Трудные вопросы. Являются ли еретиками католики, отрицающие учение Церкви о недопустимости абортов?
ВОПРОС:
Мне приходилось встречать католиков – к счастью, не очень часто, — которые, хотя и считают аборт травмой для женщины, всё же защищают право на аборты, объясняя это тем, что на первое место надо ставить свободу женщины. Можно ли назвать такую позицию ересью, то есть упорным отрицанием истины веры и нравственности, — или же это просто невежество?
ОТВЕТ:
В энциклике «Evangelium vitae» — «Евангелие жизни» — блаженный Папа Иоанн Павел II утверждает, что уничтожение невинной человеческой жизни в материнской утробе всегда является убийством. В последние десятилетия это было подтверждено и данными генетики и эмбриологии, так что даже человек неверующий или агностик может осознать недопустимость аборта независимо от приверженности Учительству Церкви.
Легализация абортов, то есть убийство за счет государственного бюджета, сама по себе является преступлением. Это противоречит основному предназначению государства, призванного защищать жизнь всех граждан, и в первую очередь самых беззащитных.
Кажется невероятным, что человек, позиционирующий себя как католик, может в данном вопросе на первое место ставить свободу женщины. Женщина не получает власти уничтожать невинное существо. Никто не может распоряжаться жизнью человека. Родители также не обладают властью над жизнью собственных детей. В пастырской конституции Второго Ватиканского собора «Радость и Надежда» утверждается: «Бог, Господь жизни, поручил людям возвышенное служение, цель которого – сохранять жизнь, и человек должен исполнять его подобающим образом. Поэтому жизнь уже с самого зачатия нужно оберегать с величайшей заботой. Аборт и детоубийство – чудовищные преступления» (51).
Можно ли считать ересью позицию тех, кто защищает в данном вопросе свободу женщины?
К таким оценкам нужно подходить с большой осторожностью, ведь формально ересь ведет к отлучению от Церкви ipso facto, то есть в силу самого факта, без сентенции церковного суда. Иными словами, еретик исключается из Церкви.
Ересь означает отрицание догмата веры или нравственности. Безнравственность аборта является незыблемой и безошибочной доктриной Церкви. Однако это не возведено в ранг догмы. Таким образом, формально католика, защищающего абортистские позиции, назвать еретиком нельзя. Говоря об учении о безнравственности аборта, можно употребить термин «парадогма».
В упомянутой нами выше энциклике «Евангелие жизни» Иоанн Павел II, в свою очередь, пишет: «Среди всех преступлений, которые человек может совершить против жизни, умышленный аборт обладает чертами, причисляющими его к преступлению особо тяжкому и предосудительному. (58)
«Тот факт, что умонастроения, нравы и даже законодательство признают прерывание беременности, — красноречивый признак необычайно опасного кризиса нравственного чувства, которое постепенно утрачивает способность различать добро и зло, притом даже тогда, когда речь идет о фундаментальном праве на жизнь, — пишет далее Папа. — В такой опасной обстановке сегодня особенно нужна смелость, позволяющая смотреть правде в глаза и называть вещи своими именами, не поддаваясь удобным компромиссам или искушению самообмана. В этом контексте категорически звучит предостережение пророка: «Горе тем, которые зло называют добром, и добро злом, тьму почитают светом, и свет тьмою» (Ис 5,20). Именно по отношению к прерыванию беременности сегодня приходится сталкиваться с двусмысленной терминологией — например, с термином «операция», — направленной на сокрытие его истинной природы и смягчение этой тяжести в сознании общественности. Может быть, сам этот языковый феномен уже представляет собой проявление тревоги, будоражащей совесть. Но никакое слово не способно изменить действительность: прерывание беременности — независимо от того, каким способом оно осуществляется, — это сознательное, прямое убийство человеческого существа в начальной стадии его жизни, охватывающей период между зачатием и рождением.
Нравственная тяжесть прерывания беременности обнаруживается во всей своей истине, если признать, что происходит убийство, и особенно если анализировать определяющие его обстоятельства. Убитый здесь — человеческое существо на пороге жизни, то есть самое невинное существо, какое только можно себе представить: его невозможно признать агрессором, а тем более — неправедным агрессором! Оно слабо и беззащитно до такой степени, что лишено даже той ничтожной защиты, которую дают новорожденному его жалобные стенания и плач.
Оно полностью вверено заботе и опеке той, что вынашивает его во чреве. Но иногда именно она, мать, принимает решение и добивается убийства этого существа или даже сама его провоцирует.
Правда, прерывание беременности часто становится для матери драматическим, горестным переживанием, если решение об изгнании плода она принимает не по чисто эгоистическим соображениям, не ради своего удобства, но чтобы спасти какие-то важные блага, такие как свое здоровье или приличный уровень жизни других членов семьи. Иногда возникает опасение, что зачатому ребенку придется жить в таких плохих условиях, что лучше бы ему не родиться. Однако все эти и им подобные соображения, пусть серьезные и драматические, никогда не оправдают умышленного лишения жизни невинного человеческого существа».
И еще: силою власти, данной Христом Петру и его Преемникам, в общении с епископами, которые многократно осуждали прерывание беременности, а в рамках вышеупомянутой консультации единодушно — хоть и были рассеяны по всему миру — выразили одобрение этой доктрине, я заявляю, что прямое прерывание беременности, то есть задуманное как цель или как средство, — всегда серьезное прегрешение против нравственности, ибо является добровольным убийством невинного человеческого существа. Эта доктрина основана на естественном праве и на писаном Слове Божием, передана церковным преданием и преподана в обычном и вселенском Учительстве» (62).
Итак, Церковь выносит окончательное суждение об моральной недопустимости аборта, но оно не является догмой. И хотя Конгрегация вероучения уточнила в своих документах, что между догмой и окончательным суждением нет разницы, когда речь идет о ее принятии со стороны верующих, всё же неприятие не ставит верующего в один ряд с еретиком: в данном вопросе Церковь руководствуется пастырским принципом ожидания, давая своим чадам время для размышлений и сознательного согласования собственных мнений с Учительством Церкви. Поэтому католик, отрицающий безнравственность аборта, не является формально еретиком и не отлучается от Церкви. Тем не менее, само учение об аборте однозначно и окончательно. В данном случае речь может идти действительно о незнании, недостаточной осведомленности о развитии зародыша, — с самого начала человеческого существа, отдельного от матери. Но, не взирая на это незнание, речь идет и об упорном отвержении окончательного учения Церкви, а значит, такая позиция является тяжким (смертным) грехом.
Источник: Радио Ватикана
