Дневник Синода, 19 октября: «Добрые намерения могут привести нас на ложный путь»

СКГ Октябрь 21, 2015

Сегодня работа в группах, признаюсь, была непростой… Есть большой риск просто настаивать на свои позиции, или же принимать всё слишком близко к сердцу и обижаться. Вот почему я хочу теперь, более спокойно поделиться своими размышлениями по поводу разведённых, снова вступивших в гражданский союз. Когда речь идёт о разведённых, которые заключили второй нецерковный союз, то первый шаг, который нужно сделать — это принять и выслушать их, чтобы понять их потребности и нужды. Часто пастыри пропускают этот шаг и сами придумывают, каковы потребности этих людей и что они должны делать. И тогда пастыри разделяются более или менее на две части: на тех, кто хотел бы допустить их к таинствам, но не может, и на тех, кто, более или менее обоснованно, предпочел бы не видеть их в своей общине. Оба этих подхода кажутся мне ошибочными. Давайте сначала встречаться с людьми, слушать их, и только затем “разбираться”.

Перспектива Евхаристии помогает нам смотреть на этот вопрос не абстрактно, исходя из предвзятых позиций, но ведёт нас прямо к сердцу этих людей: мы имеем дело с личностями, а не с проблемами. В перспективе Евхаристии главный вопрос — каким образом Церковь может переживать и показывать неразрывную связь между Евхаристией и конкретной жизнью, человеческой «плотью»? Исходя из этой перспективы, Церковь может дать надежду людям, которые страдают из-за положения, в которое попали. Прежде всего, мы открываем, что наши, возможно, самые добрые намерения могут привести нас на ложный путь, где за занавесом “сочувствия” скрывается нерелигиозное и даже просто нечеловеческое восприятие любви, семьи, брачного союза. Просто допустить разведённых, живущих в новом нецерковном союзе, значит отрезать Евхаристию от брака, от конкретной жизни. Пару, которая сегодня готовится к венчанию, мы учим тому, что существует неразрывный союз между их брачной жизнью и Евхаристией, и что именно в ней они смогут найти постоянный источник утешения, возможность снова и снова начинать все заново, источник любви и прощения, силу для воспитания детей. И если бы Церковь изменила эту практику, то для подавляющего большинства семей это стало бы чем-то похожим на землятресение. Так Церковь, вместо того, чтобы защищатьь семью, встала бы в один ряд с теми, кто хочет её разрушить. Это было бы как раз распространением антихристианского менталитета внутри Церкви, о котором пророчески предупреждал блаженный Папа Павел VI, когда в своей речи 1974 года говорил о дыме сатаны, проникшем в Церковь.

Нужно также добавить, что связь между брачной жизнью и Евхаристией просто не находится в “распоряжении”, во “власти” Церкви, но как раз наоборот, можно смело сказать, что это сама Церковь постоянно рождается из этого союза. Церковь «творится» этим союзом, а не наоборот. Церковь существует, потому что Евхаристия — таинство Христа воскресшего — проникает в конкретную жизнь христиан, и прославленное тело Христа пронизывает собою плоть христиан, то есть не только их эмоции и намерения, но всю их жизнь, включая супружеские брачные отношения. Отсюда становится понятно, почему так важно, чтобы брак был таинством. Брак — это таинство, потому что супруги принадлежат Евхаристическому Телу Христа, Который становится одним единым со своей Невестой, Церковью. Здесь открываются в всем своем величии слова Апостола: “Мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви” (Еф 5,30-32). Мы говорим о таинстве, а не о романтике! Через плоть супругов сияет плоть Христа, исполненная жизни и радости, страдающая и спасающая. Отделить Евхаристию от конкретной жизни семей значит убрать Христа из повседневной жизни, значит утверждать, что Христос не касается конкретной жизни людей, не касается истории. В конце концов за этими претензиями стоит восприятие самого христианства: является ли оно реальным событием, присутствующим в истории и преобразующим её, или же оно — всего лишь доктрина, философское объяснение, забывающее о конкретности жизни, моральное учение.

Кстати, именно на этом же самом уровне находится и учение о нерасторжимости брака. Вот почему святой Иоанн Павел II окончательным образом провозгласил, что Церковь не может разрешить узы сакраментального брака, одобренного и завершённого (ratum et consummatum). Не может ? потому что там очевиден «перст» Божий, Его действие, Его дело. Вот почему Церковь не может разъединить союз между Евхаристией и брачной жизнью. В этом смысле сказать: «сохраним нерасторжимость брака, но упраздним связь между Евхаристией и браком», — это было бы все равно что сказать: сохраним ветвь, но сожжем ствол. Но, простите, а чем потом будет жить дальше эта ветвь?

Однако нам надо сделать ещё один шаг: а где здесь милосердие? Милосердие связано с истиной, а истина заключается в верности Бога, верности до конца, даже если Израиль отошёл от истины. Прощение Бога возвращает Израиль в «брачные отношения» с Богом. Здесь мы, наверное, начинаем по-настоящему понимать всю глубину драмы и боли разведённых и заключивших повторный брак. Вот почему Иисус говорил о нерасторжимости брака. Вот почему тот, кто сознательно и свободно вступает во второй гражданский союз, решает отойти от милосердия, отказывается от вечного, чтобы принять временное. Бог будет ждать его, как отец ждал возвращения блудного сына. Значит ли это, что для этих людей надежды? Нет, наоборот, милосердие восстанавливает кающегося в брачном обещании. Практика Церкви не допущения этих людей к причастию — это милосердие на пути возвращения блудного сына, а не кара для кающегося. Церковь говорит: “Мужайся, не останавливайся, продолжай свой путь, чтобы жить согласно слову Господа. Слушай Евангелие, в нём ты найдёшь свет, и со временем сможешь принять образ жизни в согласии с данными тобой обещаниями.”

Таков настоящий пастырский подход! Говорить, что ничего не было, — это всё равно не помогает людям. Мы не сделаем людей счастливыми через новые правила, через некоторое изменение нормы… На самом деле, кто так думает и поступает, не доверяет Богу. Кто думает, что Бог не способен изменить сердце человека, кому не хватает терпения, чтобы ожидать Бога, тот неизбежно даёт людям нечто временное и лишает их вечной перспективы. Конечно, с точки зрения “пастырской работы” — это куда менее обременительно. Но на самом деле именно гармония между Евхаристией и Браком и позволяет общине Церкви заниматься таким пастырством, которое реально сопровождает людей, чтобы они могли так жить Евхаристией, чтобы она реально затрагивала их плоть и их жизнь. Это пастырство, которое озабочено не столько тем, чтобы “упорядочить” чью-то жизнь, сколько тем, чтобы начинать и развивать определенные процессы в жизни человека, предоставляя Господу вести их до конца.

Естественно, для этого нельзя бояться “испачкать руки”, занимаясь конкретными проблемами людей. «Здесь возникает первый принцип для построения народа: время выше пространства. Этот принцип позволяет работать долгосрочно, без одержимой гонки за немедленными результатами. Он помогает терпеливо преодолевать трудные и противоречивые ситуации, изменение планов под влиянием динамизма реальности. Это призыв принять напряжение между полнотой и пределом, отдавая приоритет времени. Один из грехов, порой встречаемых в социополитической деятельности, заключается в предпочтении пространств власти в ущерб времени процессов. Отдавать приоритет пространству означает идти к утрате рассудка из-за стремления решить все и сейчас, стремиться овладеть всеми пространствами власти и самоутверждения. Это значит кристаллизовать процессы и претендовать на то, чтобы остановить их. Отдавать приоритет времени означает заниматься началом процессов больше, чем обладанием пространствами. Время упорядочивает пространства, просвещает и преображает их в звенья все время удлиняющейся цепи, без того, чтобы давать задний ход. Речь идет о приоритетах, рождающих новые процессы в обществе и вовлекающих новых людей и новые группы, чтобы они развивали эти процессы, пока они не принесут плоды в важных исторических событиях. Без тревоги, а с ясными и твердыми убеждениями» (Evangelii gaudium 222-223).

Если говорить конкретно, то речь могла бы идти о пути покаяния, похожем на то, что существовало в древней Церкви. К этому пути приглашены все, кто ещё не может или не хочет оставить образ жизни, не соответствующий Евангелию семьи. Этот путь должен быть похож на путь катехумената, с конкретными этапами, отмеченными определенными символами. Таким образом, можно было бы придать символический смысл конкретной церковной принадлежности этих крещёных, которые реально страдают из-за того, что видят себя вне церкви. Этот путь мог бы быть реальным, конкретным знаком, который позволит им идти дальше, а не ложным знаком (как преподание Евхаристии), который только скрывает раны, не исцеляя их. Этот путь способствовал бы обновленному обретению веры, надежды и любви во Христе.

Конечно, нельзя заранее сказать, сколько времени должен продлиться такой путь, потому что это путь внутреннего обновления личности, которая стремится к полноте жизни во Христе. И длительность подобного пути определяет лишь сам Бог изнутри сознания человека. Цель этого пути — жить в согласии с истиной о супружеской жизни, что подразумевает искреннее воздержание от интимных отношений, если нет возможности прекратить союз, не соответствующий Евангелию семьи. Заметим, что начинать этот путь может показаться трудно, но со временем невозможно не почувствовать близость и теплоту Христа, Который предшествует и помогает тем, кто ищет Его и хочет жить вместе с Ним. Не станем забывать, что Иисус в Евангелии не определил какой-то один единственный способ следовать за Ним, но напротив — Он не спешит “обратить” людей к какой-то схеме, Он всегда идет вместе с человеком в Его темпе. У каждого из нас свой путь и свой темп.

Ещё раз: речь не идёт о том, чтобы найти «дешёвое» решение вопроса, изменив правила, а о том, чтобы начинать процессы, которые, под руководством Святого Духа, дадут людям возможность прийти к полной жизни в гармонии с Телом Христа. Хочу ещё раз подчеркнуть, что на этом пути верующие не находятся полностью вне т?инственной благодати, потому что благодать покаяния подталкивает верующего к необходимости обращения, чтобы присоединиться к Христу. Именно т?инственная благодать производит в этих верующих, которые пока еще не могут приступить к Евхаристии, желание покаяния и обращения. Конечно, этот действительно смелый путь требует отказа от самонадеянности и принятия пути, которым обладаем не мы, но который находится в руках Божиих, и поэтому не может не привести этих крещёных к радости и покою.

Архиепископ Павел Пецци
Рим, 19 октября 2015 г.