Архиепископ Иван Юркович: «Мне посчастливилось находиться в Москве во время исторической встречи в Гаване»

СКГ Март 22, 2016

В начале апреля заканчивается дипломатическая миссия представителя Святого престола в РФ архиепископа Ивана Юрковича, который пять лет представлял Государство Ватикан в России. О том, как он выстраивал отношения с Московским патриархатом, в чем отличие церковной дипломатии от светской, посланник папы римского в РФ рассказал корреспонденту ИД «КоммерсантЪ» Павлу Коробову.

Архиепископ Иван Юркович родился 10 июня 1952 года в Кочевье, Словения. 29 июня 1977 года был рукоположен в священники Люблянской архиепархии. C 1980 по 1984 год проходил обучение в Папской церковной академии и Папском латеранском университете. В 1988 году получил степень доктора канонического права. В мае 1984 года господин Юркович поступил на дипломатическую службу Святого Престола. Его карьера дипломата началась с работы секретарем в нунциатуре в Южной Корее (1984–1988). С 1988 по 1992 год он занимал должность советника Апостольской нунциатуры в Колумбии. В 1992 году господин Юркович прибыл в Россию, где три года проработал советником представительства Святого Престола. После России пять лет прожил в Риме, работая в Государственном секретариате Ватикана. В 2001 году возведен в сан титулярного архиепископа Крбавы. С 2001 по 2004 год был Апостольским нунцием в Белоруссии, а затем с 2004 по 2011 год возглавлял дипмиссию Ватикана на Украине. 19 февраля 2011 Папой Бенедиктом XVI назначен Апостольским нунцием в России. На следующий день после исторической встречи Папы Римского Франциска с Патриархом Московским и всея Руси Кириллом 12 февраля 2016 года в Гаване Ватикан объявил о назначении монсеньора Ивана Юрковича постоянным представителем Святого Престола при структурах Организации Объединенных Наций в Женеве и Всемирной торговой организации.

— На днях вы заканчиваете свою дипломатическую миссию в РФ, решение о вашем переводе совпало с исторической встречей Папы Франциска с Патриархом Кириллом в Гаване. Это случайность или новую историю взаимоотношений решили начать с новым нунцием?

— В первый раз я прибыл в Россию 19 марта 1992 года из Колумбии. Так вышло, что с тех пор я постоянно был связан с Восточной Европой, особенно с Москвой — городом, в котором я по долгу службы провел в общей сложности девять лет, увенчавшиеся событием столь огромного значения, как встреча в Гаване. Теперь мне предстоит уехать отсюда, завершив тем самым важный цикл своей жизни, чтобы приступить к выполнению новой миссии. Общеизвестно, что для дипломатов постоянные должностные перемещения — дело рутинное, связанное со спецификой нашей службы и обусловленное целым рядом обстоятельств. Святой Престол счел, что мое присутствие необходимо в Женеве, в месте, где проводятся многие важные международные встречи. Эта кадровая перестановка готовилась уже некоторое время, но руководство оказало мне любезность, обнародовав решение о моем переводе лишь после встречи Папы Франциска и Патриарха Кирилла, когда с момента начала моей службы в Москве прошло уже более пяти лет. В среднем продолжительность пребывания посла в месте аккредитации составляет, как правило, четыре года, а порой и меньше. Так мне кажется, что уже отбыли все те послы, одновременно с которыми я вручал верительные грамоты президенту Дмитрию Медведеву.

— Как происходит ротация послов Святого Престола, от чего зависит срок пребывания нунция в той или иной стране? Например, ваш предшественник пробыл в России восемь лет…

— На дипломатической службе Святого Престола не существует фиксированных сроков. Например, моя служба в Минске длилась почти четыре года, миссия в качестве Апостольского нунция на Украине — менее семи, а в Москве — более пяти лет. Должностные перемещения зачастую диктуются необходимостью, возникающей в контексте постоянной ротации примерно 110 глав дипломатических миссий Святого Престола. Впрочем, если прибавить к пяти годам моего пребывания в Москве в качестве нунция еще четыре года (1992–1996), проведенные здесь в качестве советника нунциатуры, то получится, что дольше, чем в Москве, я прожил разве что у себя на родине, в Любляне. Это десятилетие подарило мне поистине бесценный опыт, оказало глубокое влияние, которое, полагаю, сохранится на всю мою оставшуюся жизнь — особенно потому, что мне посчастливилось приобщиться (в той мере, в какой это доступно для иностранца) к духовной и культурной жизни этой весьма впечатляющей столицы.

— В чем заключаются функции Апостольского нунция, в чем ваше отличие от послов светских государств?

— Согласно Венской конвенции 1961 года о дипломатических сношениях, которая регламентирует дипломатическую деятельность, Апостольский нунций приравнивается по своему рангу к послу — это касается и его аккредитации, и деятельности в принимающей стране. Но поскольку нунций облечен саном и представляет духовного лидера крупного мирового христианского сообщества, то вполне понятно, что его миссия имеет определенные специфические аспекты — прежде всего религиозного, а также гуманитарного и культурного свойства. Это становится особенно очевидным в Москве, где пребывает один из ведущих христианских лидеров, в этом культурном и духовном центре одного из самых влиятельных сообществ христианского мира.

— Вы довольны, что встреча двух предстоятелей ведущих христианских конфессий — Папы Римского и Патриарха Московского и всея Руси — состоялась в то время, когда вы были посланником Папы в РФ?

— Во время наших постоянных перемещений из одной миссии в другую зачастую бывает так, что самые важные события происходят уже после отбытия к новому месту служения. Пару раз так случалось и в моей личной практике. Например, в Южную Корею я прибыл лишь спустя две недели после исторического визита Папы Иоанна Павла II. Но мне посчастливилось находиться в Москве во время исторической встречи в Гаване, и я считаю это особым даром Господним, источником глубокого личного и профессионального удовлетворения. Однако, как я уже упоминал, для нас, дипломатов, должностные перемещения составляют неотъемлемую часть жизни, так что мне предстоит восьмая перемена места службы, и на сей раз меня ожидает поистине новая и непростая миссия.

— Вы участвовали в подготовке встречи понтифика с Патриархом?

— Подготовка встречи между Папой Франциском и Патриархом Кириллом велась Папским советом по содействию христианскому единству и Отделом внешних церковных связей Московского патриархата. В качестве Апостольского нунция я исполнял все функции, возложенные на меня моим непосредственным руководством, а также лично святым отцом. Поскольку речь шла о событии, требующем особой осмотрительности, обе стороны стремились максимально обеспечить секретность предпринятых шагов, и режим конфиденциальности по-прежнему сохраняется.

— Когда и от кого вы узнали, что встреча Папы с Патриархом состоится в Гаване?

— Как уже сказано выше, конфиденциальность состоявшихся переговоров не позволяет мне вдаваться в детали, которые все еще остаются секретными, по крайней мере в настоящий момент. Могу лишь сказать, что информация своевременно передавалась мне со стороны моего непосредственного руководства в Государственном секретариате, а также сообщалась мне Святым Отцом в ходе личных встреч.

— Что, на ваш взгляд, изменится в христианском мире после встречи Папы с Патриархом, почему она была так важна для двух церквей?

— Мне хочется быть оптимистом. От события такой огромной важности и Церковь, и мир вправе ожидать заметных результатов. Вероятно, потребуется некоторое время, чтобы очертить новые модальности сотрудничества. Прежде всего, как мне кажется, это позволило преодолеть некую ментальность,— труднообъяснимую, на мой взгляд,— согласно которой встречу двух братьев, каковыми являются предстоятели двух христианских общин, следовало воспринимать как нечто экстраординарное. Встреча двух братьев — это нормальное событие, обусловленное не только практическими соображениями, но и новым осознанием общего христианского призвания. Мы все знаем, насколько важно уважать особенности друг друга, ценить духовное наследие и принимать легитимные различия, сформировавшиеся вследствие длительной традиции, прожитой в различных культурных и духовных контекстах. Но здесь, мне кажется, гораздо важнее продемонстрировать, что речь идет о подлинной нормализации отношений и что подобные встречи могут стать частью жизни двух церквей, как это произошло в случае с другими православными патриархами. А затем наступит и активизация общих инициатив, которые на самом деле уже вошли в практику отношений между двумя Церквами.

— 15 лет назад отношения между Ватиканом и Московским патриархатом были весьма напряженными, когда речь заходила о встрече Патриарха с Папой, в РПЦ отвечали категорическим отказом. Тяжело было нормализовать отношения между церквами, ведь именно при вашем предшественнике монсеньоре Антонии Меннини и при вас началось потепление в отношениях?

— Полагаю, что отношусь к числу немногих, кто со стороны Святого Престола более или менее непосредственно участвовал в диалоге между Римско-Католической Церковью и Русской Православной Церковью в течение всего постсоветского периода. Многие помнят, что за этот довольно короткий отрезок времени отношения переживали свои взлеты и падения, что в значительной степени являлось следствием затянувшегося недостатка общения между сторонами, сказавшись и на динамике взаимоотношений. При отсутствии согласованных процедур каждая сторона вела себя так, как считала наиболее целесообразным, что вызывало подозрения, недоверие, приводя порой к самому настоящему недопониманию. По мере развития двусторонних отношений появились новые модальности, позволившие преодолеть дух недоверия, и я рад, что это считается личной заслугой в том числе и апостольских нунциев. Мне представляется важным на будущее продолжать развивать личные контакты на самом высоком уровне и вырабатывать механизмы во избежание возможных недопониманий. Это будет столь важным для наших верующих, особенно живущих в так называемых смешанных браках, которые ежедневно ведут внутрисемейный экуменический диалог. Для них было особенно горько наблюдать отсутствие диалога на институциональном уровне между двумя Церквами. И после встречи в Гаване на всех нас лежит ответственность за то, чтобы сберечь дух этого выдающегося события и перевести его в практику — и в публичной, и в личной сфере.

— Еще до недавнего времени основной причиной отказа Патриарха встречаться с Папой были претензии, связанные с захватами грекокатоликами православных храмов на Западной Украине. По сути, этот вопрос не был решен, но встреча состоялась. С чем это связано?

— Не думаю, что в состоянии ответить на этот вопрос. Лично я уверен, что это нормально, когда сближение происходит постепенно. Не следует забывать о вкладе множества людей, которые более или менее непосредственно участвовали в этом процессе, отдельно стоит упомянуть о вкладе представителей католической и православной иерархий, понимавших важность поддержания дружеских неформальных отношений, порождающих чувства искреннего дружелюбия и взаимного доверия. Стоит также отметить некоторые события, значение которых трудно переоценить: установление стабильных дипломатических отношений, передача списка Казанской иконы Божией Матери Папой Иоанном Павлом II в дар Патриарху Алексию II и, конечно, установление полномасштабных дипломатических отношений между Святым Престолом и Российской Федерацией. Не следует забывать и о кропотливой и здравомыслящей работе послов Российской Федерации при Святом Престоле, в частности, хочу отметить труды, недавно почившего Николая Садчикова. В этой перспективе встреча в Гаване воспринимается как зрелый итог совместно пройденного пути.

— Какие конкретные шаги последуют после встречи Папы Франциска и Патриарха Кирилла?

— Уже на текущий год запланирована реализация проектов значительной важности. Недавно в Риме состоялось заседание совместной комиссии Святого Престола и Московского патриархата для обсуждения программы культурного сотрудничества, в рамках которой предполагается осуществить некоторые важные проекты как в Риме, так и в Москве. Похоже, что успешно проходит и подготовка к реализации крупного проекта помощи христианам Ближнего Востока, запланированного на конец октября, в котором будет участвовать исключительно представительная делегация католической церкви. На данный момент я не в состоянии обсуждать другие возможные проекты, но, разумеется, можно ожидать дальнейшего развития двустороннего сотрудничества, которое станет более стабильным и регулярным и будет осуществляться на более высоком уровне.

— Вам было тяжело работать в православной стране? У вас не было ощущения, что вы находитесь в инородной среде?

— Как следствие моего долгого служения Святому Престолу, большую часть своей жизни я прожил вне родины, Словении, причем дольше всего мне довелось прожить в двух христианских столицах — в Риме и Москве, в каждой из которых я провел почти по десять лет. После первоначальной адаптации оба эти места стали в некоторой степени моей второй родиной. В обоих городах я чувствовал себя комфортно и был принят хорошо. С одной стороны, Рим оказал более сильное влияние на мое становление, в том числе и потому что — в определенной степени это верно и с точки зрения канонического права — этот город является домом для всех католиков. Но в Москве я обрел нечто иное, пережил сильное воздействие духовного и культурного богатства русского народа и его влияния на все остальные славянские народы. Я вполне осознаю культурные и религиозные особенности наших национальных традиций, но Россия всегда будет связующей точкой для всех славянских стран, а знакомство с православной духовной культурой развивает и духовно обогащает каждого, кто с ней соприкоснется, что тем более верно для народов, принадлежащих к той же культурной и духовной традиции.

— На ваш взгляд, католики комфортно себя чувствуют в России или у них есть проблемы, связанные с тем, что Россия — православная страна?

— Русские католики составляют неотъемлемую часть российского общества. Католическая Церковь с ее нынешней структурной организацией, сформировавшейся в двухтысячных годах, живет сейчас в условиях практически неслыханной прежде религиозной свободы. Нынешняя Россия — это современная страна, где хорошо осознается значение права на свободу совести, которое воспринимается более не как уступка со стороны государства, а как результат уважения достоинства человеческой личности. И насколько болезненно переживалось в прошлом нашими верующими католиками определенное межконфессиональное напряжение, настолько же особенно благотворными стали для них плоды исторической встречи в Гаване. Образ встретившихся Папы и Патриарха подает истинное и искреннее утешение тем, кто этого ожидал и подготовлял своими молитвами. Этот образ должен послужить теперь стимулом для приложения личных усилий ради закрепления и дальнейшего развития итогов этого исторического события.

— Вы влияли на политику российских католических иерархов, то есть советовали, как им вести себя с православными, с государственной властью?

— Наши епископы всегда ценили новые условия свободы, в которых живет Церковь. Как мы все знаем, на местном уровне могут возникать сложности, затрудняющие повседневное сосуществование. Католикам всегда было горько видеть, что некоторые местные власти задерживают возврат церковного имущества, особенно ввиду нынешнего плачевного состояния принадлежащих некогда нашим общинам церковных зданий. В процессе диалога мы стремимся устранить подобные недочеты, а столь значимое событие, как встреча в Гаване, конечно, стало для верующих символом надежды на преодоление и этих последних препятствий.

— Как вы проводили свободное время в России?

— Москва — это такое место, где легко проводить свой досуг. Здесь невероятное разнообразие вариантов культурного отдыха, особенно это касается музыкальных перформансов, но также художественных, литературных и театральных предложений. Мне кажется, что в Москве практически невозможно заскучать, ведь здесь всегда можно найти нечто интересное, обогащающее и пробуждающее культурное любопытство. Мое знание русского языка помогло мне завязать множество знакомств, которые я высоко ценю. Прежде всего это люди из русского церковного сообщества, но у меня появилось здесь и много других знакомых, которые помогли мне понять русскую социальную среду, дать правильную оценку происходящим переменам и, наконец, разделили со мной простые радости повседневной жизни. С большой признательностью я буду вспоминать о нашей дружбе и готов поддерживать ее по мере возможности.

— У вас есть любимые места в Москве, например ресторан, в котором вы любили обедать?

— Летом я проводил много времени в парке «Сокольники», который изучил до последнего уголка. Изумителен по своей красоте и Ботанический сад, особенно после недавно проведенных масштабных работ по его благоустройству. В прошлом я часто бывал в парке Горького, но теперь, как правило, наведываюсь туда только по выходным из-за дорожных пробок. И, конечно, в Москве есть еще много других красивых и гостеприимных мест. Не скажу, что был частым посетителем больших столичных ресторанов. Лично мне больше по душе простые кафе с их особой атмосферой и блюдами, может быть, не столь сложными, но от этого не менее вкусными. К примеру, я открыл для себя огромное разнообразие русской кухни, а также широко представленные в Москве кулинарные традиции других народов, например грузинскую кухню, мало знакомую в моей стране. Обо всем у меня остались наилучшие воспоминания.

— Как был устроен ваш быт в России, кто вам готовил, гладил одежду, покупал продукты?

— Нынешняя, до сих пор временная резиденция нашего посольства, Апостольской нунциатуры, расположена в симпатичном особняке в Вадковском переулке. Мы ее нашли в 1996 году вместе с тогдашним нунцием Джоном Буковским, но меня перевели в Рим еще до переезда. Вернувшись в Москву, я занимался поисками новой резиденции, для размещения которой был найден особняк на Долгоруковской улице и которая, надеюсь, станет уже постоянной. В быту нам помогают монахини и некоторые местные сотрудники. Стиль жизни в представительствах Святого Престола отличается умеренностью, но одновременно мы стараемся сделать все возможное, чтобы внешний вид и функционирование нунциатуры соответствовали дипломатическим требованиям, сохраняя при этом верность религиозной природе нашей дипломатической миссии.

— Кто заменит вас в России?

— Не знаю точно, когда будет опубликовано это интервью и будет ли уже к тому времени обнародовано решение о назначении нового нунция. В настоящий момент имя моего преемника еще не предано гласности, но я уверен, что им станет человек, который найдет новые способы придать динамизм диалогу с государственной властью, продолжит контакты с нашими католическими общинами и, конечно, будет энергично развивать экуменический диалог.