ЕПИСКОП ИОСИФ ВЕРТ «МИССИЯ КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ – СОХРАНЯТЬ СВЯЗЬ РОССИИ СО ВСЕМ МИРОМ…»
«Я знал, что Папа Римский молится за нашу страну и за каждого из нас», — рассказывает глава Преображенской епархии в Новосибирске Римско-Католической Церкви епископ Иосиф Верт. В своей жизни он встречался с тремя главами Святого Престола: Иоанном Павлом II, Бенедиктом XVI и Франциском. С журналом СТИЛЬ Владыка Иосиф поделился своими наблюдениями об отношении Ватикана к России.
СТИЛЬ: Ваш долг епископа предписывает Вам приезжать на встречу с Римским понтификом раз в пять лет. Когда Вы впервые побывали в Риме?
ИОСИФ ВЕРТ: Чтобы ответить на этот вопрос, я должен рассказать вам немного об истории Католической Церкви в СССР. До 1991 года все католические структуры на территории Советского Союза были разрушены. Свою службу несли лишь священники-«бродяги», которые, по мере сил, трудились в разных городах, не имея ни своего епископа, ни своего прихода. 
Самого известного священника-«бродягу», отца Иосифа Свидницкого, прозвали «Аэромонахом». Он приходил в аэропорт и брал билет туда, куда отправлялся ближайший рейс – хоть в Красноярск, хоть во Владивосток – собирал там местных католиков и совершал богослужения. В Новосибирске он служил с 1982 по 1984 год, пока его не посадили в тюрьму. Так что слово «бродяга», согласно каноническому праву определение отрицательное, у нас служило синонимом стойкости и мужества. Мне предстояло стать одним из таких героев: хоть наша семья и жила в Караганде, мне удалось вырваться в европейскую часть СССР и закончить духовную семинарию в Литве, в Каунасе. В 1984 году я был рукоположен, и меня направили на службу в Вильнюсскую епархию. Но мой епископ знал, что все мои помыслы устремлены в сторону дома, за Урал. Тогда он дал мне свободу и предоставил право самому выбирать, куда идти. Я практически стал тем самым священником-«бродягой», служил в Актюбинске, городе Марксе в Саратовской области, совершал пастырские поездки в Поволжье, Казахстан и Сибирь. А в 1991 году Папа Римский восстановил структуру Католической Церкви на территории России: по Уральским горам прошла граница между «Апостольскими администратурами», имевшими центры в Москве и в Новосибирске. Меня глава Святого Престола назначил епископом Сибири.
Почему он выбрал именно Вас?
Я был единственным, кто имел подходящий возраст – старше 35 лет – и священствовал уже семь лет. Правда, у меня не было ни доктората, ни лицензиата богословия, но позже мне удалось найти хороших богословов, ставших моими советниками. И в конце 1991 года меня уже ждали в Риме. Папа Римский очень желал видеть епископа из СССР – страны, 70 лет скрытой за железным занавесом. Однако, наша первая встреча неожиданно произошла несколько раньше.
Как это случилось?
Каждые три года Папа Римский организует Всемирную встречу молодежи – этой традиции уже много лет, ее основоположником был Папа Иоанн Павел II. В августе 1991 года такая встреча проходила в польском городе Ченстохова у чудотворной иконы «Черная мадонна» на Ясной горе. Тогда в Ченстохову приехали более 2 000 000 католиков, и 100 000 паломников были из Советского Союза – Горбачев, побывавший незадолго до этого с визитом в Ватикане, позволил верующим пересекать польскую границу без визы, только с русским паспортом. В их числе был и я. В самый торжественный день, когда мы с несколькими сотнями других епископов ожидали Святого Отца, вдали, на центральной дороге, мы увидели маленькую точку – это был знаменитый папамобиль. А потом через его прозрачные стены я мог разглядеть уже и фигуру в белом облачении – Папу Римского Иоанна Павла II. Для католика это волнительное событие – впервые увидеть Святого Отца. Вместе с нами он совершил Литургию, и после этого меня представили Папе. К тому времени я был в сане всего несколько месяцев, а в Польшу вообще выехал впервые, поэтому пребывал в огромном религиозном и культурном шоке. Так что, увидев Папу, не мог вымолвить ни слова. Кто-то другой сказал ему, что я из Сибири, но мое время истекло – у главы Святого Престола было много других важных дел.
Однако в 1992 году Вам уже удалось побывать в Ватикане.
Да, мы поехали в Рим вместе с епископами с Украины, Белоруссии и Казахстана. Нунций (дипломатический представитель Папы Римского) сказал, что это очень важно для Понтифика и Римской курии – аппарата, управляющего всеми делами Католической Церкви, объединяющей более миллиарда верующих. Кардиналы как министры в правительстве – каждый несет ответственность за свою сферу деятельности. И, конечно, все очень хотели поговорить с епископами из государства, где много лет религия подвергалась гонениям. Возможно поэтому, помимо обычной аудиенции, длившейся 15 минут, Иоанн Павел II, уделил мне более часа времени за ужином, где присутствовал только он сам, я и двое наших помощников.
О чем вы говорили?
Иоанн Павел II знал об СССР довольно много. На рубеже 60-х и 70-х годов он был проинформирован о положении дел в нашей стране из первых уст – от отца Владислава Буковинского. Этот удивительный человек до Второй мировой войны служил в Восточной Польше, которая в 1939 году перешла к СССР и стала частью Украины. Отец Буковинский попал сначала в сибирский лагерь, а потом его выслали в знаменитый «Карлаг» – один из крупнейших лагерей страны в Караганде. В 1954 году его освободили, и он прямо в лагерной фуфайке пошел на кладбище – наблюдая похоронные процессии, проще всего было найти немецких или польских католиков. Это ему удалось, и он начал служить в Караганде. В конце 60-х он смог получить разрешение на отпуск в Польше, и там он встретился с кардиналом Войтылой, который потом стал Папой Иоанном Павлом II. Отец Буковинский подробно рассказал будущему Папе об СССР, потом они встречались еще раз, и понтифик запомнил его как очень светлого и при этом отважного человека. Поэтому, узнав, что я был близко знаком с отцом Буковинским и, более того, он меня крестил и миропомазал, Папа много спрашивал об этом удивительном священнике, просил меня рассказать о нашем служении, о том, как мы все эти годы сохраняли католическую веру, о моей маме, которой, несмотря на все запреты, удалось воспитать детей в вере так, что я стал священником, а мои сестры – монахинями. Это был весьма насыщенный деловой разговор, я чувствовал, как хорошо Папа разбирается в ситуации. Меня также поразила красота и правильность его речи – Иоанн Павел II говорил неспешно, даже немного торжественно, и каждое его слово имело вес, западало в душу.
Он дал Вам какие-то ценные советы или указания?
Давно минули времена, когда епископ целовал красную туфлю Понтифика и разговаривал с ним, стоя на коленях. И наставлять меня он вовсе не собирался. Через несколько дней на празднике Святого Семейства в своей проповеди Папа, не называя имен, рассказал о навестившем его епископе, который приехал из страны, «где 70 лет господствовал атеизм». Он говорил о нашей семье, о том, что в ней, несмотря на все трудности и гонения, мама практически создала домашнюю Церковь. Он ставил нас в пример свободной европейской Церкви, которая не знала таких притеснений уже много столетий, и для которой католики СССР могли бы послужить образцом мужества и других добродетелей. Так что, можно сказать, от нашей встречи Иоанн Павел II радовался не меньше, чем я.
В чем же тогда заключался смысл этого общения для Вас?
В ощущении мощной духовной молитвенной поддержки, осознания того, что, хоть нас, католиков, в России и мало – мы не одни. Я помню, уже в середине 90-х мы с другими епископами из России были у Папы на ужине. По окончании трапезы он, как гостеприимный хозяин, проводил нас до дверей. И, пока мы одевались, сказал: «Я каждый вечер молюсь за каждого из вас». В это трудно было поверить – в мире четыре или пять тысяч епископов и более миллиарда католиков, а Папа Римский каждый вечер молится за нас и нашу страну! Это невероятно укрепило наш дух и оказалось важнее любых советов и указаний. А любые деловые вопросы мы уже могли решить в Курии Ватикана, разделенной на дикастерии – «министерства», заведующие разными сферами. Здесь мы нашли помощь в решении литургических и канонических проблем, возникших в СССР за 70 лет отсутствия структуры Католической Церкви.
Это правда, что в Ватикане есть своя дипломатическая служба, и притом – одна из самых успешных в мире?
Святой Престол поддерживает дипломатические отношения более чем с 150 государствами – вероятно, по этому показателю он сравним с самыми большими и могущественными странами, притом, что всё население Ватикана насчитывает чуть более 1000 человек. Католическая Церковь имеет большой авторитет и влияние в мире. Рассказывают, что в конце Второй мировой войны, когда лидеры стран-победителей определяли дальнейшее устройство мира, кто-то задал Сталину вопрос о том, что будет с католиками в СССР. Сталин спросил: «А сколько дивизий имеет государство Ватикан?» В ответ все лишь развели руками. «Тогда вопрос снимается с повестки дня», — сказал Сталин. И история показала, что он совершил огромную ошибку – по сей день многие дипломаты считают, что в падении коммунизма одну из самых значительных ролей сыграл Папа Иоанн Павел II. Без дивизий и танков – только благодаря своему духовному авторитету.
Неужели сила этого авторитета так велика?
А вы посмотрите, скажем, на Далай-ламу. У него вообще нет места постоянного пребывания – ни прихода, ни храма. Но с ним встречаются и президенты, и канцлеры, и короли. Около года назад, когда начались трагические события на Украине, кто-то из министров на вопрос «неужели все связи с миром, которые России удалось выстроить за последние 25 лет, будут разрушены?», ответил: «Нет. Мы постараемся сохранить хоть какие-то нити между странами, чтобы, когда этот кризис пройдет, можно было быстро вернуться к сотрудничеству». 
Я тогда подумал, что наша Католическая Церковь как раз могла бы нести такую миссию – сохранить духовные и культурные нити, связывающие нашу страну со всеми остальными. И когда все трудности будут позади, нам не придется начинать с нуля, как это было 25 лет назад. Думаю, люди на высшем государственном уровне это прекрасно понимают. Почитайте воспоминания Бориса Ельцина и Владимира Путина о встречах с Папой Иоанном Павлом II – они относились к нему с исключительным уважением, и сейчас наш президент поддерживает плодотворное сотрудничество со Святым Престолом.
Похоже, встречи с Иоанном Павлом II запомнились Вам больше, чем общение с последующими Папами?
Во-первых, их было довольно много – и коротких, и длинных. Я несколько раз участвовал в генеральных аудиенциях, которые проходят в соборе Святого Петра каждую среду, собирая от 20 000 до 100 000 верующих. Обычно в конце аудиенции епископы подходят, чтобы приветствовать Папу, и рядом с ним стоит помощник с длинным списком, где все записаны по именам – как я уже говорил, запомнить несколько тысяч епископов в лицо физически невозможно. 
Однажды, когда я подошел к Иоанну Павлу II, и его помощник представил меня как «епископа Верта из Новосибирска», Папа кивнул и уточнил: «Епископ Иосиф Верт из Новосибирска». А ведь передо мной прошли собраться из США, Австралии, и даже Папуа-Новой Гвинеи. И Папа Римский всё равно меня помнил. Это лишний раз утвердило меня в убеждении, что Папа молится за меня, за нашу Церковь и за всю Россию. Это большая радость! И в то же время я очень сожалею, что Иоанн Павел II при жизни так и не смог посетить Россию. Он был и в Прибалтике, и в Монголии, и в Казахстане, и в большинстве постсоветских республик, но в нашей стране ему побывать не довелось.
Следующего Папу Бенедикта я знал еще в бытность его кардиналом – Йозефом Ратцингером. Поэтому мы встретились как старые знакомые. Этот Папа немецкого происхождения – блестящий богослов, высокообразованный человек, превосходно информированный о делах в России и Сибири. После его ухода на покой Папой стал латиноамериканский епископ, кардинал, нареченный Франциском. Пока у меня было лишь несколько секунд, чтобы представиться ему: я попытался рассказать ему о себе, но вряд ли он меня запомнил. Надеюсь, на нашей следующей встрече у меня будет возможность пообщаться с Франциском более предметно.
Тем более, что он, как и Вы, принадлежит к ордену иезуитов.
Разумеется, это обеспечивает ему очень широкий кругозор, так как наш орден охватывает весь мир, и те, кто в нем состоит, неизменно пользуются серьезной поддержкой своих собратьев. Откровенно говоря, я уже давно мог бы «напроситься» к Франциску на ужин, но не считаю нужным беспокоить его, пока в этом нет особой необходимости. Всё-таки это человек преклонного возраста, ежедневно проводящий десятки важнейших встреч и мероприятий – с утра до глубокой ночи. Я помню, как в 2000 году во время Великого Юбилея христианства, Папе Иоанну Павлу II было уже 80 лет, и журналисты всего мира восхищались тем, как достойно этот старый человек выдерживает безумно насыщенную юбилейную программу. Но для меня это было неудивительно. Я вспоминаю один из наших совместных ужинов в Литве в 1993 году. Во время этого визита у Папы было очень много дел, да и мы, епископы, весь день совершали богослужения и очень устали. Но вечером, отметив наше общее утомление, мы также были поражены, как свеж и бодр 73-летний Папа Иоанн Павел: сделав за день гораздо больше нас, он казался выспавшимся и отдохнувшим. Сила духа этого яркого деятельного человека была невероятна! В какой-то момент он полушутливо обратился к епископу Аугсбургскому, сидевшему рядом со мной: «А что, брат епископ, сколько своих священников ты отдал епископу Иосифу в Сибирь?» Представляете, Иоанн Павел II помнил об одной из наших бесед, в которой я упомянул о том, что священников у меня всего трое, и этого очень мало для огромной территории Зауралья. Конечно же, епископ Аугсбургский потом написал письма всем своим священникам, обещая отпустить в Сибирь тех, кто найдет в себе силы восстанавливать структуру Католической Церкви на постсоветском пространстве. И один священник даже приезжал к нам на пару недель, но потом сказал, что, пожалуй, у него не хватит мужества здесь остаться.
Но сейчас Ваша миссия в Сибири не настолько трудна, как это было раньше?
До недавнего времени действительно казалось, что все трудности позади. Но сейчас, чувствую, назревает необходимость обратиться к Папе Франциску за помощью. Ситуация сложная – недавно трем священникам из нашей епархии было предписано покинуть Россию. Есть в нашем законодательстве параграф, предусматривающий аннулирование вида на жительство иностранных граждан, если они совершили два и более административных правонарушения в течение трех лет. Превышение скорости также относится к административным правонарушениям, и из-за этого наша епархия лишилась настоятеля и декана в Омске.
Неужели Вы серьезно?
Конечно. Думающие люди сейчас видят, к чему мы идем – законодательство обретает такие формы, которыми власти могут пользоваться по своему усмотрению. Мне нужно серьезно разговаривать с Папой Франциском, чтобы он обязательно осветил эти моменты в своем следующем письме Владимиру Путину. Наш президент прислушивается к Папе. Насколько мне известно, в 2013 году Франциск написал Путину письмо с призывом не допустить эскалации войны в Сирии.
Что ж, уровень политических связей Католической Церкви понятен. А почему на Западе так велика роль религии в построении деловых связей?
Хотя Церковь и не имеет прямого отношения к бизнесу, для нас абсолютно нормально, что среди людей, каждое воскресенье ходящих к Мессе, формируются особые, доверительные отношения. Однажды я был в Вольфсбурге – городе, где выпускают легендарные немецкие «Фольксвагены». И вот в конце Мессы в закристию (комнату, где облачается священник перед службой) вошел неприметного вида мужчина. Нас представили друг другу – он оказался директором концерна «Фольксваген», невероятно успешным человеком и при этом католиком. Подобных встреч я мог бы вспомнить очень много – религия объединяет людей для совершения добрых и полезных дел. Согласитесь, что наблюдая, как человек заботится о чистоте своей души и причащается в одном храме с вами, вы охотнее доверитесь ему. Так завязываются хорошие знакомства, в которых формируется дружба, честное деловое партнерство и благотворительность – на Западе подобные связи складывались веками, и сегодня самые знаменитые европейские династии следуют этим традициям. Я буду только рад, если в Сибири католическая или православная культура послужит той же цели. Главное, чтобы люди ходили в храм не за связями, а по убеждениям, искренне чувствуя свою принадлежность к миру, в котором все живут с открытым сердцем, в постоянной готовности помогать друг другу и вместе созидать что-то хорошее во благо своей души и всего общества.
