Священник-юбиляр Коррадо Трабукки о священстве

admin skg Декабрь 22, 2021

Как мы уже сообщали, 19 декабря 2021 г. старейший священник Преображенской епархии отец Коррадо Трабукки, OFM, отметил 50-ю годовщину своего священнического рукоположения, однако празднование этого знаменательного события намечено на сам день Рождества 25 декабря. В преддверии торжеств юбиляр поделился с корреспондентом «Сибирской католической газеты» своими размышлениями о некоторых вехах собственного пастырского пути, а также о сущности священнического служения вообще.

— Что касается пятидесяти лет моего священства… Каждый день на протяжении этих 50-ти лет я служил Евхаристию. Независимо от того, есть ли со мной Народ Божий, много или мало людей, я всё равно служил и по воскресеньям, и в будние дни. И это – самое главное! Евхаристия есть центр служения священника! И я каждый день благодарил Господа Иисуса Христа за Его дар, я каждый день вслушивался в Слово, если же на богослужении были люди, всегда проповедовал, хотя бы коротко. Евхаристия – это центр не только священнической, но и вообще христианской жизни. Сейчас не хватает священников. Община, в которой нет священника, – это просто беда: такая община лишена очень важной силы, какую дает Евхаристическая Жертва.

Итак, священник – это прежде всего человек, который ежедневно празднует Евхаристию.

Меня рукополагал архиепископ Турина кардинал Микеле Пеллегрино.

Это был очень образованный человек: он занимал профессорскую кафедру в Католическом университете Милана, преподавал… Он был знатоком Отцов Церкви, особенно святого Августина, его богословский уровень был высочайшим. Вступив на епископскую кафедру Турина, он обратился к своей пастве с окружным посланием «Отправимся в путь вместе». Это было его программное заявление. Всё это происходило в годы, последовавшие за II Ватиканским Собором, и нам всем очень хотелось почувствовать себя общиной, ощутить, что мы все – епископы, священники, миряне – составляем одно целое. Рукоположивший меня епископ навсегда остался в моей памяти, и я глубоко усвоил это его завещание: быть в Церкви – это значит быть вместе. Священник должен делать всё возможное, чтобы люди, для которых он служит, почувствовали себя членами единой общины, почувствовали себя членами Тела Христова, почувствовали, что они – вместе.

Мое рукоположение тесно связано с Рождеством: я был рукоположен 19 декабря, во время продолжающейся Предрождественской Новенны. А свою первую Святую Мессу я отслужил в горной деревушке, в которой родился, в ночь на Рождество. Я никогда не забуду ту Мессу! На службу пришли все без исключения жители деревни. Церковь была наполнена до отказа. Люди гордились, что их земляк, один из них, стал францисканцем и священником. Присутствовали мои родители, мои родные брат и сестра, двоюродные братья и сестры…

Для меня Рождество неразрывно связано со священством. Напомню, что именно святой Франциск Ассизский придумал Рождественский вертеп, дабы приблизить простым людям истину о том, что Бог стал человеком из любви к ним. Однажды Бог явился на земле как Младенец, рожденный Пречистой Девой. Но и каждая совершаемая Евхаристия тоже является таинством Богоприсутствия. Я вижу эту глубокую связь между Рождеством и Евхаристией, и еще и по этой причине Рождество остается для меня главным праздником. Таинство Евхаристии, таинство священства и Рождество со всеми Его действующими лицами – Марией, Иосифом, пастухами, волхвами – переживаются мною в их сокровенном духовном единстве.

Интересно поразмышлять об отношениях священника с окружающим миром, окружающими людьми. Полвека назад, когда я делал первые шаги в своем служении, люди сами приходили к священнику. Я был постоянно занят: принимал исповеди, проводил духовные беседы, посещал больных… Не оставалось ни минуты свободной. Но постепенно, с течением времени, людей стало приходить всё меньше, и тогда со всей остротой встал вопрос: как мне поддерживать тесные контакты с людьми? Как встречаться с семьями, молодежью, больными, нуждающимися…?

Когда я приехал в Россию 27 лет назад, храм еще был полон. Община состояла, главным образом, из немцев, по воскресеньям приходило много людей. Но большинство из них со временем уехало в Германию. Теперь нужно самому думать, как завязать доверительные отношения с людьми, как привести их к такой зрелости веры, чтобы они могли принимать участие в Евхаристии, потому что это – самое главное – вкушение Тела Христова. Но когда и как это случится – не в моей власти. Я не знаю, как это будет в отношении того или другого конкретного человека. Мы стараемся, мы готовим, мы пытаемся сделать всё возможное с нашей стороны, но дальше предоставляем действовать Богу, Святому Духу. Мне думается, что именно таковы наши перспективы теперь, а то, что было 50 лет назад, осталось в прошлом. К этому уже не вернуться. В современном мире мы в большей степени уподобляемся соли или закваске. Закваски совсем немного, но она заквашивает всё тесто. Мир изменился, но при этом не отказался от Бога. Скорее, он отказался от некоторых вещей, которые уже не трогают сердце. Отказался от второстепенного, но главное при этом остается. Временами я ощущаю себя человеком «исполненным благодати», в том смысле, что я передаю людям «не свое». Но благодать от Бога эти люди всё же получают через меня. Если мы идем по улице и видим церковь, то думаем: «Вот пространство, место, где присутствует Бог». Но таким же «местом» присутствия Божия является и личность священника. Через священника люди получают возможность соприкоснуться с Богом.

Очень много времени я уделял школе. Тема воспитания детей мне вообще очень близка. Благодаря урокам Закона Божия, который я преподавал, мне удалось ближе познакомиться с молодым поколением, услышать задаваемые детьми и молодыми людьми вопросы и, в свою очередь, помочь им сформулировать важные для жизни выводы. В помощники я пригласил выдающихся Отцов Церкви. Например, святого Августина, чью книгу «Исповедь» мы читали на уроках вместе. Интересно было наблюдать, как современная молодежь реагирует на опыт святого Августина. Огромный воспитательный потенциал несет в себе жизнь святого Франциска Ассизского и инициированное им движение «внутренней церкви». Кроме того, нами затрагивался очень широкий круг вопросов, относящихся к сфере культуры, искусства, социума, защиты окружающей среды, отношений с властями…

Работа в школе была важной стороной моего священнического служения: ведь священник – это по своей природе учитель. Я уже 27 лет живу в Новосибирске, и всё это время занимаюсь школой. Школа в моих глазах – это место развития, причем развития не только моих учеников, но и моего собственного развития. Настоящий учитель должен находиться в постоянном поиске, поскольку возникают новые ситуации, появляются новые актуальные темы, которых не было раньше. Школа требует много сил и внимания, но все усилия в конечном счете окупаются и приносят свой плод.

Еще один важный аспект служения священника как я его понимаю – это отношения с верными других конфессий. Уже в 1971 г., едва став священником, я завязал контакты с проживавшими в Турине вальденсами. Церковь вальденсов – это, наверное, старейшая из реформированных Церквей. С ними имел дело еще святой Франциск. Вальденсы ушли из официальной Церкви, поскольку стремились к евангельской бедности, хотели слышать больше Евангельской проповеди, желали строить общины, проникнутые духом любви и братства. Потом настал черед моих контактов с баптистами: я познакомился с удивительным пастором, Энрико Паскетто. Это был уже пожилой человек, человек глубочайшей веры и при этом предельно открытый Богу и ближним. Три года я прожил в Германии, где нес служение в экуменическом центре. Кроме католиков там были лютеране и баптисты. И мне было очень тяжело сознавать, что, к сожалению, мы не можем совершать Евхаристию вместе. В дальнейшем я побывал в Англии, где ближе познакомился с жизнью и традициями Англиканской Церкви. Огромное впечатление произвело на меня знакомство с отцом Александром Менем. Мы встретились с ним в Италии в конце 80-х. Та встреча была случайной и довольно короткой, но благодаря ей мне приоткрылся мир русского Православия.

Я могу утверждать, что настоящий священник – это человек единства. Мы должны понимать, что, в условиях разделенного христианского мира, живем не так, как того хотел Иисус; мы должны каяться по этому поводу, должны молиться о восстановлении единства и, конечно же, делать свои собственные шаги на этом пути, стремясь установить широкие и добрые отношения с верующими других конфессий, и воспитывать в соответствующем духе свою паству.

Мне также открылась важность отношений с исповедниками других религий: иудеями, мусульманами и прочими. Я, как священник, ощущаю себя принадлежащим всем людям доброй воли. Призвание священника – восхвалять Господа, собирая вокруг себя всех, кто добровольно захочет к нему присоединиться. Я не мыслю своего священства вне отношений с верными других конфессий и религий. Я вижу, как активно действует Бог в этом отношении, какие разительные перемены произошли со времени II Ватиканского Собора. Помню как мы, молодые священники, учились жить согласно заветам соборного Декрета «О христианском единстве». И сегодня нам не следует оставлять усилий, идущих в том же направлении, нам необходимо постоянство.

К священнику обращаются «отец». А кто такой «отец»? Это тот, кто несет ответственность за семью. Помню, как в возрасте примерно сорока лет меня охватила сильная грусть от того, что у меня, в отличие от друзей моей юности, нет собственных детей. Я поделился этими мыслями со своей мамой, глубоко верующей женщиной. А она посмотрела на меня внимательно и сказала: «Ты – священник, отец, и у тебя множество детей. Так заботься о них!».

Так, благодаря своей маме, я еще глубже постиг «отцовское измерение» тайны священства.

Чтобы быть отцом, нужно много сил, нужно брать на себя ответственность, нужно переживать за своих детей.

С большой нежностью я отношусь к моим маленьким детям из католической школы в Новосибирске. Быть отцом – дело серьезное! Хотя по своему теперешнему возрасту мне, наверное, следовало бы называться дедушкой…

Священник – это помощник епископа. Полнотой священства обладает только епископ. Через рукоположение епископ делает пресвитеров участниками своего священства. Бывает так, что епископ живет далеко, но у меня, благодаря месту моего служения, связь с епископом очень близкая и непосредственная. Это большое счастье – иметь возможность хоть каждый день приветствовать епископа лично, справляться о его делах, о его самочувствии. Без священника епископ очень ограничен в своих возможностях, а священник без епископа не может делать вообще ничего. Все вместе мы созидаем Церковь, а в центре – епископ со своими помощниками и сотрудниками – священниками. Общение с епископом – великий дар и благодать.

Священник – это пастырь. Когда я был ребенком, мне довелось побывать пастухом. Под моей опекой было не так уж много овец или коров, но вполне достаточно, чтобы почувствовать за них свою ответственность. Кроме того, я видел, как работают настоящие пастухи, которым вверено большое стадо, в сто или двести голов. Иметь психологию пастыря – это значит заботиться о своих овцах, нести за них ответственность, радеть об их здоровье, любить их, переживать о них. Пастырские труды несовместимы с ленью и пассивностью: овцы должны постоянно ощущать пастушью о них заботу.

Мне очень близок образ Доброго Пастыря. А еще я люблю евангельскую притчу о пастыре, отправившемся на поиски заблудшей овцы. В Евангелии сказано, что Добрый Пастырь зовет каждую из своих овец по имени, а овцы знают голос своего пастыря. Между прочим, я из своего небольшого пастушеского опыта могу подтвердить, что это так и есть: овцы узнают голос своего пастуха. Конечно, Добрый Пастырь у нас только один – это Иисус Христос, а мы, священники, лишь в той или иной мере участвуем в этом Его достоинстве и разделяем с Ним пастырские труды.