«Я – странник» (памяти отца Станислава Помыкалы, SJ)

3 сентября 2022 года в Варшаве на 73-м году жизни отошёл ко Господу священник-иезуит Станислав Помыкала, много лет служивший в России и Белоруссии. В память о нём мы публикуем большое интервью, которое отец Станислав дал два года назад специально для портала «Иезуиты в России и СНГ».

«…По благости Твоей, Боже,
Ты готовил необходимое для бедного»

(Псалом 68)

– Отец Станислав, в 2020 году в праздник Пресвятой Богородицы — Матери Общества Иисуса (22 апреля), вы отпраздновали 35-летие ваших торжественных обетов. Интересно, что в этом же году, в январе, вам исполнилось 70 лет: юбилей разделяет вашу жизнь на две равные части – до и после обетов. Расскажите про ваш путь призвания как иезуита и священника.

– Мое детство прошло в «совхозе». Отец работал в разных польских «PGR» (эквивалент совхозов). Мы часто переезжали с места на место. Совхоз – это мой «Назарет», я совхозный. Может ли быть что-то хорошее из Назарета-совхоза? Так с раннего детства я стал и продолжаю быть странником. Моя жизнь, как и любого другого человека, – это путь. Господь нашел меня именно там, в совхозе. Первые 14 лет моей жизни прошли там. Из-за частых переездов мне нужно было уметь адаптироваться к новому окружению – месту, школе, приходу – людям! Я окончил семь лет обязательной общеобразовательной школы и решил учиться дальше, в лицее, чтобы потом с аттестатом зрелости поступить в духовную семинарию и стать священником… В тот момент мне было 14 лет и это было еще моей сладкой тайной-мечтой… После первого успешного года учебы в лицее начался новый этап моей жизни – я пошел к иезуитам. Мне было 15 лет. Мое первое, основополагающее призвание – это призвание к священству, оно с детства. Призвание стать иезуитом пришло потом и является для меня Богом избранным путем реализации того первого – как мне стать и быть священником.

– Как вы познакомились с иезуитами?

– Совершенно случайно, по-человечески говоря. После окончания семилетки я поехал на приходской праздник в родное местечко-приход моих родителей, Краснобруд. Именно там, во время Мессы, которая из-за множества народа служилась снаружи костела (там еще до сих пор стоит дерево, свидетель этого события), – там я почувствовал, что моя сладкая тайна, это влечение к священству, требует, чтобы я как-то определился, согласился: быть мне или нет священником. И я сдался: во мне прозвучало «да будет».

После Мессы мы возвращались в дом бабушки и дедушки с моим дядей Юзефом (он тогда учился во Вроцлавском университете), и во время нашего разговора в пути он как-то почувствовал это мое секретное «да будет» и спросил меня: «Не хотел бы ты стать иезуитом?» На что я ответил, что не знаю, о ком речь, но попросил выслать информацию об ордене иезуитов. И он это сделал спустя некоторое время, тогда я уже учился в лицее в Любачеве, райцентре. Прочитав всю информацию (одна книжка об ордене и две брошюры с полезными сведениями) я узнал, что уже после первого года лицея я могу поступить в орден иезуитов и как иезуит получить нужное мне образование. Я ни с кем не говорил, не советовался по этому поводу. Потом, когда я уже обратился к иезуитам и встретился с ними в Старей Вси, и они приняли меня, я говорил об этом с моей матерью Эмилией и она велела мне поговорить об этом с моим отцом Станиславом. Когда я сказал ему, что хочу вступить в орден иезуитов, чтобы стать священником, он был против. Отец вывел меня в поле (поле для него было «священным местом», он даже молился именно там) и старался переубедить меня, подсказывая что я мог бы заняться физикой. Мне оставалось до вступления около месяца, и я попросил у него денег, чтобы купить нужные мне вещи и на дорогу. Отец мне ответил: «Будешь пасти коров в совхозе, так и подзаработаешь немного, и будет у тебя время лучше подумать». Так и случилось. Не обошлось и без внутреннего борения. Но Господь был со мною и мать, которая не вмешивалась, но присматривалась и молилась. Пася коров, я читал книжку о явлениях Непорочной в Лурде во Франции, хотя не совсем понимал содержание.

Оказалось, что, вступив в Общество, я мог окончить лицей, после двух лет новициата, причем уровень обучения у иезуитов оказался на порядок выше. Мы обучались «на дому», частным образом, а сдавать экзамены и получить аттестат зрелости мы ездили в Жешув. В новициате на моем курсе нас было 10 человек (из них только один окончил лицей перед вступлением в Общество). Получив аттестат зрелости, я продолжал учебу: три года философии в Кракове, после чего меня оставили там на год «практики» в издательстве WAM (практика – это стандартная часть формации после философии, но в те времена на нее посылали только тех, кто еще «не созрел» до богословия, т. е. по поводу кого оставались какие-то сомнения… Но для меня это стало очень важным опытом – и интеллектуальным, ведь я занимался вычиткой книг, редакторской работой, и просто жизненным опытом, было время на культуру, театр и так далее … Затем в течение пяти лет я изучал богословие в Варшаве, последние два года – чтобы получить лиценциатскую степень по фундаментальной теологии и одновременно светскую степень магистра в Католической теологической академии), рукоположен во священники был в 1977 году, в возрасте 27 лет. Настоятели мне предлагали дальнейшую учебу на докторскую степень, но я не видел себя в должности преподавателя, а с докторатом наверняка стал бы заниматься именно этим…

– … и так вы попали в Рим.

– Да, меня отправили в Рим, в качестве сотрудника-журналиста польской секции Ватиканского радио. Там я проработал десять лет, и это был очень богатый опыт жизни и мировых масштабов Католической Церкви: Рим – это особый город, духовный центр мира благодаря тому, что там находится престол апостола Петра и присутсвуют его наследники – Папы Римские. Ватиканское Радио хотя сейчас уже не является тем, чем было раньше, т.к. телевидение и интернет, другие способы и формы коммуникации поменяли много, но глобальный подход, открытость на диалог миров нашей планеты остались. Как радиорепортер я довольно часто участвовал в апостольских поездках, паломничествах Папы Иоанна Павла ІІ, побывал примерно в 30 странах мира. Но работать журналистом всю жизнь не хотел, я ведь был призван быть священником. По прошествии этих 10 лет я чувствовал, что готов двигаться дальше.

Тогда произошел очень важный для меня эпизод: 26 августа 1990 г., в праздник иконы Матери Божьей Ченстоховской, я был на Мессе, которую в Кастель Гандольфо (летняя резиденция Пап Римских) служил для польских паломников Иоанн Павел II. После Мессы я встретился с Папой, и он поинтересовался, как у меня дела, а я ответил, что не очень… Он удивился, услышав, что радио исчерпало уже все возможные ресурсы развития для меня, и спросил, что я бы хотел делать. Тогда я открыл ему, что мечтаю и хочу поехать в Россию. Он задумался на несколько мгновений и затем, похлопав меня по плечу, сказал: «Езжай, брат».

В тот же день после обеда в Генеральной курии я улучил момент, чтобы пересечься с главным настоятелем нашего ордена, с отцом генералом Кольвенбахом. «Папа Римский посылает меня в Россию», – сообщил я генералу. До этой встречи я уже примерно в течение года «вел переговоры» с моими настоятелями, так что они были в курсе моего желания отправиться на Восток. Отец Кольвенбах полушутя ответил: «Если Папа посылает, поезжай».

Опуская многие детали, в которых я вижу действие Божьего Провидения, скажу, что все сложилось таким образом, что 22 февраля 1991 г. поездом из Кракова я добрался до Варшавы, а потом самолетом в Москву и дальше, посетив Москву, направился через Санкт-Петербург в Новосибирск. Так начался для меня не только новый этап жизни, но и совсем новая жизнь. Со временем я организовал католический центр духовного развития «Иниго» в Новосибирске и параллельно в течение 20 с лишним лет странствовал как проповедник, глашатай Евангелия по всей России от Магадана до Питера и Москвы, куда приглашали меня католики. Посещал также Казахстан, Киргизию, Украину и Беларусь, проповедуя Слово и давая духовные упражнения.

– Вы владели русским языком с самого начала?

– Еще в школе мне очень нравился русский язык, за это надо мной насмехались, потому что все учили его через силу. Уже вступив в орден, в возрасте 19 лет, я прочитал «Первую любовь» Тургенева и, можно сказать, влюбился в русский язык. Мысль про Россию сопровождала меня в течение формации. Я помню, что в 1972 году мой отец посетил меня во время учебы философии в Кракове, мы обсуждали политическую ситуацию в мире, и я тогда сказал: «Вот увидишь, я попаду туда, в Россию». Но став священником, я попал в Рим. Это был неожиданный для меня выбор настоятелей.

Позже я увидел, что мой опыт в Риме, на Ватиканском радио, посещение множества стран – всё это бесценно, помогло мне расширить горизонт, получить широкое представление о Церкви… Но вот пришел момент, и я услышал этот зов, чтобы поехать в Россию. Все так сложилось, что в итоге я оказался в Сибири… Этот период продлился больше 20 лет — до мая 2011 года. Тогда открылась новая возможность – служение в Беларуси. После месяца «пробного периода» в Витебской епархии я был назначен викарным священником в Глубоком, а спустя два с половиной года переехал в Витебск, где сначала работал несколько лет викарием в приходе Святого Антония, а сейчас уже третий год служу викарием в приходе Святого Владислава в Билёво, районе Витебска. Весной сего года мы начали строить храм в честь Святого Игнатия Лойолы на территории билёвского прихода. У меня два настоятеля: в приходе – отец Виктор Жук, а в общине иезуитов – отец Клеменс Верт. Полный комфорт! Последний ли это этап – не знаю. Господь знает.

– По-моему, эпизод с Папой Иоанном Павлом ІІ очень символичен: иезуиты призваны нести свое служение в особенной связи с Епископом Рима…

– Как пишет Святой Игнатий, послушание иезуитов должно быть таким, что настоятелю достаточно сделать жест пальцем, а тем более уж это касается обета послушания Папе относительно миссий… Признаюсь, что я хотел «спровоцировать» Папу, чтобы получить некий знак. Я искал подтверждения, потому что прекрасно знал, что мои мысли и желания могут быть иллюзией, обманом (я и не могу утверждать, что теперь уже освободился от иллюзий – это путь на всю жизнь). Но в итоге и другие обстоятельства сложились так, что для меня открылась эта дверь на Восток.

– Вы вступили в Общество Иисуса в очень юном возрасте – 15 лет. Это похоже на очень смелый поступок, сегодня это было бы невозможно из-за теперешних канонических правил. Как с перспективы лет вы оцениваете Ваше решение в том возрасте?

– Конечно, я мог бы сначала окончить лицей там, где начал, в Любачеве. Но я уже в Красноброде, когда мне было 14 лет, сдался, сказал перед Богом: «да будет». Поэтому, когда Господь именно в тот момент открыл мне через «ангела», которым оказался дядя Юзеф, новый путь осуществления моих намерений, я и начал действовать. Что меня самого потом удивляло, так это моя решимость и свобода в то время. Я сам действовал. Только потом мало-помалу Господь менял это мое детское «сдаюсь».

Тогда в начале я сказал себе «да будет». Потом долгие годы Отец Небесный по примеру Девы Марии освобождал меня от моего самолюбивого эгоцентризма и учил обращаться к Иисусу: «да будет мне по слову Твоему». Первый раз по-настоящему я так обратился к Господу незадолго до рукоположения в пресвитеры. Жить до конца истиной этих слов – значит родиться через послушание еще раз от Него, от Бога! Исходя из этих слов, Господь учил меня (и учит сейчас) вере – то есть доверию Ему, упованию, отдаче, служению в послушании Ему, а также открытости и доброжелательности в отношениях с людьми. Стать и быть священником – вот дело моей жизни. Общество Иисуса давало и дает мне возможность осуществить его. Однако, чтобы понять всё происходящее со мной, нужно задать вопрос: что такое призвание? Бог выбирает «от лона матери», как говорит пророк. Наше решение (если оно истинное) всегда следует за решением Бога. В «Духовных упражнениях» св. Игнатий учит, как распознавать эту Божью волю, чтобы принять её. Конечно, когда я отправился в Старую Весь, в иезуитский новициат, то ничего не знал о «распознавании» – я знал лишь смесь своих ощущений надежды и тревоги… Когда я впервые предстал перед настоящими иезуитами для первого обоюдного знакомства, я был испуган, мне хотелось вернуться обратно. И я вернулся пасти коров, и там «дозревало» мое желание быть священником-иезуитом. А до конца дозреет и свершится, когда отдам Богу душу.

Я не хотел быть «ксендзом», «батюшкой» в смысле общественного, религиозного служителя, привязанного к приходу, к определенному месту. Я хотел быть священником (хотя тогда, конечно, не до конца понимал, в чем смысл этого). Я скорее представлял себя странствующим проповедником, странником, но не это было моей мечтой. Мечтой было и есть священство, явленное Иисусом: жертвенная, животворящая прощением и милостью Любовь.

– И что же значит для вас быть священником?

– Иисус – Первосвященник. Единственный! Это настоящий перелом и прорыв в истории религиозного сознания всего человечества… Он становится и священником, и алтарем, и жертвой. Иисус приводит к совершенству то, что сотворено Отцом, восстанавливая нарушенное. Смысл жизни Иисуса – совершить волю Отца, совершить Его дело. Дополнить то, что уже есть, чтобы оно нашло свое предназначение, полноту. Иисус – не Отец, но неразрывно связан с Отцом, и всё, что Отца, есть и Его, Сына, как говорит Евангелие. Священник – посредник этой Тайны, он каким-то образом участвует в тайне отцовства Бога через Христа, со Христом и во Христе.

– В христианской традиции священников называют «отцами» …

– Это именно указание на посредственное участие в тайне отцовства. Только Бог Отец дает жизнь, рождает; священник является служителем Тайны Отцовства Бога. Суть священства по образу Христа – жертвенная, животворящая прощением и милостью Любовь, которая спасает врага и мучителя. В нашем восприятии священства до сих пор есть еще много ветхозаветных представлений и на христианском западе, и на востоке. Дискуссии касательно рукоположения женщин свидетельствуют о невежестве или непонимании отличия между отцом и матерью: Сара осталась дома, а на гору жертвоприношения с Исааком пошел только отец, Авраам… Я говорю и про свое личное восприятие, которое постоянно нуждается в очищении. В центре же христианского понимания священства – Пасха Христа. Священник призван не только проповедовать эту Тайну, но и жить ею, превращаясь в живую Евхаристию. Христианская община – Невеста – созидается в дом духовный этой Тайной – Таинством, жертвенной, священнической любовью Христа.

– Духовные упражнения были важной частью вашего служения. В чем для вас особенность служения иезуитов?

– Источник вдохновения служения иезуита – это Живой Бог и Живая Церковь, Церковь в конкретном, живом мире, а также история Игнатия, его «Духовные упражнения» и конституции. Как говорят иезуиты, это sentire cum Ecclesia. Игнатий (пусть не сразу, а в результате длинного пути) пришел к тому, что Бог желает, чтобы он был священником, а затем и к тому, что члены Ордена должны быть священниками (не рукоположенные братья тесно связаны с миссией остальных членов, – священников). Были периоды в истории Общества, когда этот аспект отодвигался на второй или даже третий план: у иезуитов множество «светских» занятий, мы преподаем, занимаемся администрацией и т.д., и было движение, чтобы «уравнять» наше служение с любым другим, которое выполняют миряне. Для меня это было предательством харизмы Игнатия. Общество Иисуса должно вернуться к своей священнической харизме. Нужно научиться «ходить по водам бренного». Мы, иезуиты, неплохо несем служение пророческое и царское (как учителя, администраторы), но нам нужно нести и священническое служение. То, что я сказал о Пасхальной жертве Иисуса как сути новозаветного священства, соответствует третьей и четвертой «неделям» в Духовных упражнениях Игнатия. Нужно вернуться туда. Помню, как во время моих третьих по счету тридцатидневных духовных упражнений именно этот аспект сильно притягивал меня, мне хотелось глубже не только осознать его, но и жить ним! Это осознание пришло скорее не во время самих упражнений, а после них, в том числе благодаря тому, что в Витебской епархии мне поручено быть духовником священников, и я старался делиться с ними своим опытом и пониманием священства.

– Вы специально изучали Духовные упражнения, или просто учились на опыте?

– У меня не было какой-то формальной возможности учиться методу преподавания Духовных упражнений и разных нюансов с этим связанных. Я, конечно, много читал, изучал опыт других и сам размышлял. В моем подходе центральное место занимает Священное Писание. В том, что касается подхода к Библии, я большой должник неокатехуменального Пути. Именно там я научился погружаться в Слово Божье и жить ним. Моя академическая формация – в области фундаментального богословия, а к духовным упражнениям я пришел иным путем. В школьном богословии Библия часто используется как подтверждение теологических рассуждений, в то время как нужно исходить из Писаний во всем, особо в духовной жизни. Я пришел к этому позже. Работая на Ватиканском Радио, я как-то готовил цикл библейских катехез с отцом Альфредом Холевинским, SJ. На меня сильно повлиял этот собрат, выпускник Папского библейского института в Риме, он был ключевой фигурой для распространения неокатехуменального Пути в Польше. Он предложил мне посещать сначала подготовительные катехезы, а затем и сам Путь с 1981 года в Риме. Именно Путь, через живое Слово Божье, помог мне по-настоящему осознать пасхальное, священническую измерение и суть нашей христианской веры, жизни и миссии.

– За годы служения вы сопровождали множество людей на их духовном пути. С какими вызовами сегодня сталкивается человек на пути к Богу?

– Много чего поменялось в нашей культуре, в том числе интеллектуальной. Восприятие человека благодаря психологии, антропологии, социологии и т.д. меняется, мы лучше понимаем, как устроена личность, как она функционирует… Социология, к примеру, мерит религиозность при помощи статистики, но как она может измерять, насколько человек «стал чадом Бога», чтобы войти в Царство Небесное? Меняется и восприятие Бога: утверждается индивидуализм человеческой личности, ее независимости – в том числе от Бога. В этом есть большая доля заблуждения: человек не может быть равноправным партнером Бога, если может и должен, то как дочь или сын Бога…. «Стать как дети» значит позволить Богу быть первым, началом, Богом, и если уж владеть Им, то так, как владеет мамой только что рожденное дитя…Последствия идеологических предрассудков Просвещения, желание быть как Бог, – это старое искушение, идущее от Адама и Евы. Окончательное откровение Бога – распятый Христос, жертвенная прощающая любовь для «научных мудрецов» – «соблазн». Живой Бог превыше всяких научно предвзятых мудрецов. Социологи-религиоведы любят говорить о mysterium tremendum et fascinosum, но не понимают, что такое пасхальная, священническая жертвенность Христа! Страдания невинного поражают человеческое сознание, но при помощи науки, разума эту тайну невозможно постичь. Простить врагов, умереть за них – это всегда останется вызовом в нашем восприятии Бога. «Мои мысли – не ваши мысли», говорит Бог через пророка Исайю.

– Последний вопрос: какова ваша «мечта» для Церкви в Беларуси?

– Её возрождение, новое рождение от Бога, а не реставрация прошлого. Мечтаю об этом как для католиков, так и для православных. Иезуитам в начале 1990-х стоило в своей деятельности в бывшем СССР обратить больше внимания на Беларусь. Здесь Православие и Католичество ближе друг другу геополитически, исторически, культурно, цивилизационно и прежде всего через смешанные семьи. Беларусь – это особое место встречи Православия и Католичества, место экуменизма не на каком-то богословском, теоретическом уровне, а на жизненно важном – общинном уровне. Не через «теории единства», а через смешанные семьи, через диалог во взаимоотношениях в ежедневности. Помню, как меня впечатлил первый контакт со смешанными семьями в Глубоком: размышляя над этой действительностью, я пришел к такому выводу: это огромный потенциал для взаимообогащения наших христианских традиций. Конечно, не только иерархам нужно изменить свое мышление, но и всем нам, в духе и истине нагорной проповеди! Унаследовали мы и соперничество на уровне конфессий, и «триумфалистский подход» у каждой из сторон, есть также желание хвататься за прошлое… Но преодолевая все это, мы можем многому научиться друг у друга, быть духовным достоянием друг друга! Восточная литургия, духовность, вся традиция и культура сохраняет великую красоту и ценность и для католиков. Здесь особо сияет святость Пасхи. С другой стороны, западное христианство может делиться с Востоком богатством своего духовного наследия, создавая вместе новую симфонию во славу Пресвятой Троицы! Беларусь – пожалуй, самое подходящее место для этого. Дай Бог, чтобы это происходило и в других местах – и в России, и везде.

– Аминь! Отец Станислав, sto lat – пусть ваше служение продолжает приносить обильные плоды!

– К вящей славе Божьей – ad maiorem Dei gloriam!

Беседовал священник Виктор Жук, SJ

Источник: jesuit.ru

Фото: catholicnews.by