Епископ Атаназиус Шнайдер: христианство в Казахстане имеет глубокие корни
Вспомогательный епископ Карагандинской епархии, генеральный секретарь Конференции католических епископов Казахстана Атаназиус Шнайдер является автором книги «Dominus est – Это Господь: Размышления среднеазиатского епископа о Евхаристии» (Newman Hause Press, 2009).
Атаназиус Шнайдер родился в Киргизии, в семье ссыльных немцев-католиков. В 1973 г. его семья добилась разрешения на выезд в Германию. Затем Атаназиус переехал в Австрию, где вступил в Орден регулярных каноников Св. Креста. С 1999 г. он является преподавателем Высшей Духовной Семинарии в Караганде. 2 июня 2006 г. в Риме был возведен в сан епископа.
Преосвященный Атаназиус Шнайдер дал интервью телестанции Catholic Radio and Television Network (CRTN), сотрудничающей с организацией Kirche im Not («Помощь Церкви в нужде»), в котором рассуждает о своем жизненном пути и о современной ситуации католичества в Казахстане. Интервью было опубликовано ватиканским информационным агентством Zenit. Мы предлагаем вниманию читателей СКГ его перевод.
Когда мы слышим о Казахстане, то обычно не думаем о католиках. Но на самом деле у католичества в Казахстане глубокие корни. Вы можете рассказать нам об истории Католической Церкви в этой стране?
Если быть более точным, то глубокие корни в Казахстане не у католичества самого по себе, а у христианства вообще. Первые признаки присутствия христиан на этой территории датируются III – IV веком. В Средневековье сюда приезжали латинские миссионеры. Однако же массовым присутствием здесь христиан, особенно католиков, мы обязаны сталинскому режиму.
В 30-х годах Сталин депортировал миллионы европейцев в Казахстан. Казахстан тогда был по существу одним большим концентрационным лагерем. И внезапно в нем оказалось почти полмиллиона католиков.
Вы – немец. Как же Вы оказались в Казахстане?
Мои родители были немецкими колонистами. Они жили в Причерноморье, близ Одессы. В конце Второй мировой войны немецкая армия при наступлении советских войск эвакуировала всех колонистов в количестве 300 тысяч человек в окрестности Берлина. Но Красная Армия пришла и туда. Эвакуированных немцев отправили на принудительные работы. Мест ссылки было три: Казахстан, Сибирь и Урал.
Моих родителей сослали на Урал, и это чудо, что они там выжили. Затем режим их содержания был облегчен, и они переехали в Среднюю Азию, которая тогда была частью Советского Союза, в маленькую республику Киргизию вблизи китайской границы к югу от Казахстана. Там я родился и провел свое детство. Позднее наша семья переехала в Эстонию, которая тоже была частью Советского Союза. Здесь я прожил еще 4 года.
Когда мы жили в Средней Азии, от нашего дома до ближайшей церкви было 100 км. Нам нужно было преодолеть 100 км, чтобы попасть на св. Мессу.
И Вы каждое воскресенье преодолевали 100 км?
Мы это делали раз в месяц – мои родители с четырьмя детьми. Ездить каждое воскресенье для нас было слишком дорого.
И как же Вы ездили? На машине?
Поездом. Причем это было достаточно опасно, поскольку власти запрещали детям посещать богослужения. На них имели право ходить только взрослые. Поэтому родители, собираясь в дорогу с детьми, предпочитали ехать самым ранним поездом, который отправлялся затемно. Людей там было мало, и в темноте нас мало кто видел. Эти поездки самым ранним поездом произвели на меня неизгладимое впечатление.
Мне тогда было 10-12 лет. И эти экскурсии, паломничества на св. Мессу стали для меня чем-то незабываемым. А возвращались мы последним поездом, тоже в темноте.
Весь день мы проводили у нашего приходского священника. У него была только одна комната – не дом, а именно одна небольшая комната, кухня, спальня и библиотека по совместительству. Мы проводили там всё время – ведь мы были семьей, приехавшей издалека. В этой комнате прошли моя Первая Исповедь и мое Первое Причастие. Наш священник был святым человеком. Он ранее тоже отбывал срок в Караганде.
Вы жили в Бразилии, и Ваш настоятель отправил Вас в Рим продолжать учебу. Вы написали докторат по патрологии. Во время пребывания в Риме Вы стали генеральным консультором ордена и мечтали о возвращении в Бразилию по окончании командировки. Сто же должно было произойти, чтобы Ваша жизнь приняла совсем другой оборот?
Однажды мне сказали, что приехал священник из Казахстана (между прочим, моя родина вовсе не Казахстан, а Кыргызстан), и он хочет говорить со мной. Я не знал этого священника, а он не знал меня. При встрече тот священник сказал мне: «Мы открыли в Караганде семинарию, но у нас совершенно нет преподавателей. Могли бы Вы помочь нам?» Вот так я получил приглашение.
И как бы Вы охарактеризовали веру жителей Казахстана?
Их вера отмечена скорбной печатью мученичества и исповедничества, ситуацией преследуемой Церкви. Люди пытаются сохранять огонек этой веры, жить ею, они благоговейно относятся к Таинствам, они благочестивы и почитают священников.
70 лет в Советском Союзе пропагандировался атеизм на государственном уровне. Его рубцы до сих пор остаются на человеческих душах?
Я бы говорил о последствиях атеизма, который, будучи материалистическим мировоззрением, разрушал веру в сверхъестественное, разрушал духовные ценности и, в итоге, приводил к негативным явлениям. Вот, скажем, алкоголизм, который распространился очень широко, потому что вне духовности, вне духовных ценностей человеческая жизнь не имеет смысла. Этот вакуум всё ширился на протяжении всех коммунистических времен. Материализмом была разрушена семья, практиковались разводы, аборты… Материализмом была разрушена суть духовных ценностей.
Вы написали книгу «Dominus est – Это Господь: Размышления среднеазиатского епископа о Евхаристии», в которой утверждаете, что нам следует пересмотреть практику Причащения «в руку» [Ред.: принимать Причастие стоя и в руку, а не на коленях и в уста – это обычная практика Причащения европейских католиков после II Ватиканского Собора]. Вы считаете, что лучше принимать Святое Причастие на коленях и в уста, как это было раньше. Каким образом Вы пришли к новому пониманию?
Но для меня оно вовсе не является новым! Я всю жизнь его придерживался. Сам я получил свое Первое Святое Причастие в условиях гонений, и глубочайшее почтение к нему было для меня, тогда еще ребенка, вполне естественным. Мне сказали, что это – Бог, что Он – здесь, а потому для меня было совершенно естественным опуститься на колени. Это – «Святое Святых». Мы так и говорим – «Святое Святых», «Sanctissimum».
Или вспомнить мою маму, которая жила во времена гонений и приютила на Урале, где находилась в ссылке, священника, преследуемого милицией. А ее мать, моя бабушка, была очень больна. А когда священник собрался уезжать, она уговорила маму просить у него оставить освященную Гостию на случай, чтобы она, умирая, смогла бы причаститься. Моя мама решилась обратиться к священнику с такой просьбой. А священник сказал: «Хорошо! Я оставлю вам одну освященную Гостию, но при условии, что вы будете с ней обходиться с максимальным почтением».
В конце концов, моя мама причастила свою маму (мою бабушку), но при этом одела пару новых белых перчаток, поскольку не смела дотрагиваться до Гости голыми руками, а потом использовала еще и ложку.
Повторяю, всё это было настолько глубоким и настолько естественным для нас, что когда мы приехали на Запад и увидели его церковную практику, я был не столько удивлен, сколько очень опечален в глубине своей души. И сегодня я возражаю не столько против Причащения в руку – поскольку и таким образом можно принимать Св. Причастие с благоговением и любовью – сколько против объективной ситуации, в которой проходит Причащение. Нельзя отрицать, что процедура Причащения превратилась в нечто очень банальное, совершенно не благоговейное, вроде раздачи пирожков.
А ведь это – Господь! Когда Воскресший Господь явился трем женам-мироносицам, они встали на колени.
Они пали на колени.
Они пали к Его ногам и поклонились Ему. И апостолы делали то же самое, когда Господь возносился на небеса… Так почему же нам так не делать? Это Господь, реальный и присутствующий. И в Католической Церкви Его тысячу лет почитали именно таким образом. Почему же теперь мы должны перестать делать это?
Что бы Вы хотели сказать западным католикам? В чем больше всего нуждается Католическая Церковь в Казахстане?
В первую очередь в молитве. Именно молитва – это самый большой подарок, который мы только можем сделать друг другу. Именно в молитве проявляется наша солидарность с Поместной Церковью, находящейся очень далеко от нас, да к тому же еще и в трудной ситуации. У нас немного ресурсов: материала, персонала и т.п. Но молиться нужно, прежде всего, об умножении священнических призваний. Только если появится местное духовенство, Церковь по-настоящему укоренится на этой земле. И еще я бы попросил поддержать нас в строительстве храмов: чтобы сделать Церковь более «видимой» в том мире, в котором мы живем, чтобы было осязаемое знамение у евангелизации.
Я очень признателен вам за все проявления братских чувств и солидарности.
Перевод: Сибирская католическая газета
