Международная конференция «Религия и русская революция» состоялась в Москве
Международная научная конференция «Религия и русская революция» состоялась 26-28 октября в Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС).
Форум был приурочен к 100-летию революции в России, в нем приняли участие историки, социологи, культурологи, философы и другие гуманитарии из России и зарубежных стран – США, Германии, Италии, Нидерландов, Канады, Эстонии, Казахстана и даже Австралии. Такая география, а также количество заявленных докладов (их больше 50) свидетельствуют о заинтересованности международного научного сообщества темой и об интенсивности междисциплинарных исследований.
С первым докладом — «Церковь и гражданская война» — выступила Ольга Васильева, министр образования и науки РФ, доктор исторических наук. Проанализировав реакцию Российской Православной Церкви (РПЦ) на стремительно меняющуюся ситуацию с февраля 1917 по сентябрь 1919 г., она отметила, что РПЦ очень медлила с политической оценкой. Когда же устами Патриарха Тихона эта оценка была дана, она за короткое время претерпела серьезную «метаморфозу»: от резкого осуждения действий большевистской власти в марте 1918 г. до призыва к пастве подчиняться «ее велениям» в сентябре 1919 г. О. Васильева настаивает на том, что основу церковно-государственных отношений в СССР в течение всех последующих десятилетий ХХ в. заложил именно Патриарх Тихон, а его преемники продолжали его политическую линию.
Автор второго доклада — «Воцерковление» российской истории: православная церковь в годы войны и революции» – профессор Брандейского университета (США) Грегори Фриз. Анализ историографии побудил его обратиться к коллегам с призывом «десекуляризировать секулярный нарратив и расцерковить церковную историю», т.е. изучать не только «историю Церкви, но и роль Церкви в истории». Именно в этом смысле он говорит о «воцерковлении» светской истории. В качестве примера подобного подхода он привел два исследования. Первое посвящено влиянию христианских конфессий на европейское и российское общество во время Первой мировой войны. По словам историка, уровень религиозности в России был выше, чем в Европе, но при этом православная Церковь не поддерживала войну, от которой весьма пострадала (включая банкротство). Церкви в Европе также испытали пагубные последствия войны, однако в первые ее годы они участвовали в милитаристской пропаганде своих государств.
Второе исследование связано с изучением «приходской революции» в России. Она началась еще в XIX веке, а в годы войны и революции проходила под лозунгом «Вся власть приходам». Так миряне боролись за расширение своих прав, «уничтоженных церковной бюрократизацией». «Власть перешла от Церкви к церкви», – так сформулировал американский профессор свою рабочую гипотезу, которая нуждается в разработке.
Проблема «приходской революции» была затронута также в докладе Джорджа Косара (Дэвис-Центр, Гарвард) «Духовный пролетариат» и народная легитимность Поместного Собора 1917–1918 гг.». «Духовным пролетариатом» называли себя, в духе времени, диаконы и псаломщики, которые объединялись в союзы под знаменами «равенства, братства, любви» и требовали у церковного начальства улучшения материального положения. Эти вопросы обсуждались на Поместном Соборе, который воспретил своим чадам пользоваться революционной терминологией, но принял решение о перераспределении церковных доходов в пользу псаломщиков и диаконов. Это вызвало недовольство «обиженных» священников, но при этом они не подвергали сомнению легитимность решения Собора.
Пленарное заседание продолжилось дискуссией о роли Синода в революционных событиях. Доктор исторических наук Михаил Бабкин (РГГУ) сделал доклад «Святейший Синод Православной Российской Церкви и свержение монархии в 1917 году», рассмотрев противостояние «священства» и «царства», идущее с XVII века. Изучение богослужебных книг начала ХХ в. позволило ему выдвинуть тезис о том, что «священство» в лице Синода в предреволюционные годы «возвышало себя» (например, имело место «упышнение и расширение архиерейской титулатуры в поминовении»), но при этом последовательно сокращало литургическое поминовение царского дома («до нуля»). Кроме того, в дискуссиях о будущем Церкви «не было места императору», утверждает исследователь. В феврале-марте 1917 г., «когда зашатался царский трон», Церковь вообще перестала поминать императора и «сакрализовала» новую власть – Временное правительство. Завершая, М. Бабкин сделал вывод о том, что «Синод воспользовался ситуацией и свел счеты с «царством».., дав как будто санкцию на его свержение».
С критикой этой точки зрения выступил доктор исторических наук Сергей Фирсов (СПбГУ). Он не согласен с тем, что «члены Синода потворствовали революции». Посвятив свое сообщение историко-социологическому анализу Святейшего правительствующего Синода накануне революции, историк утверждал, что Синод «не имел самостоятельного авторитета, чтобы влиять (на умонастроение масс – ред.)» Так, Синод ничего не смог сделать с лавинообразным отказом миллионов солдат и офицеров от причащения после февральской революции, не смог повлиять на разгул хулиганства – «болезнь, поразившую деревню накануне войны». Проанализировав персональный состав Синода до революции и после нее, С. Фирсов отметил, что его члены открыто выступали за церковные реформы, но «успех связывали только с монархическим контекстом».
На первом пленарном заседании обсуждался также доклад Скотта Кенворти (Университет Майами) «Блаженны миротворцы»: патриарх Тихон в поисках примирения».
Далее обсуждение докладов продолжилось в секциях: «Кризис и реформы в Православной Церкви», «Трансформация религиозности до и во время Революции», «Институты Православной Церкви и Революция», «Социальные трансформации и религия», «Религиозные идеологии», «Ислам и революция», «Революция и эсхатология», «Революция и религиозные нон-конформисты», «Реакции разных религий на революцию», «Антирелигиозная политика и насилие», «Христианство и социализм», «Революция как сакральное?»
Конференция является междисциплинарной: ее участники обратились к материалам истории политических и религиозных институтов; социологии процессов, связанных с религией; к осмыслению богословских, философских и художественных реакций на революцию.
Юлия Зайцева
Источник: Благовест-инфо
