Выдержки из свидетельства епископа Иосифа Верта в Петропавловске 14 апреля 2012 г.
В ходе праздничных мероприятий в связи с провозглашением храма Божьего Милосердия в Петропавловске (Казахстан) Святилищем Милосердия Божия епископ Иосиф Верт поделился своим свидетельством. Оно прозвучало на богослужении в храме Пресвятого Сердца Иисуса, посвященном памяти жертв религиозно-политических гонений. Владыка Иосиф сказал, в частности следующее:
Дорогие!
Несколько месяцев назад мне позвонил о. Збигнев Котлинский и пригласил дать свидетельство веры на казахстанской земле в годы преследования и гонения на Церковь.
Сегодня утром я впервые увидел этот храм Святого Сердца Иисуса, который был построен и освящен более 100 лет тому назад. Я думаю, что этот храм является самым лучшим свидетельством нашей веры.
Дорогие, я уже несколько раз бывал в вашем городе проездом в Челябинск, но только теперь впервые сошел с поезда, впервые по-настоящему приехал в Петропавловск. С Петропавловском меня связывают еще и родственные узы. Двоюродный брат моего отца, Иоганнес Риттер, жил в вашей области, в Булаевском районе, в одном из зерносовхозов. Он писал нам письма, часто приезжал в Караганду на св. Мессы, на исповедь. Он мог очень интересно писать и рассказывать. Позже, когда я уже учился в духовной семинарии в Литве, я попросил его записать свои воспоминания. Теперь, до моего отъезда к вам, я так и не успел найти эту тетрадку, но попытаюсь это сделать позже и пришлю вашим священникам этот текст.
Я же могу вспомнить и засвидетельствовать то, что слышал от других людей. И сам я был непосредственным участником тех или иных событий. И, конечно, всё, что я пережил, является свидетельством Милосердия Божия. Это как несколько лет тому назад одна пожилая верующая из Новосибирской области, рассказывая о всех выпавших не ее долю жизненных испытаниях, снова и снова повторяла: «Если бы милый Бог нас не защитил, то мы все бы погибли». «Милый» – от слова «милосердный».
В одном из последних номеров вашего казахстанского журнала «Credo» уже был опубликован мой рассказ о том, как мои родители попали в Казахстан, но я еще раз повторюсь, потому что это может стать одним из самых сильных свидетельств веры XX века.
В 1931 г. в степи центрального Казахстана привезли 30 тысяч поволжских немцев. Среди них был и мой отец, которому исполнилось тогда 7 лет. Ссыльных выгрузили из телячьих вагонов и оставили под открытым небом на произвол судьбы. Там, на Волге, на родине у них отняли дома, земли, скот, чтобы из награбленного создать материальную базу для колхозов – этого «фундамента светлого будущего коммунистического общества». Их же самих – кулаков, «препятствие на пути к коммунизму» – партия решила уничтожить раз и навсегда. Стояла осень, уже выпал первый снег. Люди закапывались в землю. Они рыли ямы и накрывали их караганником, затем глиной и землей. Когда зима кончилась, из 30 тысяч человек в живых осталось только 12.
И всё тогда, когда их выбросили из вагонов в пустую степь, они начали свою «новую жизнь» на чужбине с молитвы. Один пожилой человек обратился к окружающим, говоря: «Братья и сестры! Если мы в добрые времена благодарили Бога, не забудем сделать это и в злые времена». И запел «Te Deum laudamus» – «Grosser Gott, wir loben Dich – Боже, хвалим мы Тебя».
И этот дух веры и молитвы тех первых переселенцев сохранился. Сколько я себя помню, вся моя жизнь с раннего детства была пронизана христианской верой и молитвой. Утром мама «ставила» каждого из нас в отдельности на молитву, потому что вставали мы, дети, в разное время: кто спешил в школу в первую смену, кто шел туда после обеда во вторую смену, а кто еще и вовсе в школу не ходил. А вечером у нас всегда была совместная молитва…
Каждое воскресенье мы шли «в церковь». Начиная с 1954 г., католики в Караганде всегда имели священников (о. Буковинский, епископ Александр Хира, патер Штауб, о. Штефан). Очень хорошо помню такой курьезный случай. Мама собиралась на Мессу, и самая маленькая моя сестра стала капризничать: «Хочу тоже на Мессу!» Мама ее успокаивала: «Ты пойдешь на третью Мессу» (до II Ватиканского Собора каждый священник служил «свою» Мессу; не было совместной Мессы, а потому сколько было священников, столько было и Месс). И малютка успокоилась: «Ладно, пойду на третью Мессу». На дома тех семей, где тогда проходили богослужения, следовало бы сегодня повесить мемориальные доски. Я уверен, что эти мужественные люди теперь имеют у Господа награду вечную.
Особенно мне запомнились похороны и другие молитвенные Крестные ходы на кладбище. Молились мы тогда по многу часов. Когда однажды перед праздником Вознесения верующие собрались как обычно на краю нашего поселка (в народе – «маленький Берлин») для Крестного хода, дорогу в ста шагах от нас преградила милиция. Одна мужественная женщина, Марианна Беккер, взяла распятие у мальчиков (они обычно несли его в процессии), сказала: «In Gottes Namen», и смело пошла прямо на милиционеров. Они расступились и Крестный путь состоялся как всегда.
Настоящим же «Таинством Божьего Милосердия» были исповеди у о. Буковинского. В силу обстоятельств они обычно проходили по ночам.
Праздник Милосердия Божия был утвержден в Церкви лишь недавно, в Россию он пришел в 2000 году. Но я могу засвидетельствовать, что «Венчик к Божьему Милосердию» был у нас хорошо известен и относился к числу многих так называемых «малых Розариев». Самой краткой и самой любимой его формой было молитвенное восклицание: «O, Maria, hilf!»
Перед поездкой я еще раз проконсультировался у сестры Марии Ф., и она подтвердила, что по крайней мере в начале 60-х годов мы «Венчик к Божьему Милосердию» уже читали.
И, благодаря Божьему Милосердию, мы теперь имеем всё то, о чем прежние поколения только мечтали…
