Гомельская врач-гинеколог ушла из профессии, чтобы не делать аборты

«Увидела оторванную ладошку младенца и поняла — не могу… «

Гомельчанке Юлии Лемешко сейчас 33 года, она замужем и воспитывает двоих детей. Окончив медуниверситет в 2005 году, она выбрала специализацию гинеколога из любви к беременным женщинам, пишет «Комсомольская правда» в Белоруссии».

— Когда я вижу беременную — для меня это что-то необыкновенное! Это тот период в жизни женщины, когда она действительно особенная. В ней поселяется новая энергия, которая меняет ее. Да, первые 12 недель беременности женщины эмоциональны, ранимы, могут нервничать, но когда весь гормональный фон уже укладывается, женщина приобретает особую окраску. Она столько может в это время! И в моей задаче как врача я видела особую миссию: сделать этот период жизни женщины максимально комфортным.

ОТГОВОРИЛА ОТ АБОРТА — СТАЛА КРЕСТНОЙ

Когда после окончания вуза Юлию распределили в Гомель — а об этом мечтает большинство студентов — она начала добиваться перераспределения. Дело в том, что ей предоставили работу педиатром, а Юлия хотела заниматься беременными женщинами. Ей даже пришлось поехать к министру здравоохранения, чтобы изменить распределение. Но мест для гинекологов в Гомеле не оказалось, и чтобы заниматься любимой работой, Юлия решилась отправиться в чернобыльский райцентр Ветка.

Еще до того, во время стажировки в областном роддоме, Юлия столкнулась с абортами. Там женщинам прерывали беременность в 12 — 22 недель методом так называемой «заливки»: в полость матки заливается раствор, ребенок погибает и потом его тело выходит. Фактически, это мини-роды.

— Помню ситуацию, когда в очереди в смотровой кабинет одна из ожидающих женщин стояла, чтобы делать аборт, а другая — чтобы провести необходимые медицинские манипуляции после выкидыша. Потерявшая ребенка женщина рыдает, а другая с каменным лицом идет убивать своего малыша… Да, акушеры-гинекологи делают свою работу, но могу признаться: женщин, которые приходят на «заливки», из врачей не любит никто. Некоторые врачи пытаются отговаривать, но знаете, все заняты другой работой, к тому же понимают: раз женщина уже пришла — значит, приняла твердое решение…

Юля тоже считала, что уговоры врачей мало что могут поменять, но в какой-то момент не смогла сдержаться.

— В отделение пришла женщина, беременная третьим ребенком. Сходив на УЗИ и узнав, что у нее будет мальчик, женщина решила от него избавиться. Два мальчика у нее уже было, и она хотела девочку. У нее был виден живот, она чувствовала шевеление ребенка, ему было больше четырех месяцев, но это не останавливало ее, аборт на таком сроке был разрешен ей по социальным показателям… Что-то во мне перевернулось, я решила отговорить эту женщину от аборта, часа два с ней беседовала. Рабочий день уже закончился, надо было собственного ребенка из сада забирать… Тогда я позвонила мужу женщины, с ним поговорила и еще своей знакомой, которая на тот момент была уже активной участницей движения против абортов. Она тоже приехала, дала женщине разные буклеты. И наутро мою пациентку ее муж забрал из больницы. Эта маленькая победа многое перевернула во мне. И в итоге этот спасенный ребенок стал моим крестником! Та женщина попросила меня покрестить ее третьего мальчика. Я согласилась, и теперь этому ребенку уже семь лет — потрясающий, красивый мальчик… Мы сейчас дружим семьями.

«ПОСЛЕ ОЧЕРЕДНОГО АБОРТА МЕНЯ БУДТО ОКАТИЛО КИПЯТКОМ»

В Ветке Юлия работала на пару с коллегой-мужчиной. Аборты тем женщинам, которых не удавалось отговорить, делали по очереди с коллегой: дважды в неделю двум-трем женщинам.

— Помню, это был второй или третий аборт за утро. Передо мной стоит огромный таз, и туда я складываю уже сформированные части тела убитого ребенка… Когда я уже почти закончила операцию, неудачно повернулась, и таз опрокинулся. Мне на ногу упала оторванная ладошка ребенка. Меня как кипятком окатило. И в итоге договорилась с коллегой, что все аборты отныне будет делать он, а я беру на себя часть его беременных.

Был у Юлии и такой опыт, который она считает негативным:

— Женщине было уже под сорок. Она пришла на прием, будучи беременной, а до этого у нее уже было пять или шесть выкидышей. Она пришла целенаправленно на аборт с уверенностью, что у нее снова будет выкидыш. Но мне удалось ее отговорить. Мы положили ее в стационар на сохранение, она была под полным контролем, мы ее выхаживали, но в 32 недели произошел выкидыш: пуповина обмотала шею ребенка, и он задохнулся. Женщину это почти убило… После этого я поняла, что я не Господь Бог, я не могу за всех решить. Я должна говорить с женщинами, но вряд ли имею право настойчиво от них требовать сохранения беременности. Решение должно оставаться за ними.

Юлия говорит, что, как в городах, так и в селах, женщины приходят на аборт чаще всего со второй и последующей беременностями:

— Редко приходят те, кого бросил потенциальный супруг, или у кого не хватает жилплощади. В основном причина — нежелание изменять свой уклад жизни, иметь больше одного ребенка. Но, как врач, считаю, что женщина запрограммирована минимум на троих детей! Кстати, мои родители тоже не понимают меня, когда я говорю о том, что хочу родить третьего ребенка.

«НАДО ГОВОРИТЬ С МУЖЧИНАМИ — ОНИ НИЧЕГО НЕ ЗНАЮТ О БЕРЕМЕННОСТИ»

Юлия — православная христианка, но даже не касаясь позиции Церкви на этот счет, она уверена, что каждый ребенок неспроста приходит в ту ли иную семью:

— Каждый убитый ребенок — это не только биоматериал, который после аборта сливают в унитаз. Это еще и душа, энергия, если хотите. Тело можно убить, но не энергию, раз она уже появилась. И каждый несет ответственность за эту полученную энергию.

После выхода из второго декрета Юлия не вернулась в Ветку. Пробовала устроиться на работу в Гомеле, но практически везде ей пришлось бы, как и другим гинекологам, заниматься абортами. Поэтому пока Юлия к своей любимой профессии не возвращается и работает предпринимателем. Да, по новому закону врач вправе отказаться делать аборты, если вместо нее этим будут заниматься коллеги. И здесь для Юлии встал вопрос этики: почему кто-то вместо нее это должен делать? Поэтому так и не устроилась снова гинекологом. Как-то Юлия увидела на троллейбусе рекламу общественного объединения «Спасение младенцев» и сразу позвонила туда, предложив свои услуги:

— В рамках этой своей общественной деятельности я бы хотела больше работать с мужчинами. Потому что очень многое в решении женщины зависит от них. Когда мы раздаем на улице буклеты мужчинам, я замечаю, как многие искренне удивляются, читая о том, что уже на самых ранних сроках беременности у ребенка формируются сердце, ручки и ножки. Многие уверены, что это происходит буквально за две недели до рождения! Я бы и законодательно закрепила предабортное консультирование не только женщин, но и мужчин-отцов. Кстати, психологическое консультирование вообще должно быть организовано на другом уровне, более грамотно. Но наши вузы подходящих специалистов, к сожалению, не выпускают.

var _hcwp = _hcwp || []; var _hc_real = {widget_id : 60870, widget : «Stream», append: ‘#hypercomments_widget’, css: », words_limit: 10, realtime: true, comments_level: 4, platform: «wordpress», xid: ‘sibcatholic.ru/?p=32467’ }; _hcwp.push(_hc_real); (function() { if(«HC_LOAD_INIT» in window)return; HC_LOAD_INIT = true; var lang = «ru»; var hcc = document.createElement(«script»); hcc.type = «text/javascript»; hcc.async = true; hcc.src = («https:» == document.location.protocol ? «https» : «http»)+»://w.hypercomments.com/widget/hc/60870/»+lang+»/widget.js»; var s = document.getElementsByTagName(«script»)[0]; s.parentNode.insertBefore(hcc, s.nextSibling); })();
comments powered by HyperComments