Особенности Ватиканской выставке в Третьяковке
В Москве, сопровождаемая беспрецедентными обстоятельствами, открылась выставка «Roma Aeterna. Шедевры Пинакотеки Ватикана. Беллини, Рафаэль, Караваджо».
В этой выставке много беспрецедентного. Это и 42 экспоната из постоянной экспозиции (на открытии говорилось, что в Государственную Третьяковскую галерею приехало едва ли не 10% Ватиканской пинакотеки), редко покидающих родные и почти буквально намоленные стены. Это и политическая составляющая, патронирующая нынешние художественные гастроли на самом высоком государственном уровне (Третьяковке и куратору Аркадию Ипполитову удалось привезти в Москву почти все заказанные в Ватикане работы, из-за чего чреда религиозных сюжетов оборачивается практически непрерывной историей развития стилей в итальянском искусстве с XII по XVIII век). Это и особое сценографическое решение выставочной территории — с огромным, изнутри подсвеченным логотипом и фальшстенами, меняющими привычную геометрию залов на третьем этаже Инженерного корпуса Третьяковской галереи (оформление «Roma Аeterna» делалось под руководством Сергея Чобана и Агнии Стерлиговой). Один из них, подобно архитектурному плану храма Святого Петра, имеет восьмиугольную форму, а другой, подобно площади перед главной ватиканской базиликой, — округлую.
Свод правил
Не имеют аналогов также и строжайшие правила аккредитации и фотографирования на выставке. На пресс-показе журналистов неоднократно предупреждали (и даже заставили подписать особую расписку о ненарушении требований, выставленных руководством Ватиканских музеев), что картины нельзя снимать целиком или тем более по частям. Можно только в интерьере, на фоне стены, а еще лучше, чтобы в кадр попадало сразу несколько полотен. Телевизионщикам запретили наезжать на произведения телекамерами и брать живопись крупными планами. Это, впрочем, и само по себе достаточно проблематично из-за специфического экспозиционного оформления двух главных залов, доверху обшитых деревянными панелями. Для того чтобы уберечь картины от посетителей, дизайнеры сделали плавные, но высокие плинтусы, отодвигающие экспонаты на расстояние чуть больше вытянутой руки. Из-за чего все они приобретают дополнительную ауру («даль близкого», если вспомнить определение Вальтера Беньямина), окончательно превращаясь в сакральные объекты религиозного поклонения.
Свет и цвет
В итоге к шедеврам особенно не приблизишься — за исключением разве что крошечных гризайлей Рафаэля, выставленных в отдельной витрине, и астрономического цикла болонца Донато Крети. Его восемь картин показывают в дополнительном, достаточно освещенном третьем зале. Меньше повезло картинам барочных времен, занявших самый большой зал, где царит полумрак.
Экспозиционное освещение, которым музейщики постоянно играют на привозных проектах, создает дополнительные сложности восприятия. Конечно, крайне эффектно, когда световые лучи, направленные на картины, превращают их в окна горнего мира. Однако у такого подхода есть много недостатков, связанных с непобедимыми бликами и расползающимися внутри рам слепыми пятнами. (То, что может быть оправданным при показе светотени Караваджо и караваджистов, перестает работать с экспонатами небольших размеров, рассказывающими какие-то особенно сюжетные истории с массой миниатюрных деталей.) На нынешней выставке, помимо проторенессансных и ренессансных картин Пьетро Лоренцетти, Алессо ди Андреа, Мариотто ди Нардо, Джованни ди Паоло, это особо относится к горизонтально вытянутой двухметровой композиции «Чудеса святого Винченцо Феррера» болонского мастера Эрколе де Роберти, занявшей отдельную выгородку.
В первом зале, где освещение нормальное, расположены самые старые — и даже древние — экспонаты. Именно здесь показывают две работы Перуджино, большие композиции Джованни Беллини (пинакль «Оплакивание Христа с Иосифом Аримафейским, Никодимом и Марией Магдалиной») и люнетта Карло Кривелли, а также еще более ранних Фра Беато Анджелико, Джентиле да Фабриано и Маргаритоне д’Аррецо, чей «Святой Франциск Ассизский» XIII века еще не самая ранняя работа на выставке (эпиграфом к ней вывешен весьма византиеподобный «Христос Благословляющий» римской школы XII века). Однако самым заметным украшением первого зала являются три фрагмента фрески Мелоццо да Форли с ангелами, играющими на музыкальных инструментах (в Ватиканской пинакотеке таких отдельных эпизодов, некогда единой росписи «Вознесение Христа», хранится 14 штук). Это именно их изящные эмблематические лики вынесены на афиши, билборды, баннеры и обложку каталога.
Экспликации внизу и именные билеты
Теперь, когда пресс-показы прошли и залы Третьяковки заполняют обычные посетители, будет интересно посмотреть, как сработают надписи и экспликации, расположенные на плинтусах: будут ли они видны в густом зрительском потоке? И наконец, совершенно новая ситуация возникла с продажей билетов, позволяющих проходить на третий этаж Инженерного корпуса в Лаврушинском переулке. Онлайн-продажи билетов на ватиканскую выставку попросту нет, об этом написано на сайте музея. Обычные, бумажные, билеты раскуплены до 31 декабря этого года. С 15 декабря кассы Третьяковской галереи начнут продавать билеты на сеансы 2017 года (выставка продлится до 19 февраля). И эти билеты будут именными, так как, во время проведения предыдущих ажиотажных выставок, Валентина Серова и Ивана Айвазовского, сопровождавшихся большими очередями, музейщики столкнулись с многочисленными перекупщиками, предлагавшими билеты по ценам, завышенным в несколько раз.
Источник: The Art Newspaper Russia
