который в конце концов исцеляется. Я там играл роль «черного» царя Бальтазара.

— А кто Ваш любимый оперный композитор?

— Моцарт, хотя у него сравнительно немного произведений для низкого баса, как у меня. Это очень сложный, «трудный» композитор, но я люблю его. Например, арии Зарастро из «Волшебной флейты». Также много пою Монтеверди, исполняю арии из его опер, написанные для баса-профундо. Это практически единственный композитор, который писал арии также и для низкого голоса, для баса-профундо. Например – ария Харона, перевозчика душ умерших в подземное царство мертвых.

— Существуют ли порой трения между Вами-священником и Вами-артистом?

— Нет. Когда-то меня спрашивали: кем же ты, в конце концов, хочешь быть, священником или артистом? Выяснилось, что могу быть и священником, и артистом.

— Что дает музыка для Вашей духовной жизни?

— Веру. Работа над духовными песнопениями побуждает к теологическим размышлениям. Моя работа протекает в пространстве между богословием и барочной риторикой. Можно сказать, что музыка изъясняет мне теологию. Обо всём этом я подробно рассказываю в своих докладах.

Но иногда я пою о земной любви, и люди спрашивают: почему священник поет о любви? Вспоминаю, как десять лет назад я выступал на юбилейном концерте в моем родном Ольштине. И буквально за несколько минут до выхода на сцену мне сообщили, что в зале присутствует мой епископ. И я подумал: что это будет, когда он увидит меня в концертном костюме, с бабочкой? Но, подумав, я успокоился и решил трактовать эту ситуацию, начав с вопроса: почему Бог дал жизнь человеку? Потому что Он любит человека. И что должен делать священник? Говорить о любви в своих проповедях. Но Божия любовь находит свое продолжение в отношениях между людьми, в отношениях между мужчиной и женщиной. И говорить об этой любви можно не только с амвона, но и со сцены. Вот такую речь я готовился произнести перед епископом, но потом выяснилось, что, присутствуя на торжественном приеме, он на концерт не остался (улыбается).

Позднее я всё-таки рассказал епископу об этом случае: на традиционной рождественской встрече с участием артистов и музыкантов в епископской резиденции. Не знаю, нравится или нет епископу моя артистическая деятельность, но он против нее не возражает.

— Над чем Вы работаете в последнее время?

— Как я уже сказал, над проектом русских духовных песнопений. Также собираюсь приступить к работе над циклом патриотических песен. 11 ноября, в наш национальный польский праздник, я буду выступать в филармонии одного из городов на западе Польши. Потом буду готовить концерт в Швейцарии в первую неделю января 2017 г. В его программу войдут, в том числе, и русские романсы. Хотелось бы еще поработать над барочными произведениями для баса-профундо немецких композиторов. У этих произведений очень мало исполнителей, и мне хотелось бы выпустить соответствующий диск. Исполнять эти композиции трудно, но зато и удовлетворение велико!

— Подводя итог нашей беседы, хочется задать такой вопрос. Вы – первый раз в Сибири. Вы познакомились с сибиряками, с духовной жизнью местных католиков, с нашими священниками и народом Божиим. Как можете охарактеризовать свои впечатления?

— У меня много друзей в тех городах России, в которых я бывал раньше. А теперь моими друзьями стали сибиряки. Вплоть до того, что не хочется уезжать. Я надеюсь, что наше общение продолжится.

— И что бы Вы хотели напоследок пожелать нашим читателям?

— Пожелаю всегда находить Бога в том, что мы делаем. Открывать Его присутствие всякий раз заново, прежде всего, в творчестве.

— Спасибо!