Проповедь Папы Франциска на Мессе воскресенья Октавы Пасхи или Божия Милосердия. 8 апреля 2018 г., площадь Св. Петра

СКГ Апрель 09, 2018

В сегодняшнем Евангелии мы раз за разом слышим слово «видеть». Ученики обрадовались, увидев Господа (Ин 20,20). Они говорят Фоме: «Мы видели Господа» (Ин 20,25). Но в Евангелии не сообщается, как именно они видели Его, и ничего не сказано о том, как выглядел Воскресший Иисус. Упоминается только одна деталь: «Он показал им руки и ноги и ребра Свои» (Ин 20,20). Евангелист как будто хочет нам намекнуть, что ученики опознали Иисуса по Его ранам. Аналогично обстояло дело и с Фомой. Он тоже хотел увидеть «раны от гвоздей на руках Его» (Ин 20,25), и когда увидел, поверил.

Мы должны быть благодарны Фоме, несмотря на его неверие, поскольку ему было мало свидетельства других людей о том, что Иисус жив, мало было даже просто увидеть Его во плоти. Он хотел заглянуть внутрь, лично коснуться руками ран Господа – знамений Его любви. Евангелие называет Фому «Дидимом», т.е. «Близнецом», и, в некотором смысле, он действительно наш брат-близнец. Потому что нам тоже мало знать, что Бог существует. Бог Воскресший, но остающийся где-то далеко, не способен наполнить Собой нашу жизнь. Отчужденный от нас Бог не привлекает к Себе, сколь бы справедливым и святым Они ни был. Нет, нам тоже нужно «увидеть Бога», прикоснуться к Нему своими руками и знать, что Он воскрес, причем воскрес нас ради.

Но как же мы можем Его видеть? Так, как видели Его ученики, т.е. через Его раны. Взирая на эти раны, ученики постигали глубину Его любви. Они уразумели, что Он простил их, несмотря на то, что иные из них отвергли и бросили Его. Войти в раны Иисуса, значит созерцать безграничную любовь, изливающуюся из Его сердца. Такой вот этот путь. Нужный, чтобы понять, что Его сердце бьется за меня, за тебя, за каждого из нас. Дорогие братья и сестры, мы можем считать себя христианами, называть себя христианами и рассуждать о многих превосходных вещах, связанных с верой. Однако нам, как и апостолам, необходимо еще лично увидеть Иисуса и прикоснуться к Его любви. Только таким образом мы можем достичь самого ядра веры и, подобно ученикам, обрести мир и радость (ср. Ин 20,19-20), в которых уже невозможно усомниться.

Фома, завидев раны Господа, воскликнул: «Господь мой и Бог мой!» (Ин 20,28). Я хотел бы поразмышлять о притяжательном местоимении, которое Фома повторил дважды: «мой». На первый взгляд это притяжательное местоимение неуместно использовать по отношению к Богу. Как это Бог может быть «моим»? Как я могу превратить в «своего» Всемогущего? Но дело в том, что, произнося «мой», мы не вульгаризируем Бога, но чтим Его милость. Чтим то обстоятельство, что Бог сознательно захотел стать «нашим». Мы можем сказать Ему так, как это обычно делается в признаниях в любви: «Ты стал человеком ради меня, Ты умер и воскрес ради меня, и, таким образом, Ты – не просто Бог, Ты – мой Бог, Ты – моя жизнь. В Тебе я нашел любовь, которую искал, нашел даже больше, чем это можно было себе представить».

Бог не обижается на то, что Он «наш», потому что любовь требует уверенности, милосердие нуждается в доверии. В первой из Десяти заповедей Бог возвестил: «Я Господь Бог ваш» (Исх 20,2) и еще раз подтвердил это: «Я, Господь Бог ваш, Бог ревнитель» (Исх 20,5). Здесь Бог представляет Себя в образе ревнивого возлюбленного, называющего Себя «вашим Богом». Из глубины сердца Фомы приходит ответ: «Господь мой и Бог мой!» Сегодня, когда мы через раны Христа входим в тайну Бога, к нам приходит понимание, что милосердие – не просто одно из качеств Бога среди прочих, оно – само биение Его сердца. И тогда, подобно Фоме, мы уже не ведем себя так, как поначалу вели себя Его ученики неуверенные, благочестивые, но постоянно колеблющиеся. Мы тоже влюбляемся в Господа! Нам не следует бояться этих слов: «влюбиться в Господа».

Но как нам насладиться этой любовью? Как нам в наши дни коснуться рукой милости Иисуса? Евангелие и в этом случае дает нам подсказку, сообщая, что уже в сам вечер Пасхи, сразу после Своего Воскресения из мертвых, Иисус преподает Дух для прощения грехов (ср. Ин 20,19). Чтобы пережить любовь, нам для начала нужно позволить себе почувствовать себя прощенными. Позволить себе быть прощенными. Я спрашиваю себя и каждого из вас: позволяю ли я себе быть прощенным? «Но отче, пойти на исповедь – это же так трудно…» Оказавшись лицом к лицу с Богом, мы впадаем в соблазн действовать так, как действовали ученики в Евангелии: забаррикадироваться за запертыми дверями. Они делали это из страха, но и мы тоже боимся – мы стыдимся открыть свое сердце и исповедать свои грехи. Так пусть же Господь пошлет нам благодать правильной оценки стыда – дабы увидеть в нем не запертую дверь, а первый шаг к грядущей встрече. Если нам стыдно, мы должны быть благодарны: это значит, что мы не принимаем зло, и это хорошо. Стыд – это тайное приглашение души, которая нуждается в Господе, чтобы одержать победу над злом. Трагедия заключается в том, что мы уже больше ничего не стыдимся. Так не будем же бояться испытывать стыд! Перейдем от стыда к прощению! Не бойтесь стыдиться! Вообще не бойтесь…

Но существует еще другая дверь, остающаяся закрытой для Господня прощения. Это – дверь отказа от продолжения пути. Отказ – это всегда закрытая дверь. Ученикам пришлось пережить нечто подобное на Пасху, когда перед ними во весь рост встала перспектива возвращения к прежнему образу жизни и они пережили в связи с этим страшнейшее разочарование. Они всё еще оставались в Иерусалиме, но при этом пребывали в прострации: «глава Иисуса» в повести их жизни казалась окончательно завершенной; после того, как они провели с Ним так много времени, всё вернулось на круги своя, и они с этим смирились. Так и мы можем подумать: «Я был христианином всё это время, но во мне ничего не поменялось, я продолжаю совершать одни и те же грехи». И мы, впадая в прострацию, отталкиваем Божие милосердие. Но тут Господь бросает нам вызов: «Разве вы не верите, что Моя милость неизмеримо больше вашего убожества? Ты стал отступником? Так оставайся отступником, умоляя при этом о пощаде, и мы увидим, что перевесит». Во всяком случае неправда то, что всё остается как было, и об этом знает каждый, кто хоть как-то знаком с Таинством примирения. Всякий раз, когда мы просим прощения, нас утешают и ободряют, и при этом мы испытываем еще более сильную любовь и еще глубже погружаемся в отчие объятия. И если мы снова падаем, то испытываем еще более сильную скорбь именно потому, что знаем, как нас любят, и это – благотворная скорбь, постепенно отдаляющая нас от греха. Таким образом мы обнаруживаем, что сила жизни состоит в том, чтобы получить Божие прощение и перейти от одного прощения к другому. Вот так и течет жизнь: от стыда к стыду, от прощения к прощению. Это и есть христианская жизнь.

Кроме стыда и нежелания продолжать путь, остается еще одна запертая дверь, которая иногда выглядит прямо-таки бронированной. Это наш грех, всё тот же грех. Если я совершаю тяжкий грех, за который даже сам себя не хочу прощать, как же может простить меня Бог? Но эта дверь бывает заперта только с одной стороны, а именно – с нашей. Для Бога же вообще нет непроницаемых дверей. По свидетельству Евангелия, Он любит входить, как мы только что слышали, «через запертые двери», когда кажется, что все входы-выходы перекрыты. Тут-то Бог и творит Свои чудеса. Он никогда не оставляет нас, это мы сдерживаем Его. Но когда мы приступаем к исповеди, происходит нечто неслыханное: оказывается, что тот самый грех, который удерживал нас вдали от Господа, стал тем самым местом, в котором мы встретились с Ним! На этом месте израненный любовью Бог устремляется навстречу нашим ранам. Он уподобляет наши ничтожные раны Своим собственным славным ранам. Имеет место преображение: мои ничтожные раны приобретают вид Его славных ран. Он – Сама милость, а потому и творит чудеса в немощи нашей. Так давайте же сегодня, по примеру Фомы, попросим о даровании благодати, необходимой для опознания нашего Бога, чтобы обрести свою радость в Его прощении, а в Его милости – свою надежду.