О духовном смысле долголетия: размышления о продолжительности жизни

Русская редакция Радио Ватикана опубликовала выдержки из материалов конференции, организованной французским обществом медицины и физиологии долголетия (Soci?t? Fran?aise de M?decine et de Physiologie de la Long?vit?) и прошедшей в Национальном собрании Франции 1 декабря 2016 года на тему «Новые рубежи продолжительности жизни». Цель встречи заключалась в том, чтобы в краткосрочной и долгосрочной перспективе оценить влияние увеличения продолжительности жизни на различные аспекты современного общества.

Недавние открытия в области биологии совпадают с постоянными размышлениями со стороны философии и религии: благословение жизни — поразительное явление нашей физической вселенной — рождается вместе с болезненной раной смерти. Для медицины — так же как для современной философии — человек есть тело, точно так же как он есть душа, он есть ум. Эти три «сущности», которые представляют собой человека, не разделяют его на три метафизические субстанции, но выражают три взгляда на единую и сложную реальность. Человек-тело осуществляет отношения человека с самим собой и со вселенной; человек-ум осуществляет отношения с другими; человек-душа или сердце, осуществляет отношения с тем, что обитает в нем — с великой тайной, которая превосходит его.

Относительная автономия физиологии по отношению к физическому состоянию организма, биологических часов по отношению к часам космическим является откровением, а также медицинской, психологической и социальной революцией, которая подтверждает человеческое единство и единство человечества в их многообразии и сложности.

На политическом и правовом уровне человеческое единство и единство человечества выражается в понятии универсального достоинства, в том, чтобы уважать достоинство человека и, следовательно, никогда не нарушать физическую, умственную или духовную целостность людей.

Медицина, которая принимает это откровение, укрепляет, таким образом, свои гуманистические основы, по крайней мере, в качестве принципа и в то же время умножает свою эффективность в лечении. Речь идёт о том, что требуется скорректировать направление всей организации здравоохранения: перенаправить её сосредоточенность на болезни к служению здоровью. Подобным образом и министерству культуры можно было бы поставить в упрёк, что оно занимается проблемами исключительно изобразительного искусства.

Вопрос продолжительности жизни является в высшей степени политическим и социальным. Увеличение надежды на долгую жизнь стало одним из основных факторов мирового народонаселения, который в некоторых странах гораздо важнее фактора рождаемости. К сожалению, загрязнение воздуха, воды, пищи, шум, изменение климата, а также ослабление систем социального обеспечения способствуют уменьшению надежды на жизнь и продолжительности жизни.

Надежда — это прекрасное слово, потому что оно лучше всего выражает сложное человеческое единство, всё тело, всю душу и весь ум. Знаменательно, что слово «надежда» в Интернете можно найти почти исключительно на медицинских или религиозных сайтах.

Однако надежда на жизнь или, иными словами, ожидаемая продолжительность жизни — «слишком серьёзная вещь», как сказал бы Клемансо, чтобы предоставить размышлять об этом только экспертам от религии и здравоохранения. Это — общее благо общества, фундаментальный элемент уважения человеческого достоинства, конкретное выражение благословения жизни. Увеличение ожидаемой продолжительности жизни является целью, достойной человека, при условии, что тело, душа и ум будут считаться тремя непреложными и неразделимыми измерениями человечества.

Таким образом, углубление исследований по продолжительности жизни и исследований в генетической и эпигенетической области подтверждают, что благословение долголетием является вопросом образа жизни, который оказывает влияние на способности человека, на его тело, душу и разум. Дополнительные годы имеют смысл и значение только через воздействие на процесс старения, которое делает эти их бесчисленные годы последними годами жизни.

Тот, кто находится в настоящих, дружеских отношениях с пожилыми людьми в своём близком окружении, кто посещает дома престарелых или одиноких стариков, которые не в состоянии обслуживать самих себя самостоятельно, знает то глубокое отчаяние, которое может охватывать людей, которые, с возрастом, теряют свои соматические, психические или духовные способности и навыки.

«Однажды я слышала, как один врач говорил, что его искусство продлило продолжительность жизни на десять лет. Не думаю, что он должен бы превозносить себя за это», — призналась девяностолетняя, но бесконечно полная жизни филолог и писательница, член французской академии Жаклин де Ромийи. Крик отчаяния «Я хотел бы умереть» срывается с уст стариков не только из-за постепенной утраты былых способностей, но также — и прежде всего — из-за утраты отношений с окружающими людьми, вследствие изоляции.

Человеческая уязвимость выражается в Илиаде судьбой Ахиллеса, которого мать погружает в Стикс, держа за пятку и надеясь, что он обретет бессмертие, и который умирает именно из-за стрелы, попавшей ему в пятку. Ахиллес оказался уязвимым из-за прикосновения, которое хотело защитить его.

Миллиардер Филиппе Поццо ди Борго, полностью парализованный вследствие несчастного случая во время полёта на параплане, считает, что уязвимость, дезадаптация, ограниченные возможности тела, души или ума ведут к зависимости от окружающих людей, но эта зависимость приводит к блаженной взаимозависимости:

«Я считаю, что мир, который был населён с самого начала миллиардами индивидуумов, не будет тем же самым после смерти хотя бы одного из нас. Единственное, что я могу почувствовать — лишь на границах восприятия — это то, что мир и память о мире вписываются по-разному в каждого рождающегося или в каждого умирающего из-за простого существования этого одного единственного, который хранит в себе черты всех».

Уязвимость и рана взывают к отношениям и заботе, которые заставляют жизнь улыбаться сквозь страдания.

Долголетие, понимаемое как максимум жизни в отношениях, это не только личное дело каждого человека; это также — и прежде всего — обращение и служение другим. Это вызов, который жизнь бросает предсказуемости смерти. К суровому «memento mori» («помни о смерти») гуманизм других философов любит добавлять «помни о жизни».

«Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твоё», — гласил Закон Моисея (Второзаконие 30, 19).

Эммануэль Левинас писал о жизни и её этике ответственности за других. «Размышлением мудрого является размышление о жизни, а не о смерти», — говорил Бенедикт Спиноза. «Помни о жизни!», — призывал Гёте.

Фридрих Ницше в одном из своих трудов писал: «Предположим, мы говорим ‘да’ одному единственному мгновению — это значит, что тем самым мы сказали ‘да’ не только самим себе, но и всему сущему. Ибо ничто не существует само по себе, ни в нас самих, ни в вещах: и если душа наша хоть один единственный раз дрогнула от счастья и зазвучала, как струна, — то для того, чтобы обусловить это одно событие, потребовались все вековечности мира. И все вековечности в этот единственный миг нашего ‘да’ были одобрены и спасены, подтверждены и оправданы».

В этом свете необходимо внимательно прислушаться к учению древней заповеди: «Почитай отца твоего и мать твою, [чтобы тебе было хорошо и] чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исход 20, 12). Это первая заповедь, с которой связано обетование, отмечает святой апостол Павел (Послание к Ефесянам 6, 1-3).

Обещание долговечности земного поколения связано с его чувством ответственности по отношению к другим. Долголетие не должно переживаться в перспективе собственного идолопоклонства, эгоистично используя дар земли и дар жизни, которые по определению являются дарами: эти дары следует использовать во взаимодействии между поколениями.

(Профессор Парижского богословского института Нотр-Дам о. Антуан Гуггенайм)

Источник: Радио Ватикана