«Аушвиц» призывает к солидарности

СКГ Январь 27, 2015

Отец Манфред Дезелэрс – немецкий священник, много лет живущий в Освенциме. Он помогает в местом приходе, занимается богословским осмыслением трагедии в «Аушвиц», читает лекции, проводит экскурсии в бывшем концентрационном лагере…

— Отче, каким образом Вы, немец, оказались в Польше, в Освенциме?

— Это был путь, процесс, а не одномоментное решение. Получив аттестат зрелости, я стал волонтером в «Акции искупления — службы делу мира» (Aktion S?hnezeichen). Эта организация появилась после Второй мировой войны в среде, связанной с протестантской Церковью, для примирения с народами, которые пострадали от Германии во время войны. Я попал в нее случайно, ища варианты альтернативной службы. Готовясь к отправке в Израиль, мы приехали в «Аушвиц». Для меня это была первая встреча с этой темой, и она произвела на меня огромное впечатление.

Во время моей работы в Израиле я познакомился с несколькими бывшими узниками. Они не хотели разговаривать со мной по-немецки, но я чувствовал, что дружба с ними возможна. Затем я изучал богословие в Тюбингене, где большую роль играл христианско-иудейский диалог. Я начал навязывать контакты с Польшей. Будучи священником, служа в Аахенской епархии, я начал задумываться о том, чтобы на год поехать в освенцимский приход. Мой епископ согласился. В 1989 году я приехал изучать польский язык, а с 1990 года живу в приходе Освенцима.

Как немецкий священник в этом приходе я хотел быть знаком примирения, явить уважение этому месту и людям, живущим здесь. Главным поводом для принятия этого решения были встречи с людьми, которые живут здесь, а не бывший концлагерь «Аушвиц». Я хотел подружиться с ними. Я чувствовал, что то, что произошло в «Аушвиц», важная и трудная для них память, влияющая на отношение к немцам. Я понял, что это призыв ко мне.
Я чувствую большую признательность со стороны поляков и евреев, за то, что живу в Освенциме, что помню, что хочу помогать и созидать мосты доверия – мосты дружбы. Они увидели во мне кого-то вроде стражника памяти. Я живу в Польше уже 25 лет.

— Для многих до сих пор важен вопрос, где был Бог во время Холокоста? Можем ли мы после произошедшего в «Аушвиц» говорить о Любви Бога и вере в Него?

— В «Аушвиц» подвергается испытанию и общение с Богом. Сам Папа Бенедикт XVI произнес во время своего визита в «Аушвиц-Биркенау»: «Сколько вопросов рождается в этом месте! И постоянно повторяется один: «Где был Бог в эти дни? Почему молчал? Как мог допустить массовое уничтожение, этот триумф зла?»
Вместе с тем, здесь есть свидетельства веры христианской и веры иудейской. Мы знаем, что многие молились до последнего момента. Молитвы было слышно из газовых камер – есть такие свидетельства. Таким образом, религиозное измерение присутствует в исторической памяти.

Где был Бог в «Аушвиц»? Был среди Его детей, среди жертв; был их достоинством и ждал любви. Он не должен был быть убитым в них, с ними. Сегодня Он вновь ждет нас, в других. Мы можем найти Бога только во встречах лицом к лицу, в которых Он обращается к нашей совести и ждет ответа. Ответ на вопрос о Боге – это не теория о Боге, а истинная любовь. Бог – это Любовь. Молитва помогает быть терпеливым в любви.

Я мечтаю, чтобы люди, посещающие Место Памяти «Аущвиц», почувствовали в Освенциме иную реальность – реальность взаимного уважения и усилий, направленных на созидание примирения, солидарности и мира. Я мечтаю, чтобы последнее слово об «Аушвиц» было не за Гитлером и силами зла, но за добром, любовью и надеждой.

— Может ли память о трагедии в «Аушвиц» быть пунктом созидания нового единства, ведь здесь отдали свои жизни святые разных национальностей и вероисповеданий?

— Попытка понять, чем был «Аушвиц», рождает больше вопросов, чем ответов. Остается осознание, что до конца мы этого не поймем и того, что нельзя забыть, или приуменьшать того, что произошло. Это внутреннее беспокойство, которое принуждает к дальнейшим размышлениям.

Однако мне кажется, что размышление в собственном сердце и в группе близких людей – это обязательный этап, который должен предстоять перед встречей и диалогом с другими сторонами. Большинство групп, посещающих «Аушвиц» – это мононациональные группы: только немцы, только поляки, только англичане, только евреи, только русские… Они задаются вопросом, какое значение имеет память об «Аушвиц» для них, как бы они повели себя тогда, какова их ответственность сегодня? Найти ответы на эти вопросы трудно. Человек остается тайной для самого себя.

Эти вопросы, касающиеся в первую очередь лично каждого, вписаны в более широкий контекст: что эта память значит для нас, как немцев, как поляков, как евреев, как русских, как христиан? Каждый, посещающий этот бывший концлагерь, видит людей со всего мира. У него появляется вопрос, какое значение имел «Аушвиц» для них? Как они смотрят на нас? Как можно, помня об «Аушвиц», доверять друг другу? Наши взаимоотношения либо ранены, либо полностью разрушены. Крик «Аушвиц» вошел глубоко в эти взаимоотношения. В связи с этим в исцелении «после Аушвиц» в первую очередь идет речь об исцелении взаимоотношений. Я не верю, что можно излечиться в одиночку – евреи сами себя, немцы сами себя, поляки сами себя, русские сами себя…

В «Аушвиц» не только происходило физическое уничтожение людей, но и, прежде всего, уничтожение связывающих их отношений. На мемориале в «Аушвиц-Биркенау» есть надпись «Да будет на века криком отчаяния и предостережением для человечества это место». Кто кричит от отчаяния, кричит о помощи? Жертвы ждали солидарности от мира, но никогда ее не почувствовали, либо ощутили ее слишком поздно. Поэтому крик отчаяния из «Аушвиц» — это предостережение для человечества. Он должен пробудить нас, чтобы сегодня и в будущем призыв о помощи был услышан и не оставил бы никого в одиночестве со своим жребием. «Аушвиц» призывает к солидарности. Мне хочется сказать: «Да будет на века школой солидарности и надежды для человечества это место».

— Может ли «Аушвиц» стать местом иудео-христианского диалога? На бляхах немецких солдат виднелась надпись: «С нами Бог». Некоторое время назад польские католики устанавливали многочисленные кресты на территории концлагеря, ортодоксальные иудеи требовали их сноса…

— Нацистская идеология была не только антиеврейской, но и антихристианской. Надпись на поясе осталась со времен Первой мировой войны, но была интерпретирована Гиммлером языческим образом, якобы провидение послало германскому народу спасителя в лице Гитлера. Это была псевдо-религия.

Немецкий концлагерь лежит на польской земле, ее населяют католики, более 100 000 узников были поляками, в большинстве своем католиками. Каким образом почтить их память, как не христианской молитвой?
Проблема в том, что более 90% жертв были евреями, их было более миллиона. Они не хотят иметь над своими могилами распятий. Надо уважительно к этому отнестись. Но каким образом? Сейчас, после трудного диалога, удалось найти способ как обустроить это место памяти при взаимном уважении.

Диалог в контексте Аушвиц – трудный, это диалог раненных людей. Прежде чем мы войдем в «комнату» диалога, нам надо найти мотивацию. Нам необходимо место, что-то в роде «прихожей», где каждый чувствует себя желанным гостем, не смотря на его национальность и раны, которые он носит. Место, где обеспечено необходимое уважение другому человеку и его «инаковости». Это самый важный ответ на «Аушвиц», символ унижения и уничтожения другого человека.

Нам необходима атмосфера уважения ко всем, где доверие созидается посредством встречи лицом к лицу. Именно поэтому в 1990 году был создан Международный совет Государственного музея «Аушвиц-Биркенау». Католическая Церковь основала Центр Диалога и Молитвы в Освенциме (ЦДиМ).
Рана «Аушвиц» достигает нашей идентичности и становится раной, которая никак не затягивается. Когда дотрагиваемся до открытой раны, то мы не в состоянии спокойно мыслить и беседовать. Порой лучше не прикасаться к ней, но укреплять жизнь, существующую вокруг нее.

Что такое диалог в этом контексте? Я немец, никогда не буду ощущать «Аушвиц» так, как его чувствует католик из Польши или иудей из Израиля. Диалог начинается с тишины и слушания друг друга. Излечение начинается с плача над жертвами и израненными или уничтоженными взаимоотношениями. Это единственный путь обретения глубокого доверия, это фундамент, на котором мы встречаемся.
Вместе с тем, можем ли мы «после Аушвиц», сохраняя память о нем, созидать новый мир? Рана после «Аушвиц» кроется в нашей идентичности и еще более в наших отношениях с другими. Кто я в отношениях с другими? Как они на меня смотрят? Могу ли еще доверять им, после того, что произошло? Излечение и надежда тоже сокрыты в наших взаимоотношениях.

Среди множества диалогов, происходящих у входа в Аушвиц, христианско-иудейский диалог играет ключевую роль. Это, можно сказать, диалог для которого и был создан ЦДиМ, который становится примером для других диалогов. Даже если он и не является главной темой многих событий в Центре, он всегда присутствует, по крайней мере, как фон..

— Расскажите, пожалуйста, об этом Центре поподробнее.

— Центр Диалога и Молитвы в Освенциме – это католическая организация, созданная в 1992 году кардиналом Франчишком Махарским при согласовании с епископами со всей Европы и представителями еврейских организаций. Желанием основателей Центра, созданного рядом с территорией бывшего концлагеря «Аушвиц», было создание места размышлений, образования, обмена идеями и молитвы для всех, кого беспокоит, что здесь произошло. Центр должен быть формой почитания памяти жертв и должен способствовать созиданию взаимоуважения, примирения и мира во всем мире.
Решение о его создании было принято во время встречи представителей еврейских организаций и Католической Церкви в Женеве в 1987 году. Но реализация этой идеи была не проста по причине господствующего в тогдашней Польше коммунистического строя.

Наш Центр — католический. С другой стороны он открыт для всех, вне зависимости от национальности и вероисповедания. Осознание собственной идентичности помогает, а не препятствует диалогу. В «Аушвиц» погибли люди со всей Европы, не только евреи и поляки. Сейчас в Освенцим приезжают люди со всего мира, которые привозят с собой разные истории. Поэтому встречи в «Аушвиц» многолики и выходят за границы иудео-христианского диалога.

Задание Центра – душепастырство при «Аушвиц», забота о тех, кого не оставило безразличным то, что здесь произошло, уважение их, часто различной, самоидентификации. Центр исполняет свое призвание, служа, как гостевой дом при «Аушвиц». Например, в 2013 году Центр принимал 126 групп из 17 стран и предоставил ночлег 6241 человеку из 44 стран. Кроме этого Центр посещает много индивидуальных посетителей, которые после визита в бывший концлагерь ищут отдых или хотят побеседовать об увиденном.

В «Аушвиц» мы прикасаемся к открытой ране. Бывает, что люди тут не способны спокойно мыслить и говорить. Поэтому, порой лучше, молчать, чем говорить. Присутствие в «Аушвиц» с уважением к каждому, даже когда порой не знаем, что ему сказать – это основное задание Центра.

Нашу образовательную деятельность описывают четыре пункта: знание, рефлексия, диалог, молитва. В определенном смысле все начинается с молитвы и слушания голоса освенцимской земли (знание), голоса собственного сердца (рефлексия), голоса другого (диалог) и голоса Бога (молитва).

— Посещают ли Центр группы из России, россияне?

— Для нас очень важен, но по-прежнему очень редок и труден, диалог с жителями бывшего СССР. В концлагере «Аушвиц» было около 15 000 советских военнопленных, Советская Армия освободила лагерь. «Аушвиц» играет значительную роль в памяти россиян о вкладе Красной армии в борьбу за освобождение Европы от фашизма во время II мировой войны. С другой стороны русские были четвертой по количеству группой убитых в «Аушвиц», причем уничтоженных с особой жестокостью.

Иоанн Павел II в 1979 году, остановившись перед таблицами, размещенными на памятнике в Аушвиц-Биркенау, сказал: «Вот еще одна таблица – особая… Таблица с надписью по-русски… Мы знаем, о какой нации говорит эта таблица. Знаем, какой был вклад этой нации в последней страшной войне за свободу народов. И перед этой таблицей нам нельзя пройти безразлично».

В 2010 году двести пятьдесят молодых католиков из России вместе с епископом Клеменсом Пикелем прожили здесь два дня. Кроме этого, Центром были организованы для россиян семинары в 2010 году, с участием православного священника, и в 2013 году, в сотрудничестве с Воронежским и Ягеллонским университетами. Порой в международных семинарах и встречах тоже принимают участие россияне.
Надеюсь, что в будущем мы будем строить еще больше мостов примирения и единства, в том числе и с участием русских.