Отец Иоганн Труммер: «Я – музыкант и пастырь в одном лице…»

admin skg Январь 15, 2018

Священник и органист Иоганн Труммер долгое время являлся профессором Университета искусств в Граце (Австрия). Сфера его деятельности чрезвычайно разнообразна: он активно гастролирует в странах Западной Европы, Азии и России; является членом Коллегии Баховского общества в Германии; принимает самое деятельное участие в работе Комиссии по сохранению исторических памятников и органов Австрии. В начале 1980-х профессор Иоганн Труммер основал на Филиппинах органные мастерские. Ежегодно под его руководством там проводится фестиваль на единственном в мире бамбуковом органе. В Граце им был организован органный конкурс «И. С. Бах и современная музыка».

В середине января 2018 г. отец Иоганн Труммер гостил в столице Преображенской епархии. Одной из целей визита являлась подготовка к установке в новосибирском Кафедральном соборе нового органа, произведённого в руководимых им мастерских. На своем творческом вечере, организованном культурно-просветительским центром «Иниго» и проходившем в форме беседы, патер Иоганн ответил на вопросы музыковеда Юлии Владимировны Антиповой, доцента Новосибирской государственной консерватории им. М.И. Глинки.

Доктор Труммер! Вы знакомы с Россией более 30-ти лет. Какие изменения, прежде всего в культурной жизни, Вы наблюдаете в последнее время? Я имею в виду новые лица, новые тенденции…

Когда я впервые приехал в Россию, а это было еще советское время, я почти ничего не знал об этой стране. Я имел представление о жизни социалистических стран, расположенных ближе к Австрии, например, о жизни в ГДР. Согласно профилю своих интересов, я обратил внимание на тот факт, что в СССР музыкальные традиции сохраняются и развиваются. В консерваториях, филармониях исполняются классические произведения, имеющие отношение к духовной жизни, к религии, хотя сам по себе режим и был атеистическим. В том числе исполняются и произведения органной музыки. Но я не знал, чего мне ожидать, как я буду здесь принят. Скажем, нужно ли мне скрывать, что я – священник?

Но вскоре произошла «перестройка», и тогда многие двери открылись. Мне даже присвоили почетную степень доктора Белорусской государственной консерватории в Минске. Нас таких было три человека. Один – известный пианист из Москвы, другой – заслуженный деятель искусств Белоруссии, бывший много лет ректором консерватории. И должен был быть еще один представитель Западной Европы. Вот им-то я и оказался.

Я убедился, что в бывшем СССР умеют ценить серьезную музыку, умеют ценить знания о ней. И серьезно изучают творческое наследие таких композиторов, как Иоганн Себастьян Бах. А именно этот композитор и его творческое наследие находится в центре моих профессиональных интересов. Практически всё его творчество связано с верой, с религией. И по этой причине в советское время, когда была запрещена «пропаганда религии», его имеющие название хоралы часто исполнялись в СССР и странах социалистического лагеря без названия. Иные музыканты, приезжавшие к нам в Грац на стажировку, с удивлением узнавали, что у хорошо знакомых им музыкальных творений есть, оказывается, «религиозные» названия. Музыка Баха, безусловно, является введением в христианство как таковое.

А развивается ли классическая музыкальная культура в России, развивается ли ее знание и понимание? Конечно же развивается, особенно теперь, в эпоху интернета. Связи с Россией у меня довольно тесные. Являюсь внештатным, приглашенным профессором в Санкт-Петербургском институте искусств. И еще консультантом по колокольному звону. Эталонный колокольный звон – в церкви Петропавловской крепости. Говорят, устроение тамошней колокольни спонсировал лично В.В. Путин.

В наступившем году мы отмечаем 50-летие появления первого органа в Новосибирске. Этот «исторический» орган установлен в здании консерватории. Огромная честь для нас, что череду мероприятий, приуроченных к этому событию, начинаете Вы, патер. Расскажите, пожалуйста, как Вы впервые узнали о нашем городе, о наших органах и органистах, о новосибирских исполнителях…

Сначала у меня завязались тесные отношения с католическими священниками во Владивостоке. А потом случилось так, что я познакомился с вашим Владыкой. И, что занимательно, произошло это в Москве, в помещении класса по изучению музыки. Еще я познакомился с молодыми участниками музыкального конкурса из Новосибирска. Тот конкурс проходил в Питере, а я был там в составе жюри. Я вообще присматривался к музыкантам, органистам, приезжавшим из России, других постсоветских стран. В Ярославле, где я давал концерт, мне довелось встретиться с одним органо-строителем из ГДР. Оказалось, что он монтировал орган и в Новосибирске тоже. Вот из таких эпизодов и рождалось будущее более глубокое знакомство…

Вы уже многие годы живёте в мире органной музыки. Доводилось ли Вам наблюдать восход новых «звёзд» на этом небосклоне? Когда какой-то композитор или исполнитель, считавшийся до этого просто талантливым, просто хорошим, превращается в настоящую «звезду»?

Были такие люди, в частности, в Вене. Могу назвать их фамилии. Знаменательно, что некоторые из них тесно связаны с Церковью, с церковной музыкой. Их немало, и многие из них – мои личные друзья.

В уже далеком 1850 г. было создано «Баховское общество» с целью «возрождать забытого Баха». В наши дни Бах – это мощный драйв, наверное, самый популярный композитор на планете Земля. Вы состоите в этом обществе. Расскажите, чем «Баховское общество» занимается в наши дни.

Да, это Общество было основано в середине XIX века в Лейпциге. Одной из его ближайших целей была систематизация всех произведений этого композитора и их издание. У истоков Общества, в числе прочих, стоял великий композитор Шуман. Собирались нотные тексты, рукописи. Первое полное их издание увидело свет в 1900 г. И это было аж через 150 лет после смерти Баха. Таким образом первоочередная задача была решена. Но здесь нужно добавить, что полный каталог всего наследия Баха увидел свет лишь к 250-ой годовщине смерти композитора в 1950 г.

В дальнейшем главными направлениями деятельности Общества стали популяризация наследия Баха и проведение «Баховских» фестивалей. После вынужденного перерыва, связанного со Второй мировой войной, Общество вновь стало работать весьма активно. Но в годы «Холодной войны» оно, ввиду политической ситуации, разделилось на Западную и Восточную секции. Я состою членом Коллегии этого Общества уже 35 лет. Один из организуемых им фестивалей прошел у нас в Граце. Членами Коллегии являются, в числе прочих, лютеранские эксперты и богословы. Как известно, Бах принадлежал именно к лютеранской конфессии. Но в том же органе представлены и католические священнослужители.

Популяризации наследия Баха способствовало и празднование 500-летия со дня рождения Мартина Лютера в 1983 г. К этому событию подключилась и Восточная секция нашего Общества, хотя «пропаганда религии» на родине Лютера, а тогда это было государство ГДР, не приветствовалась. Но в итоге восточногерманские власти всё же решились по-своему отметить юбилей церковного реформатора. В программу мероприятий также входило исполнение произведений Баха.

Как-то мне довелось участвовать в Фестивале музыки Баха в ГДР, в Лейпциге. Там была официальная и «теневая» программа. В официальной программе всё было исключительно секулярно: никаких тебе «Страстей» или «Мессы би-минор», но параллельно звучали органные концерты и по городским лютеранским церквям… Властям пришлось с этим смириться. Ведь на самом деле 2/3 музыкальных творений Баха сугубо религиозны. Я уверен, что в странах Восточной Европы духовная музыка была одним из факторов освобождения сознания от атеистического диктата в годы «перестройки».

Отсутствие изначально имевшихся «религиозных» названий как-то мешало адекватному восприятию музыки Баха?

Получается, что далекие от религиозной традиции исполнители играют то, назначения чего они не знают. Это как зачитывать речь на языке, который не знаешь, произнося лишь звуки, но не понимая смысла произносимого. Еще одно сравнение из области изобразительного искусства. Здесь название картины часто служит ключом к ее интерпретации. Можно ли воспринимать правильно творение, если игнорируешь фон его возникновения?

Кроме того, какие-то важные нюансы могли ускользать от понимания. Например, в «Мессе си-минор» все без исключения места, где речь непосредственно идет о Христе, разложены на два голоса. Потому что у Иисуса Христа две природы, Божественная и человеческая. Или, почему в произведениях Баха всегда шесть частей или сюит? Потому что шесть дней длилась неделя сотворения мира, и в Катехизисе Лютера шесть глав, символически отражающих шесть ведущих на небеса ступеней: Крещение, Десять заповедей, Символ веры, «Отче наш…», Покаяние, Причастие. И в творениях Баха всегда имеет место такое соответствие. В Катехизисе Лютера каждая из глав завершается песнопением, содержащим краткий компендиум ее содержания. Лютер как-то сказал: «Человек не может веровать, если он не поёт». Бах вполне мог бы подписаться под этим изречением.

Отец Иоганн! Мы с Вами знакомы давно. Познакомились как раз на том музыкальном фестивале в Гатчине – Санкт-Петербурге. Вы очень много и плодотворно работаете с детьми, с молодежью…

Да, с того фестиваля минуло 15 лет. Многие его участники, другие музыканты из России, с тех пор прошли стажировку у нас в Граце. Они получали визы через наш университет. Таких было, наверное, человек 200…

Как выглядит Ваш рабочий день?

Ежедневно я много встречаюсь с людьми. Ни один день не обходится без нескольких важных бесед. Но одной из самых важных моих задач является подготовка проповеди на воскресную Мессу.

Я 37 лет служу в Кафедральном соборе Граца. Больше 30-ти лет являлся вице-ректором местной Духовной семинарии. В прошлом мне доводилось быть личным секретарем двух епископов, и это тоже был весьма полезный опыт. Я не люблю пустопорожних дискуссий. Если появляется какая-то полезная идея, то стремлюсь подобрать хорошую команду и как можно скорее приступить к ее реализации. А свою зарплату университетского профессора я частенько отдавал какой-нибудь нуждающейся семье.

Вы часто участвуете в работе жюри конкурсов. Конкурсы – дело сложное и тонкое. В них всегда присутствует момент политики, состязательности, демонстрации амбиций, в них трудно достичь настоящей объективности. Поэтому многие родители не хотят, чтобы их одарённые дети участвовали в конкурсах. Как Вы относитесь к конкурсам? Расскажите о Вашей практике работы в их жюри. И какой можете дать совет их потенциальным участникам?

Я не только был членом жюри. Мне частенько приходилось быть его председателем. Жюри обычно состоит из 5-8 человек, а конкурсантов – в среднем человек 40. Нередко у членов жюри возникает соблазн как можно скорее сократить число участников, отсеяв «лишних», чтобы тем самым облегчить себе работу. Но я решительно против такой практики. Нужно уважать молодых людей, пришедших на конкурс, уважать их огромный труд. Мой главный принцип – в высшей степени бережное отношение к человеческой личности, и всемерная помощь ее развитию. Безусловно, выявить лауреатов необходимо. Но в не меньшей степени необходимо помочь каждому участнику. Я стремлюсь, чтобы такого рода консенсус изначально установился и был принят всем составом жюри. Если это удаётся, то резко возрастает и профессиональный уровень его работы: жюри начинает по-настоящему слушать произведения. А еще, я никогда не упущу возможности лично пообщаться с теми, кто пока оказался во «втором эшелоне» или даже в аутсайдерах. Этим музыкантам тоже нужно помочь найти себя, обрести уверенность в своих силах. Могу сказать, что в этом отношении моя работа эксперта-музыканта пересекается со служением пастыря. Ведь я – и тот, и другой в одном лице.

В одном из своих прежних интервью Вы отмечали, что стали исполнителем-органистом практически случайно: органист одного из Ваших приходов женился и перестал исполнять свои обязанности, и Вам пришлось его заменить. Таким образом осуществилась Ваша детская мечта. Можно назвать это вмешательством Провидения Божия. Случались ли в Вашей жизни другие ситуации, когда Провидение (или «счастливый случай») вдруг помогали открыть новое, плодотворное направление?

Конечно случались, причем неоднократно. Начать с того, что моя семья была очень бедной. И буквально чудом пережила годы нацистской оккупации, за что всегда была безмерно благодарна Богу. Я своими глазами видел, как отправляли в лагеря смерти эшелоны с евреями. Я упоминал об этом в одном из моих интервью, которое дал несколько месяцев назад. Так продолжалось вплоть до 1945 г. Некоторых евреев, очень пожилых или больных, которые не могли передвигаться самостоятельно, расстреливали тут же, на месте. И мой папа собирал их тела и хоронил их на кладбище, хоть это и было запрещено нацистскими властями. Мой папа был солдатом Первой мировой и тогда выжил только чудом. В годы войны мы голодали. Потом пришли советские войска. Русские солдаты по-доброму относились к нам, детям. Один солдат сажал меня, маленького, на место водителя в автомобиле, чтобы я мог «порулить».

Детей в нашей семье было пятеро. Мы ввосьмером ютились в одной комнатушке с маленькой кухонькой, но в 10 лет меня неожиданно приняли в «Малую семинарию» в Граце. Там бытовые условия были получше, хотя, разумеется, тоже были очень скромными. Но, главное, там давали хорошее образование, в размере полного гимназического курса. На тот момент это было одно из лучших гуманитарных учебных заведений в нашей округе. Там мне предложили серьезно изучать музыку, и я с радостью согласился. Таков был мой шанс, которым я воспользовался. Музыкой я занимаюсь с 11-ти лет, освоил несколько музыкальных инструментов, включая флейту и фортепьяно. В 15 лет стал играть в одном музыкальном квартете, хотя и любительском: профессионалом там у нас был один только органист. Потом закончил университет, музыкальную академию… Университетский диплом защищал по органу и клавесину. Полагаю, что тут постоянно присутствовало Провидение…

Как отнеслась Ваша семья к Вашему решению стать священником?

Отец сказал мне, что будет этому рад, но это должен быть исключительно мой свободный выбор.

Вы, как и многие другие органисты, часто повторяли в своих интервью, что орган – это божественный инструмент, что его звучание открывает высочайшие измерения духа. Но в нашу эпоху орган стали использовать по-другому – он звучит на рок-концертах, он звучит на эстраде, его порой используют и как проводник разрушительных, негативных воздействий… Как Вы относитесь к этой тенденции? И что, по Вашему мнению, за ней кроется?

Мне кажется, что узнай об этом Бах, он бы улыбался. Почему? Начать с того, что в рок-концерах и на эстраде используют не настоящий духовой орган, а электронный. Вместе с тем, в том же классическом джазе на самом деле многое было заимствовано из композиций Баха. Вот поэтому он бы улыбался.

Представьте, что Вас попросили составить рекламный буклет некого органного тура с посещением 10-15 мест. Куда бы Вы посоветовали отправиться?

Вероятно, здесь нет универсального рецепта. Всё зависит от направленности личных предпочтений. Существуют некоторые знаменитые, «исторические» органы. Или органы с исключительно оригинальным и многообразным звучанием. Есть такие в Германии, в Австрии… Существуют органы-гиганты с 300-ми регистрами, как где-то в США. В Корее построили невообразимых размеров орган с четырьмя манулами. Хотя это уже, наверное, не вопрос музыки, а вопрос престижа и амбиций.