Худший ужас человечества. Мир отметил 73-ю годовщину освобождения лагеря смерти Освенцим
В субботу, 27 января, во всем мире прошли мероприятия в память о Холокосте. Еще живы те, кто помнит, как это было.
Генеральная Ассамблея ООН учредила Международный день памяти Холокоста в 2005 г. С тех пор эти церемонии ежегодно проводятся в огромном здании Европарламента в Брюсселе.
«Воздух был наполнен запахом горелого человеческого мяса»
Холокост — слово греческое. На иврите уничтожение европейского еврейства национал-социалистическим режимом Германии называется словом Шоа (бедствие). Наиболее зримым символом этого бедствия в наши дни считается концлагерь (на самом деле, комплекс из нескольких лагерей) с немецким названием Аушвиц-Биркенау. По-польски — Освенцим, городок в 60 км от Кракова. За время войны здесь были убиты 1,4 миллиона человек, из которых 1,1 миллиона — евреи.
Войска 60-й армии Первого украинского фронта начали бои в тех местах в ходе Висло-Одерской операции в 20-х числах января 1945 г. Про то, что вблизи Освенцима с 1940 г. работал конвейер по уничтожению людей, никто в Красной армии не знал. Около трех часов дня 27 января 1945 года советские солдаты взломали ворота некоего объекта, который сперва приняли за крупную военную базу. И только потом догадались: оборонительные сооружения из столбов и колючей проволоки были построены не от тех, кто снаружи, а от тех, кто внутри.
Командующий штурмовым отрядом 106-го стрелкового корпуса Красной армии майор Анатолий Шапиро впоследствии вспоминал:
— Во второй половине дня мы прошли через главные ворота, над которыми висел выполненный проволочной вязью лозунг: «Труд делает свободными». Как фашистский режим делал людей свободными от жизни посредством труда, мы уже видели… Убежать из лагеря смерти можно было только на тот свет, через трубу крематория. Печи, сжигающие трупы, работали круглосуточно, а воздух был постоянно наполнен частицами пепла и запахом горелого человеческого мяса.
Вспомнить все
— Январь — трагический месяц в истории европейского еврейства, — сказал на открытии Дня памяти президент Европейского еврейского конгресса Вячеслав Моше Кантор. — Восемьдесят пять лет назад формально демократическим путем к власти в Германии пришли нацисты со своим звериным антисемитизмом. В 1942 году они приняли план «окончательного решения еврейского вопроса» — смертного приговора для почти 10 миллионов немцев и 50 миллионов жертв по всему миру. В течение четырех лет его реализации было уничтожено 60% евреев Европы — 6 миллионов мирных евреев.
Только сейчас, спустя 73 года после освобождения концентрационных лагерей и лагерей смерти, численность евреев в мире, наконец, достигла довоенного уровня. Однако в Европе нас в шесть раз меньше, чем до Второй мировой войны.
Футбол в Освенциме
Слово гражданину нынешней Словакии Томашу Радилу, почти год просидевшему в этом лагере.
— В марте 1944 г. немецкие войска заняли ту часть Венгрии, где я родился. Вскоре начались депортации. Меня и мою семью посадили в вагон и отправили в Аушвиц-Биркенау. Мать и бабушка почти сразу же попали в газовую камеру. Мне было 13 с половиной лет и меня определили в барак для малолеток. Эсэсовцам из лагерной охраны было скучно, они заставляли нас играть с ними в футбол. Плохо играть было нельзя — это был билет на тот свет. Плохие футболисты в Освенциме долго не жили. Я, хоть и был невысок ростом, играл хорошо.
Теперь, по прошествии 70 с лишним лет, я вспоминаю не столько тяжести лагерной жизни и голод, сколько вот что: в лагере тебе приходится всё время делать выбор. И почти каждый выбор — между жизнью и смертью. Мне повезло несколько раз. Про футбол я уже сказал. Потом повезло — приписал себе год и убедил лагерное начальство, что владею профессией кузнеца. А те, кто остался в детском бараке, почти все поголовно попали к доктору Менгеле на медицинские опыты. Выжил мало кто…
Потом снова повезло — попал на сельскохозяйственные работы за территорию лагеря. Собирать картошку вообще занятие не из легких, но там хотя бы была возможность украсть еды. И опять везение — лагерный врач сжалился и поставил мне фиктивный диагноз «дифтерия». А в январе 1945-го к Аушвицу подступила Красная армия. Помнится, я и еще один парень (он до лагеря учился в ешиве, религиозной школе), смотрели из окна барака на немецкую охрану, убегавшую под январским снегом через ставшие потом знаменитыми ворота с кованой надписью «Arbeit Macht Frei». Один солдат бросил свою винтовку с ремнем из какого-то непрочного эрзац-материала. Я сказал парню из ешивы: «Может, подберем оружие и пристрелим парочку эсэсманов»? «Не стоит, — ответил он, — война для нас и для них закончена».
Он оказался прав. Через несколько дней в лагерь вошли русские. Они очень быстро передвигались на своих танках и гужевых повозках. Русские были очень добры ко мне, меня осмотрел их доктор, а потом мне выписали какую-то бумагу на русском языке с печатью. Что там было написано, я не знаю (документ позднее потерялся), но бумага оказывала на всех, кому я ее предъявлял, какое-то просто магическое действие. Меня ни разу не задержали, не сняли с поезда…
Через 2 месяца — полагаю, почти рекорд для тогдашней Европы — я оказался дома. Кроме меня, из всей семьи выжил только мой отец. Позднее эта часть Венгрии отошла к Чехословакии. Я закончил университет, выучился на врача, стал доктором нейропсихологом и профессором. Я прожил долгую жизнь, и вот что хочу сказать: все те, кто выжил в Холокосте, стали сильными людьми. После того ужаса все остальные ужасы уже не страшны. После Освенцима человека, наверное, уже ничто не в силах испугать.
Источник: «Аргументы и Факты»
