Пророк на реках Вавилонских
28 июня 1871 года родился выдающийся русский богослов протоиерей Сергий Булгаков, человек пророческого духа, богословские и философские интуиции которого до сих пор остаются не воспринятыми в Церкви и обществе. Отец Сергий – один из тех редких людей, кто сумел и творчеством, и жизнью ответить на вызовы своего времени. В наследии этого человека можно найти ответы на тревожащие вопросы: почему наша история пошла столь трагичным путём и что может сделать наш современник, чтобы исправить последствия этой трагедии.
Путь длиною в двадцать лет
Сергей Николаевич Булгаков родился 16 (28) июня 1871 года в городе Ливны. В зрелом возрасте, приняв рукоположение, он говорит о себе: «Я родился в семье священника, во мне течёт левитская кровь шести поколений». Он с нежностью вспоминает веру детских лет, храм, где служил отец. Однако между его детской верой и зрелым принятием христианства расстояние в двадцать лет.
В семинарии в юношеском возрасте Сергей Николаевич, как и многие в то время, теряет веру и увлекается марксизмом. Поверив в марксизм как в лучший путь для исправления жизни, он решает постигнуть его до глубины: в 1894 году Булгаков оканчивает Юридический факультет Московского университета, в 1901-м становится магистром политической экономии, в 1906-м – членом Второй Государственной Думы, а в 1917-м – профессором Московского университета. Экономика, марксизм, социальные явления волновали его не сами по себе, но в перспективе их общечеловеческого и эсхатологического значения. Именно такой подход к этим вопросам был свойственен о. Сергию и многим его современникам, что сказалось на восприятии марксизма, увлечение которым приняло в России почти религиозные формы. Но марксизм оказался неспособен ответить на религиозные чаяния народа. Л.А. Зандер пишет: «Слушатели ранних курсов о. Сергия (на которые собиралась вся студенческая Москва) говорили нам, что в его изложении экономические категории всегда казались некоей призмой, в которой преломлялись и светились лучи иной реальности. ‘Горе имеем сердца’ – этот возглас, который обрёл всю присущую ему духовную силу в священстве о. Сергия, явственно звучал уже в его экономике, углубляя её до проблематики космологии и антропологии, возводя её до высот философского созерцания».
На рубеже веков Сергей Николаевич разочаровывается в марксизме из-за его неспособности ответить на глубинные запросы человеческой личности и коренным образом изменить её, однако оставляет за ним определённое социальное значение. Он возвращается к христианству зрелым человеком, пройдя искушение иными возможностями спасения.
В 1908 году, после первой русской революции, Булгаков пишет статью «Героизм и подвижничество», в которой говорит о двух возможных путях русской интеллигенции. Героизм – путь, которым идёт большинство. Это попытка изменить общество внешними средствами, сменив один класс другим. Этот путь связан с насилием и террором и с полным пренебрежением к духовному и нравственному содержанию собственной личности. Другой путь – подвижничество, а именно изменение, преображение собственной личности, «ибо из сердца, – по слову Евангелия, – исходят злые мысли, убийства, прелюбодеяния, блудодеяния, кражи, лжесвидетельства, хулы. Это оскверняет человека…» (Мф. 15,19). Изменение общества здесь предполагается за счёт изменения себя. Этот путь требует подвига не внешнего, а внутреннего. Булгаков предупреждает, что путь героизма ведёт Россию к кровавой трагедии. Примечательно, что в России было много людей, готовых отдать свою жизнь за геройский поступок, но очень мало способных к подвижничеству. Положения в целом эта его статья не изменила, но собственный пример Булгакова, достигшего высокого положения в обществе именно в качестве профессора политической экономии и пренебрегшего им ради Христа, стал примером для малого течения русской интеллигенции. Это были люди, пришедшие к осознанной вере, пройдя через неверие и увлечение социальными идеями. Некоторые из них позже, в парижском рассеянии, войдут в состав профессуры Свято-Сергиевского института.
Учитель и друг
У самого о. Сергия тоже были примеры, вдохновлявшие его. В 1910-х годах он был очень близок к выдающемуся священнику и учёному своего времени о. Павлу Флоренскому, которого Сергей Николаевич почитал гением. Флоренского за многосторонность интересов и уникальность открытий называли русским Леонардо да Винчи. Друг Булгакова художник Нестеров в 1917 году пишет известную картину «Философы», на которой изображены Булгаков и Флоренский, прогуливающиеся по окрестностям Абрамцева и ведущие напряжённый философский разговор. Картина отражает разность их характеров и разность путей богопознания: путь умиротворённой гармонии, внутреннего делания и путь тревожных раздумий, необходимости ответить на вызовы времени. О. Павел сыграл большую роль в формировании богословского мировоззрения Сергея Булгакова.
В 1917 году Булгаков пишет книгу «Свет Невечерний» – осмысление его собственного духовного пути. В ней он впервые излагает богословские основы софиологии. В 1918 году по благословению только что избранного на Поместном Соборе РПЦ Патриарха Тихона состоялось рукоположение Сергея Николаевича Булгакова сначала во диакона и буквально через небольшой промежуток времени, на Духов день, во иерея. В своём дневнике он пишет: «…в среде интеллигентской, где безбожие естественно подразумевалось, принятие священства, по крайней мере, в состоянии профессора Московского университета, доктора политической экономии и проч., являлось скандалом, сумасшествием или юродством и, во всяком случае, самоисключением из просвещённой среды». О. Сергий не намерен был покидать Россию, но в 1923 году его арестовывают и доставляют в Симферополь, где сообщают о его высылке за границу с запретом возвращения на родину под страхом расстрела. В это время по указанию Ленина составлялись так называемые «философские пароходы», которые вывезли из Советской России русскую интеллектуальную элиту, известную и признанную во всём мире.
На реках Вавилонских
На Западе русская эмиграция оказывается в уникальном положении: с одной стороны, в ужасе и растерянности от потери родины и своего статуса в обществе, с другой стороны, перед необходимостью переосмыслить свои духовные задачи. В дореволюционной России большая часть интеллигенции, как видно из цитаты о. Сергия, пренебрежительно относилась к христианству и Православной Церкви, своей задачей многие почитали свержение монархии и изменение социального строя.
Но, оказавшись в эмиграции, почти все свою идентификацию находят в православии, однако воспринимают его по-разному. Одни – как то, что неразрывно было связано с самодержавием, которое они долго чаяли возвратить; другие свое изгнание связывали с необходимостью покаяния, коренного изменения своего духовного пути. Таков был о. Сергий. Он сравнивает положение русской эмиграции с положением Израиля на реках Вавилонских и считает, что им уготованы не только рыдания по утраченной родине, но и особые задачи и откровения от Бога. В 1925 году (год мученической кончины Патриарха Тихона в Москве) митрополит Евлогий (Георгиевский), которого Патриарх Тихон благословил окормлять Экзархат Православной Церкви в Западной Европе, основывает и возглавляет Свято-Сергиевский богословский институт в Париже, а о. Сергия Булгакова приглашает преподавать в нем догматику, Ветхий Завет и христианскую социологию. О. Сергий становится душой и духовным средостением Института, а в 1939–1944 годах – его деканом. Преподавать в Институте со всех концов Европы приезжают те самые люди, которые, ещё будучи в России, пришли в начале века к христианству, причем, как правило, уже в зрелом возрасте. Это блестящие умы: А.В. Карташёв, П.И. Новгородцев, П.Б. Струве, В.В. Зеньковский, Л.А. Зандер, епископ Кассиан (Безобразов), архимандрит Киприан (Керн), И.А. Лаговский, Н.О. Лосский, Г.П. Федотов, С.Л. Франк и многие другие. Это был не только союз выдающихся умов России, но и настоящее христианское дружество. Когда разгорится политизированный конфликт вокруг трудов о. Сергия Булгакова, преподавательский состав Института в большинстве своём с достоинством выдержит испытание в единомыслии. Институт существовал в в крайней нужде, едва сводя концы с концами, но всегда оставался свободным от политических заказов. В той непростой исторической обстановке им было создано уникальное богословское, философское и культурное наследие.
«Иди в мир, там мира нет»
О. Сергий остро чувствовал необходимость христианского единства. Он возглавил Братство Святой Софии, объединившее лучшие христианские умы (многие из которых были преподавателями Института). Предполагалось, что в братском христианском единстве они будут служить делу Премудрости Божией, в честь которой Братство и было названо.
О. Сергий был одним из основателей и духовных попечителей Русского христианского студенческого движения (РСХД), сумевшего объединить и воспитать в христианстве целое поколение русской молодежи. Он — духовный отец многих выдающихся людей своего времени, в том числе с. Иоанны (Рейтлингер) – яркого иконописца XX века и матери Марии (Елизаветы Скобцовой), он — близкий друг Николая Бердяева.
Христианство долгие века несёт в себе разодранность ризы Христовой. Разделение христианства на конфессии, непреодолённое непонимание, незаинтересованность, а иногда и непризнание христианами друг друга – это рана на теле церковном. Благодаря отцу Сергию православие с его сильной и лучшей стороны узнали тысячи католиков и англикан. Между этими конфессиями и православием установились дружеские отношения сотрудничества. Отец Сергий был одним из лидеров экуменического содружества Св. Албания и Преп. Сергия Радонежского. Он пишет ряд книг: «Православие», «О границах Церкви», «У кладезя Иаковля», множество статей и докладов, знакомящих Запад с православием. Православие пугало Запад своей канонической суровостью. Поэтому основной задачей его апологетов являлось такое изложение православной истины, которое основывалось бы на живом ощущении того, как воспринимает инославное сознание чуждые и часто непонятные ему формы православной жизни.
«Лестница» между небом и землёй
Все, знавшие о. Сергия, свидетельствуют о мощи и глубине его личности, об его «огненном предстоянии алтарю» (выражение Зандера). Кроме того, о. Сергий – величайший богослов XX века. Его богословие окончательно оформилось и вылилось в стройную систему уже в эмиграции в 1930–1940-е годы. По словам протоиерея Михаила Меерсона-Аксёнова, «богословие о. Сергия возвышается горой над всем православным миром».
Отец Сергий считал, что богословие должно отвечать на вызовы современного христианства. Он видел, что между миром и Церковью нет мостов, что проблемы истории, творчества и культуры не находят себе места в христианском мировоззрении и с этим связан весь «кризис» христианства. Он считал необходимым найти «лестницу» между небом и землёй, выразить сообразность Бога и мира и человека в нём. Источником такого взгляда является откровение о сотворении человека по образу и подобию Божьему. Тема сообразности человека Богу, несмотря на то что откровение об этом содержится на первых страницах Библии, редко поднималась в богословии Святых Отцов. В последующем богословии тем, кто решался поднять эту тему, она приносила много страданий и нареканий, как, например, св. Григорию Паламе, утверждавшему возможность восприятия человеком божественных энергий. Гораздо чаще поднималась и поднимается тема греховности человека и необходимости постоянного покаяния, но ускользает необходимость положительного делания, святости, подвига, богоуподобления. Выражение сообразности человека Богу о. Сергий находит в софиологии (учении о Премудрости Божьей и премудрости тварной), «видящей в Премудрости Божией самооткровение и славу Божию, предвечно – в жизни Пресвятой Троицы и тварно – в умопостигаемой основе сотворённого мира. Этот софиологический синтез обоих миров последовательно проводится через все области богословской мысли» (Зандер).
Ключевым понятием в богословии о. Сергия является Богочеловечество Христово и наше богочеловечество. Для о. Сергия принципиально важным становится положительное раскрытие Халкидонского догмата через положительное соотношение Божественной и человеческой природ во Христе, которое основывается на тождественности Софии Божественной и тварной: «Будучи тождественны по основанию, они различны по способу своего бытия», –пишет он. Положительное соотношение природ во Христе открывает и перед человеком путь обожения. Иначе, при совершенном их отличии, путь богоуподобления становится невозможен и заповедь Христа: «Будьте совершенны как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5,48) невыполнима. Через призму богочеловечества о. Сергий пытается понять онтологию человека: его данность и заданность как раскрытие «образа и подобия», по которому человек был создан.
Он создает законченную богословскую систему: малую и большую богословские трилогии. Большая трилогия – «Агнец Божий», «Утешитель» и «Невеста Агнца» – посвящена Христу, Духу Божьему и Церкви. В ней он раскрывает своё учение о Богочеловечестве. Это новое слово в богословии, но оно вытекает из Откровения и сохраняет верность преданию Церкви.
«Великий инквизитор» не дремлет
Своим богословием о. Сергий вызвал нарекания со стороны московской и карловацкой юрисдикций Православной Церкви. Тому было две причины. Во-первых, это церковно-политический фон конфликта: противостояние карловацкой (промонархической) и московской (находящейся под пристальнейшим вниманием Сталина) группировок в свободной «евлогианской» Церкви, которая с 1931 года канонически принадлежала к Константинопольскому Вселенскому Патриархату. Во-вторых, это страх перед постановкой новых богословских вопросов. Однако обвинения, направленные в адрес о. Сергия, вызвали и противоположную реакцию. Комиссия профессоров Свято-Сергиевского института и Епархиальная комиссия отвергли все обвинения в ереси. Бердяев бросился на защиту своего друга, сравнивая образ действия московской и карловацких иерархий с политикой «Великого инквизитора».
На пути к Престолу Господню
Знаменательна кончина о. Сергия. Четыре духовные дочери, дежурившие у его постели после удара, постигшего его в ночь с 5 на 6 июня 1944 года, свидетельствуют о явленном свете, озарявшем его лицо. «Лицо его выражало напряженную духовную жизнь и всё время меняло выражение, – пишет в своём дневнике монахиня Елена. – Все четверо почувствовали, что присутствуют при таинстве перехода души отца Сергия в Горний Мир. И вдруг в субботу утром 10 июня, когда сестра Иоанна сидела одна у постели о. Сергия, она поразилась: так непрестанно стало меняться напряженное выражение его лица, как будто он вёл какой-то таинственный потусторонний разговор. Неожиданно лицо его стало становиться светлее и радостнее. Выражение мучительной напряжённости стало всецело преображаться в выражение мирной детской невинности. Сестра Иоанна немедленно позвала остальных, и они вчетвером были свидетельницами необычайного просветления лица отца Сергия. Однако это просветление не стирало черт лица и выражения его радости. Эта удивительная озарённость длилась два часа, как сказала мать Феодосия, взглянувшая на часы. Она промолвила: «Отец Сергий приближается к Престолу Господню и озарён Светом Его Славы». На похоронах отца Сергия митрополит Евлогий сказал: «Дорогой отец Сергий! Вы были истинным христианским мудрецом, вы были учителем Церкви в возвышенном смысле этого слова. Вас озарил Святой Дух, Дух Мудрости, Дух Разума, Утешитель, которому Вы посвятили всю свою учёную деятельность».
Пророческий дар отца Сергия, его стремление возвестить волю Божию людям и готовность сделать всё, вплоть до принятия страданий и гонений, чтобы эту волю исполнить, делают личность отца Сергия значимой для всякого духовного движения. Его обращенность к миру и жажда спасения мира, возвышение человека до призвания к богочеловечеству и одновременно обращённость к Богу, горение в Нём, есть источник священства и богословия отца Сергия Булгакова. Все свои силы отец Сергий посвятил Церкви, Невесте Агнца, которая и есть Богочеловечество, осуществляемое Духом Святым.
